Принц Волков (ЛП) - Кринард Сьюзен. Страница 59

Сейчас не было времени колебаться или взвешивать возможные риски. Он чувствовал слабые запахи животных, не свежие, но достаточно заметные, чтобы при других обстоятельствах вынудить его поискать убежище где–нибудь еще. Сейчас это невозможно. Не с Джой в полубессознательном состоянии на руках, пребывающей в опасности, сопоставимой с риском встречи с прежним хозяином пещеры.

Пещера была удивительно теплой, закрытой от усиливающегося ветра. Снега нападало небольшое количество, всего несколько дюймов под навесом, защищающим пещеру. Люк полз спиной вперед, таща за собой Джой. Она практически ни на что не реагировала. Он усадил ее на ковер из сухой хвои, старых листьев и гравия, которые покрывали дно пещеры, и удерживал девушку перед собой. Он закрыл глаза и прижал свой лоб к ее.

– Джой, Джоэль, ты меня слышишь? – его сердце глухо и тяжело стучало в груди, пока он ждал ее ответа. Веки девушки дрогнули, и слабая улыбка появилась на ее лице.

– Люк?

Он воздал молчаливую хвалу высшим силам и взял ее лицо в свои ладони. Ее щеки были просто ледяными.

– Тебе нельзя спать, Джоэль. Я собираюсь тебя согреть, но ты должна мне помочь.

Ее тело дрожало, слова прерывались из–за стука зубов.

– Мне холодно, Люк. Согрей меня.

С легким проклятьем он удерживал ее возле себя.

– Я помогу тебе, Джой. Но и ты мне просто обязана помочь. Тебе будет очень трудно продержаться и не заснуть в течение нескольких минут?

– Хорошо, Люк, – прошептала она с блуждающим взглядом. – Я постараюсь. Но мне так холодно.

Люк чертыхнулся и, положив ее на спину рядом со стеной пещеры, выбрался из своего свитера. Накрыл ее им. Скудная защита, но какая есть, затем вышел из пещеры. Люк двигался со всей возможной скоростью, таща на плечах два рюкзака, адреналин в крови сделал их легкими, как пух. Опустившись опять на колени перед входом, он затащил за собой рюкзаки, положив свой так, чтобы загородить большую часть проема от вторжения ветра и снега.

Она все еще не спала – его молитвы были услышаны. Ее глаза, казалось, пытались следить за ним, но не вполне успешно. Непослушными пальцами он сражался с завязками и замками обоих рюкзаков, чтобы достать спальные мешки и супер–одеяло, которое носил за собой как раз на случай такой крайней необходимости. Развернув ее меньший мешок и накинув его на свои плечи, чтобы согреть теплом своего тела, он снял свой свитер и куртку с Джой, перемещая ее не сопротивляющееся, безвольное, как у куклы, тело. Он говорил что–то все это время – решительный, настойчивый монолог, не дающий ей шанса сдаться.

Шерстяной свитер на ней был практически сухим, но под ним все было влажным от пота. Люк снимал все, предмет за предметом, защищая ее от холодного воздуха, проникающего в пещеру при порывах ветра. Сняв с нее последнее из сырой одежды и полностью обнажив тело, он приподнял ее и устроил глубоко в коконе своего развернутого спального мешка, плотно укутал, положил сверху нагретый мешок и одеяло – он накрыл ее столькими слоями, сколько смог найти. Только после этого начал стягивать свою сухую одежду, бросая свитер, рубашку и штаны к задней стене пещеры.

Нет времени, чтобы думать. Нет времени на «если бы да кабы» и просчет последствий. Его ум сфокусировался на одном, и гнев на себя отступал перед необходимостью.

Ее тело все еще было ледяным, когда он к ней присоединился. Мешок Люка был достаточно просторным, как раз настолько, чтобы они поместились вдвоем, лежа на боку прижатыми друг к другу. Нагота ее тела, прильнувшего к нему, ничего не значила в такие моменты, важно было только защитить и уберечь ее любой ценой. Он крепко обнял ее, прижимая к себе, ощущая ослабевающую дрожь тела у своей груди, всеми силами желая избавить ее от этого состояния. Он погрузил лицо в паутину ее волос. Его колени заполняли впадинки в ее, а выпуклость ягодиц была такой мягкой по сравнению с мышцами его живота.

Он знал, что несет чепуху, но все равно говорил непрерывно, заставляя ее бодрствовать и нуждаясь в ее тихих ответах, подтверждающих, что она не заснула. Когда ее тело начало теплеть, он уткнулся лицом ей в шею и почувствовал, что она пододвигается ближе, со вздохом прижимаясь спиной, перемещает ноги, переплетая с его ногами. Он не мог понять, насколько осознанным являются ее движения. Люк боролся с реакцией своего тела, пытаясь заново сосредоточиться лишь на намерение спасти ее. Этого не должно произойти. Все его инстинкты говорили, что опасность миновала.

Возбуждение его тела было неоспоримым. Люк все еще не мог рискнуть покинуть ее, хотя рассудок предостерегающе кричал. Вместе с тем, он не мог оторваться от изгибов ее тела, от ощущения ее кожи, от пронзительно женского аромата, опьянявшего его. Она бы достаточно быстро узнала, если уже не поняла, какое разрушительное воздействие оказывает на него. Он боролся с ним долго и безуспешно.

Будто в подтверждение его мыслей Джой снова зашевелилась. Сейчас ее движения казались практически намеренными. Восхитительные изгибы ягодиц и поясница терлись об него, усиливая утонченную пытку. Он подавил стон. У нее хватало сил дразнить его даже сейчас? Его глубинные инстинкты побуждали его подтянуть ближе, взять ее, войти в эту женскую теплоту. Обхватить грудь, которая лежит почти под его ладонями, дразня соски, чтобы они стали твердыми, сделать ее готовой принять его. Он свирепо прикусил губу и подавил свои инстинкты один за другим, что потребовало от него практически всей силы воли.

В течение долгих мучительных мгновений он держал себя в руках, не позволяя слабости взять над ним верх. Люк понял, что она пришла в себя, по звуку ее дыхания, по легкой дрожи в ее вздохе, которая не имела ничего общего с миновавшей опасностью. Он все еще не убрал обнимающих ее рук, не отодвинул губ от ее затылка. Почувствовав ее попытку развернуться к нему лицом, он сразу выпустил ее с коротким вздохом.

– Люк? – ее голос был тихим и неуверенным. Она поворачивалась до тех пор, пока не оказалась практически на спине – этого оказалось достаточно, чтобы суметь взглянуть на него из–за плеча, распущенные светлые волосы обрамляли ее лицо. Щеки Джой приобрели здоровый цвет, возможно, они покрылись дополнительным румянцем, возникшем не только лишь от того, что она согрелась. Ее полные губы приоткрылись, темные глаза сфокусировались на нем. – Что… Что произошло?

Осмысленность вопроса развеяла последние опасения Люка. Она опять была в себе, ее кожа была сухой и теплой. С большей скоростью, чем он ожидал, ее тело приняло его тепло и начало свое восстановление. Новое беспокойство, охватившее Люка, не имело никакого отношения к ее здоровью.

Он старался подобрать слова.

– Ты была очень больна, Джой. Гипотермия, – Люк замолк, чтобы она осознала, что он сказал. Ее разрумянившееся лицо резко побледнело. – Тебя нужно было согреть так быстро, насколько это было возможно, – волнение, которое росло в нем при выражении ее лица, сделало его голос грубым с оттенком огорчения. – К сожалению, в подобных случаях лечение включает в себя контакт тела к телу для максимального обогрева. Сейчас, когда ты кое–как пришла в себя, мы сможем одеть тебя в сухую одежду, и я разведу огонь.

Насущные дела облегчили непривычное беспокойство, которое он ощущал под ее испытывающим взглядом. Он стал вылезать из спального мешка, прилагая все усилия, чтобы игнорировать мягкое скольжение ее тела вдоль его, когда она остановила его легчайшим прикосновением. Он замер на полпути.

– Я не понимаю, Люк. Как это случилось? Как я заработала гипотермию? Я не помню ничего, что произошло, – в ее голосе было такое искреннее страдание, что Люку нестерпимо захотелось вернуть ее в свои объятья. Вместо этого, он переместил взгляд на вход в пещеру, где сгущающаяся темнота свидетельствовала о позднем времени.

– Я объясню все позже, Джой, – резко сказал он. – Прямо сейчас необходимо кое–что сделать, чтобы мы смогли находиться здесь до самого утра в относительном комфорте, – он выбрался из мешка и остановился, чтобы подоткнуть его края, убирая пустое пространство, которое ранее занимало его тело. Она пристально разглядывала его.