Второй раз майора Тырышкина (СИ) - "kittymara". Страница 8

— Очень смешно, — холодно ответил Тырышкин и поинтересовался. — И с кем ты танцуешь? С Димой?

— Нет, с Игорем. А что?

— Ничего. Терпеть не могу бардак. Подними и аккуратно сложи, — он указал на ближайшее кресло.

Сергей соскочил с дивана, беспрекословно исполнил приказ и уселся прямо на одежду.

— Ты ревнуешь, — с удовлетворением сказал он и довольно улыбнулся. — Продолжай, мне нравится.

— Хорошо, значит, комический танец. А потом, что ты делал у Сидорчука в бабском прикиде?

— Тут, забавная штука получилась. Сразу после выступления в гримерку ворвался твой друг с охапкой роз и конфетами, присел девчонкам на уши, начал целовать руки, воспевать их божественную красоту, и пригласил на вечеринку. Они, конечно, растаяли и согласились. Но когда хотели переодеться, он не дал. Стал торопить, сказал, что и так отлично. Потащил всех в свой автобус, я только сумку и успел захватить, — Сергей замолчал и фыркнул.

— Что?

— Мне он тоже руки целовал.

— Не вздумай проболтаться, — предупредил Тырышкин. — Если Сидорчук узнает - зароет живьем.

— Я дурак, что ли? Конечно, после лобызаний пришлось остаться богиней. По-моему, получилось прекрасно. Кстати, неужели у тебя не возникло никаких подозрений? — закидывая ноги на подлокотник, с интересом спросил Сергей.

— Вернемся к делу, — проигнорировал вопрос Тырышкин. — Ты встречаешься с Димой?

— Нет, но он бы не возражал. Бегает за мной с девятого класса.

— Одноклассники, что ли?

— Нет, в параллельных учимся.

— Так у вас с ним совсем ничего? — присаживаясь на диван, уточнил Тырышкин.

— Совсем. Ты у меня первый во всех смыслах, — жеманно сказал Сергей и почесал пятку.

— Э... И с девушками не целовался?

— Целовался, но это не считается, потому что они меня не возбуждали. Какое-то время я даже думал, что импотент или асексуал. Все никак не мог определиться.

— Врешь ведь, — покачал головой Тырышкин, с усилием отводя взгляд от его ног. Нет, ну у какого нормального человека будет родимое пятно на пятке? Извращение какое-то.

— Вру, — легко согласился тот. — Но честное слово, с тобой понравилось намного больше. И у меня никогда еще с мужчинами не было, так что...

— Что?

— А то, — важно ответил Сергей, гибким движением скользнул к нему и уселся на колени, и обнял за шею. — Прошлая ночь связала нас навеки.

— Опять дуришь, — недовольно заметил Тырышкин, но отталкивать не стал. — Не надоело?

— Я лицедействую, — не согласился с определением своих действий Сергей. — Готовлюсь к поступлению в театральный.

— Тебе не кажется, что это перебор? Все-таки, рядом с тобой живые люди.

— Как сказал один знаменитый литератор: "Вся наша жизнь – игра, а люди в ней – актеры." А я должен быть лучше, намного лучше всех. И потому нужно все испробовать на своей шкуре, чтобы знать каково это на самом деле, чтобы не допускать никакой фальши. Понимаешь?

— Да ты прямо перфекционист, — насмешливо протянул Тырышкин.

— Правда? Спасибо! — просиял Сергей и поцеловал его в щеку.

Тырышкин обреченно покачал головой и вздрогнул от звонка в дверь.

— Бедненький, нервы у тебя ни к черту. Так дрожишь от целомудренного поцелуя. Или... неужели возбудился?

— Замолчи, — сквозь стиснутые зубы процедил Тырышкин. — Если это снова твой Дима...

— Или твоя соседка, — весело продолжил Сергей. — Оружие взять не позволю, пользуйся кулаками или ногами.

Тырышкин распахнул дверь и понял, лучше бы вернулся Дима под руку с Евдокией Семеновной. Лучше бы потолок обрушился ему на голову. Лучше бы сию секунду случился Апокалипсис, нашествие монголо-татар или проверка из областного центра.

— Привет, Витя! — Эля стремительно шагнула вперед, повисла на нем и попыталась поцеловать.

— Зачем вы пришли? — он отцепил ее и аккуратно поставил на пол.

— Я волновалась. Ты же работал ночью. Проголодался, наверное.

Тырышкин покосился на стену. Нет, сотрясение мозга - не выход. Начнет бегать каждый день со своими кулинарными поделками, изгадит квартиру жиром, а потом не успеешь оглянуться, как соседки во главе с Евдокией Семеновной кричат на всех углах, что он скомпрометировал приличную девушку.

— Я принесла покушать, — сообщила Эля, резво обошла Тырышкина и направилась прямиком в комнату.

— Куда? — он очнулся от столбняка и попытался остановить ее. — Туда нельзя! — но опоздал.

— Ах! — вскрикнула Эля и застыла на входе.

Тырышкин пришел к выводу, что пободаться со стеной совсем не помешает.

— Ой, а кто это тут у нас? — глумливо спросил Сергей. — Витюша! Ну, совершенно невозможно оставить тебя без присмотра. Телки вконец обнаглели, набегают стадами.

Тырышкин подошел и посмотрел через плечо Эли. Сергей лежал, закутавшись в покрывало по самые глаза, как восточная женщина. Наружу торчали лишь пятки. Как ни странно, зрелище завораживало бесстыдностью.

— Кто это? — возмущенно спросила Эля и ткнула пальцем в сторону дивана.

— Я? — изумился Сергей. — Я-то его невеста. А вот ты кто такая? Витюш, и где ты таких страшных снимаешь? В прошлый раз посвежее телка была. У тебя катастрофически испортился вкус.

— Как вы могли? — Эля обернулась к Тырышкину. — Зачем вы морочили мне голову? — ее глаза наполнились слезами.

— Что?!

— Я думала, у вас серьезные намерения. А у вас, оказывается, невеста есть! — она шмыгнула носом. — Почему вы так со мной? За что?

— Можно подумать, ты не не знаешь почему, — Сергей явно наслаждался происходящим. — Он же типичный кобель! Все они такие. Знала бы ты, подруга, как я страдаю от его измен. Но бросить не могу, безумно люблю засранца, — он прижал покрывало к глазам и беззвучно затрясся.

— Вы ужасный человек! Вы... Вы... Вы настоящий подлец! — с жаром воскликнула Эля, бросила сверток на стол и выбежала прочь.

Тырышкин ощущая себя полностью выпотрошенным, покрутил головой и вытер пот со лба. Никаких баб и еще тысячу раз никаких баб - в очередной раз дал он себе зарок.

— Ушла? — Сергей скинул покрывало и расхохотался. — Вот уж не думал, что ты пользуешься таким бешеным успехом. Просто нарасхват. Так, что там у нас за вкуснятина? — он быстро развернул сверток и скривился от отвращения. — Умудриться испортить обычный бутерброд - это великое искусство. Ты упустил такую девушку, Тырышкин! Как же ты теперь будешь жить?