Кто ищет - тот найдет (СИ) - "chate". Страница 10

Самойлов вспомнил свое мимолетное желание выставить друга из квартиры и вновь устыдился: Никита о нем не забыл, даже найдя своего мужчину, а он хотел…

«Ой, как же стыдно!»

- Илья, ты картошку какую любишь? Позажаристее? – голос Никиты из кухни прервал их разговор, заставив Бородина встать.

- Мы с тобой позже об этом поговорим, - пообещал он Владу, направляясь в сторону кухни.

Больше Илья в комнату не возвращался. Он остался с Никитой, помогая ему в приготовлении ужина, а вот Влад так и не смог себя заставить присоединиться к ним. Только когда ужин был готов, Луганцов пришел за ним и за руку затащил на кухню. Посадив друга напротив Ильи, он сел между ними и принялся насыпать в тарелки нехитрую снедь, пытаясь вызвать Влада на разговор, но Самойлов или молчал, рассеянно вертя вилку в руках, или отвечал односложно, часто невпопад. Ужин вообще превратился для него в пытку, но встать и уйти Влад так и не решился, боясь выдать себя и мучаясь от близости человека, который никогда ему принадлежать не будет.

Когда же ужин практически подошел к концу, у Ильи вдруг зазвонил телефон. Резкая мелодия прервала разговор, и Бородин, мгновенно посуровев, ответил на звонок. Пара коротких «да», потом не менее короткое «буду» - и он поднялся из-за стола.

- Спасибо за ужин, но меня срочно вызывают. Увидимся позже.

Никита посмотрел на него с грустью, ведь он так и не побыл с любимым человеком, а вот в глазах Влада, знавшего о работе Ильи чуть больше, мелькнул страх. Отворачиваясь, Илья мимолетно подмигнул Самойлову, но это ничуть не успокоило Влада. Однако Никите, кинувшемуся провожать мужчину, он решил ничего не говорить. По крайней мере, пока.

С уходом Бородина в квартире воцарилась странная гнетущая тишина. Чтобы хоть как-то отвлечься, Влад взялся за мытье посуды. Вернувшийся Никита молча присоединился к нему, так что вскоре на кухне был полный порядок. Можно было отправляться спать.

Никита долго ворочался, переживая за Илью, хотя тот, целуя его на прощание, сказал, что это просто очередная ложная тревога, ими, мол, вообще богата его работа. А вот что за работа и когда вернется - пояснять не захотел. Сказал: «Потом все расскажу» - и уехал на своем мотоцикле, махнув рукой на прощание. От этого почему-то стало намного тревожнее, так что, вернувшись в квартиру, Луганцов молча взялся за наведение порядка, да и потом особого желания разговаривать у него не было. И, даже уснув, продолжал переживать, часто просыпаясь от тревожных сновидений, но вспомнить, что конкретно снилось, никак не мог. Только ощущал, как холодный пот выступает на лбу да часто бьется встревоженное сердце.

Влад знал, что Илья служит не в стройбате, а потому никак не мог уснуть, мучаясь от неизвестности, изредка впадая в какое-то подобие сонного оцепенения. Он слышал, как ворочается Никита, и сам переживал не меньше друга. В результате оба они проснулись еще до рассвета и больше заснуть не смогли. Повозившись немного, Луганцов встал и, с согласия Влада включив телевизор, отправился в душ. Он почти закончил мыться, когда крик друга заставил его сорваться с места, и Никита чуть не упал, поскользнувшись на кафеле в ванной.

Влад стоял перед телевизором, по которому показывали репортаж из аэропорта. Там несколько террористов захватили заложников и самолет, забаррикадировались в нем и требовали от пилотов, чтобы те везли их в Израиль. Пилоты, закрывшись в кабине, отказались взлетать, а потом и вовсе сбежали оттуда с помощью спецназа. Самолет был окружен войсками спецназначения, готовыми в любой момент начать штурм, так что террористы все больше бесились, требуя то вертолет, то миллион евро, то пилота, чтобы смог поднять их самолет в воздух.

- Ты чего кричал? – Никита тронул друга за плечо, а когда тот обернулся - увидел, какими испуганными были глаза Влада. – Что случилось?

- Илья там, – Влад ткнул пальцем в экран.

В это время показали штаб быстрого реагирования, собранный в аэропорту для решения данной проблемы, и Никита почувствовал, как земля уходит у него из-под ног: возле стола с какими-то схемами боком стоял Илья в военной форме и черном бронежилете. Заметив, что на него направлена камера, Бородин отвернулся, что-то коротко сказав стоявшему рядом седовласому мужчине. В следующий момент картинка изменилась, но перед глазами Никиты все так же стоял Илья, находящийся в самом «жерле вулкана».

- Мне надо ехать туда, - наконец выговорил Луганцов и принялся лихорадочно собираться.

- Я с тобой.

Влад не отставал от друга, так что через двадцать минут они были на улице, вызывая машину. Увы, но все службы такси уже были оповещены о происходящем в аэропорту, так что заказ неизменно отклонялся. Никто не хотел рисковать.

- Надо искать частника, - наконец нашел выход из ситуации Никита, когда Влад в отчаянии уже начал заламывать руки.

В пять утра машин на улице оказалось немного. К счастью, Луганцов вспомнил, что возле бара, где он подрабатывал, почти до утра дежурила пара частников, развозящих пьяных клиентов по домам. Туда-то ребята и бросились сломя голову.

Им повезло: вишневая "девятка" как раз отъезжала от закрывшегося бара, когда ей наперерез кинулись двое парней.

- В аэропорт! – выкрикнул Никита, упав на капот взвизгнувшего тормозами автомобиля.

Водитель, матерясь, выскочил наружу, собираясь проучить кидающихся под колеса клиентов, но Влад достал из кармана несколько тысячных купюр и сунул их ему в руку.

- И очень быстро.

- Садитесь, - тут же сменил гнев на милость водитель, и "девятка" рванула по утреннему городу, изредка нарушая правила.

К самому аэропорту автомобиль не пустили: на дороге стояло оцепление полиции и военных, разворачивающих все машины назад, так что добираться в эпицентр антитеррористической операции ребятам пришлось «огородами». Здание аэропорта тоже было оцеплено, так что пришлось остаться снаружи, вместе с несколькими десятками встречающих или желающих улететь граждан, отказавшихся эвакуироваться по разным причинам. Их отсюда не гнали, но и вернуться внутрь не позволяли, мотивируя это требованиями безопасности.

Какая-то женщина рыдала в толпе, причитая о своем муже, оказавшемся одним из заложников; кто-то переживал за детей, кто-то - за родителей. Равнодушных или просто зевак здесь не было. Один мужчина попробовал критиковать власти за то, что допустили подобный беспредел, но его быстро заткнули, посоветовав отправиться на переговоры с террористами или не разевать варежку, пока его самого не прибили. Собственно говоря, это Никита не выдержал напряжения, но, как ни странно, его быстро поддержали остальные родственники и друзья потерпевших, не говоря уже о Владе, во взгляде которого читалось желание вмазать говоруну как можно сильнее.

Еще около часа продлилось напряженное ожидание, а потом кто-то из имеющих радио в телефоне выкрикнул, что спецназ пошел на штурм, и все замерли, вслушиваясь в короткие далекие хлопки выстрелов и треск очередей. В какой-то момент Никита схватил Влада за руку, испуганно охнув. Влад тоже что-то почувствовал, потому что переплел пальцы с пальцами друга и сжал их так, что они даже хрустнули, но Луганцов даже не обратил на это никакого внимания, слишком волнуясь за Илью.

Еще около получаса они мучились неизвестностью, а потом в раздвижных дверях показались люди и к зданию начали подъезжать машины скорой помощи, забирая тех, кто нуждался в госпитализации. Среди зрителей поднялось волнение, люди рванулись вперед, выкрикивая имена своих родных и близких, и оцепление расступилось, пропуская всех желающих к зданию аэропорта. Никита с Владом попытались проникнуть внутрь здания, но туда ход был закрыт. Луганцов попытался объяснить, что им нужен командир спецназа Бородин Илья Михайлович, но их развернули, велев не мешаться под ногами. Постепенно люди, оккупировавшие вход, разошлись и разъехались: кто в больницу на скорой помощи, кто домой на собственной машине или на такси, водители которых оказались особо стойкими и храбрыми.