Академия для строптивой - Одувалова Анна Сергеевна. Страница 32

По дороге в лабораторию мы разогнали толпящихся в коридоре призраков-охранников и сняли с информационной доски очередные трусы. Я подумала и выкинула их в мусорку, не заботясь о том, что из-за моих действий кто-то лишился их навсегда. Просто искренне считала — лучше совсем потерять трусы, чем найти их с утра между благодарностями за многолетний труд, поздравлениями с днем рождения и расписанием занятий на следующую неделю.

— Кассандра! Тебе не кажется, что ты — ходячая катастрофа? — комментировал происходящее Демион. — Ладно, ты вызвала шушеля. Ну с кем не бывает, при наличии силы и из-за неумения ее контролировать возможно и не такое. Но как? И зачем он ворует трусы? Это какие же мысли и желания бродят в твоей голове? А? Шушель ведь реализовывает именно их.

— Не о том волнуешься, — буркнула я и ускорила шаг. — Ты бы лучше подумал, что именно я сейчас буду нейтрализовать проклятие. Не боишься?

— Боюсь, — согласился он. — Просто выбора у меня нет. Прокляла меня именно ты. А это уже невезение с большой буквы.

— А если ты совсем исчезнешь? — не унималась я.

— Вряд ли проклятие можно усугубить.

— Знаешь, я вообще не была уверена, что смогу его создать. Даже не само проклятие, а всего лишь импульс. А оказалось, это значительно проще, чем представлялось вначале.

— Я буду четко контролировать твои действия. Выбора все равно нет. Так какой смысл пытаться предугадать события, которые могут произойти, если ритуал пройдет криво?

— Есть еще вариант. Мы можем обратиться к папе.

— Можем. — Демион тяжело вздохнул и скривился. Идея ему явно не нравилась. — Только вот, понимаешь, проводить ритуал все равно придется тебе. Ты прокляла, тебе и снимать. Поэтому не вижу смысла идти к кому-то за советом. Или ты мне не доверяешь?

— Говорила же! Я не доверяю себе. Впрочем, если подойти к ситуации серьезно, все же папе я доверяю больше, чем тебе, и предпочла бы действовать под его строгим руководством, а не твоим.

— А вот это зря. Твой папа — маг широкого профиля. Немного тут, немного там.

— А ты — узкого?

— Я — да. — Демион не заметил или предпочел проигнорировать сарказм, прозвучавший в моем голосе. Ну что же. Его право. Я отговаривала, как могла.

В лаборатории я уже привычно пошла к магическому столбу и запустила руки в циркулирующую мерцающую энергию. Сейчас она потекла сама. Видимо, я все же немного чему-то научилась. Не пришлось даже медитировать. Нужно было просто потянуть на себя переливающуюся субстанцию. Очнулась я, когда Демион буркнул:

— Хватит накапливать силу. Ты и так скоро будешь светиться, как магический фонарь.

— Силы много не бывает, — ответила я, но неохотно отстранилась.

— Не скажи! — упрямо возразил маг. — В твоем случае лучше недобор, чем перебор.

С этим заявлением поспорить было сложно, и я прошла в центр зала, с интересом наблюдая за тем_; что собрался делать Демион. Он высыпал на белый длинный стол для опытов косточки, которые мы собрали на кладбище, и тщательно очистил их от кусочков гниющей плоти и комьев земли. Я в это время стояла в сторонке и морщилась.

Перед магом лежала старинная, открытая на середине книга с пометками на полях, написанная мелким убористым почерком. Практически одни формулы с поправками, дополнениями и исправлениями. Неужели работа с проклятиями выглядит именно так? Если да, то папа меня засунул явно не на тот факультет. Я терпеть не могла формулы. По мне это скучно и нудно. У меня никогда не хватало терпения на изучение непонятных символов, я — человек действия.

— Вот список ингредиентов, возьмешь в подсобке. — Демион протянул мне бумажку, на которой корявым почерком было перечислено все нужное. — Твоя задача — собрать их вместе, смешать с воском и из получившейся массы сделать основу куклы-голема. Особое внимание удели голове.

— Почему?

— Потому что голем — это проекция моего образа. Чем больше будет сходства, тем лучше.

Я скептически хмыкнула и решила не говорить Демиону, что преподавательница, приглашенная отцом для занятий с дочуркой скульптурой, продержалась ровно две недели, не оценив то ли веселого характера, то ли творческого потенциала. Я до сих пор не могу понять, чем ей не глянулась марширующая армия глиняных крыс. По моему мнению, зверьки получились очень похожими на настоящих, только с некоторыми усовершенствованиями вроде более длинных клыков, горящих красных глаз и шипов на хвосте. Зачем было истерично верещать и колотить их шваброй?

Я расстроилась, ревела, папа гневался. Очень редкий раз, когда не на меня. Ему крыски тоже понравились, а к тому же, он всегда считал: творчество ребенка нужно поощрять, дабы личность выросла полноценная и всесторонне развитая. Психически неустойчивую преподавательницу уволили, а другой почему-то не нашлось, поэтому лепить и рисовать я так и не научилась.

Ингредиенты в кладовке, к счастью, я обнаружила почти все. Да их было не так уж и много: воск, который лежал на стеллаже оплавленным куском, эфирные масла, несколько крупиц алмазной пыли, шерсть мантикоры и еще что-то зеленое в пузырьке на верхней полке справа. Единственное — закончилась слюна дракона, но, помнится, папа как-то говорил, будто по свойствам она не такая уж уникальная, поэтому я решила использовать свою. Тем более родословная у меня богатая, и чешуйчатые в ней имеются. Не драконы, правда, но близко. Папа змеюкой меня называет не зря. Все это и прядь волос Демиона я свалила в котел для зельеварения на столе в лаборатории. Масса быстро забурлила, забулькала, приобрела кроваво-красный цвет и консистенцию смолы. Деревянная лопаточка для помешивания прилипала, пакость тянулась, я нервничала.

— Оно так и должно быть? — поинтересовалась я у Демиона, с интересом растягивая прилипшую к лопаточке массу, похожую на недоваренный сахар. Он сглотнул и кивнул как-то уж очень неуверенно, из чего я сделала вывод: он сам впервые видит эту субстанцию и представления не имеет, что должно получиться на выходе.

Я была почти готова сдаться и выкинуть подозрительное варево подальше, причем, судя по выражению лица Демиона, он был бы совершенно не против, но масса вдруг начала меняться. Сначала побледнела до светло-розового, а позже и бежевого, близкого к цвету кожи, а потом исчезла тягучая липкость. По крайней мере, на этом этапе все правильно. Возможно, Демион и не ошибся.

Теперь дело за мной. Точнее, за моими способностями скульптора. На некоторое время в лаборатории установилась тишина. Я пыхтела и пыталась слепить нечто похожее хотя бы на голову. О сходстве с оригиналом пришлось забыть. Работа захватила полностью, и я даже не смотрела в сторону мага, увлеченно изучающего собственные конспекты.

У зелья, как и у любого энергетика, был побочный эффект в виде участившегося пульса и повышенного сердцебиения. Не очень приятно, но лучше, чем засыпать на столе в обнимку с недолепленной головой голема, который напоминал детеныша обезьяны.

Демион отложил конспект и теперь крутился у меня за спиной и возмущался:

— Неужели это я? У меня нет носа картошкой! У всех в нашей семье характерный аристократический профиль!

— Что ты от меня хочешь? — взвыла я и удлинила нос. Получилось еще хуже, о чем Демион не замедлил мне сообщить.

— Верни, как было! — капризно скомандовал он и уточнил: — Точнее, не совсем как было: ширину оставь такую, а длину укороти. Нет, не настолько же!

— Отстань! — не выдержала я. — Вон иди лови пифию в коридоре!

— Зачем мне пифия? — опешил маг, разом растеряв весь свой запал.

— Ну, у них же преподают искусства. Они лепят, рисуют, музицируют. Пусть лепит кто-нибудь другой, а не я.

— Нет. Лепить нужно тебе, твоя аура должна присутствовать на кукле. Не будем примешивать сюда еще и ауру пифии. И так неясно, что выйдет. Пусть уж лучше остается безносый монстр!

— Вот видишь! Оказывается, все не так плохо, как ты пытался вообразить, — довольно отозвалась я и все же немного подвытянула нос, который теперь стал тонким и острым. Безглазое лицо приобрело хищное и злобное выражение. Я подумала и попыталась изобразить улыбку.