Город для троих (СИ) - Люче Лина. Страница 13

Грей снова сделал глоток виски, но Лоран протестующе взмахнул рукой:

- Мне кажется, ты чересчур загоняешься, дружище. Твоя бывшая девушка уже давно, может быть, счастлива с другим, пока ты тут страдаешь. Ты не заслуживал смерти просто за то, что бросил кого-то.

- Возможно, - Грей неуверенно улыбнулся. Лоран плеснул себе из бутылки и тоже сделал хороший глоток.

- Я знаю, что ты хотел бы услышать мою историю тоже, - проговорил он, отводя глаза.

- Я не настаиваю, - быстро ответил Грей.

- И я очень благодарен за это, - кивнул Лоран. – Но лучше момента, чтоб рассказать тебе, я, наверное, уже не найду.

«Ну, привет, вот бог, а я его генерал,

я тебя придирчиво выбирал

и прибрал со всем твоим барахлишком

человеческий, весь в прожилочках, минерал,

что-то ты глядишь изумленно слишком

будто бы ни разу не умирал…»

Вера Полозкова

Лоран. Несколькими месяцами раньше. Париж.

- Я хочу попробовать, что в этом тебя шокирует?

Анри держался с бравадой, которой – Лоран готов был поклясться – придет конец, как только он коснется молнии его штанов. Обычный скучающий «золотой» мальчик, которого двумя неделями раньше бросила знойная красотка, да еще с его другом. Это, конечно, считалось «полным отстоем», хуже какого быть не могло, и Анри со вкусом страдал, а теперь решился податься во все тяжкие, чтобы умаслить израненное самолюбие и заодно найти приключения на пятую точку в прямом смысле слова.

Лоран был знаком с этим желторотиком через его старшего брата. С Этьеном, стопроцентным геем, у него был короткий роман прошлым летом, однако потом они оба без обид пошли своими путями, поскольку Этьен не готов был делить бойфренда с девочками, а Лоран не был готов к моногамным отношениям. К любым отношениям вообще.

В будущем он планировал перестать балбесничать, набраться храбрости и поступить в Университет, к тому времени определиться, с кем хочет серьезных отношений – с мужчиной или с женщиной. А до тех пор он работал официантом в сетевом ресторане «Леон де Брюссель» на площади Клиши, и по вечерам гонял между столиками с горячими кастрюльками, полными мидий. После работы, ночью мог зацепить скучающего иностранца или иностранку на бульваре и, уведя от профессионалов, развлекать полночи за выпивку и еду.

Обычно он тратил около часа на демонстрацию достопримечательностей, по дороге рассказывая про улицу красных фонарей парочку-другую смешных историй, почти ничего общего не имеющих с реальностью, а потом шел со своим случайным знакомым или знакомой в номер отеля, чтобы там до четырех-пяти утра со вкусом испытывать прочность кровати. Но он не считал себя проституткой и никогда никого не «разводил» на деньги. Иногда ему их давали, и тогда Лоран их брал у мужчин, а женщинам с поклоном возвращал, целуя руки на прощание.

По пятницам он зависал в ночных клубах со школьными друзьями, но старался с ними не спать, избегая сколько-нибудь длительных отношений. В компании были и девочки, и мальчики - в основном официанты и бармены, ди-джеи - лишь пара его знакомых училась в вузе. Анри, золотой мальчик-первокурсник юридического факультета, был вхож в их компанию только из-за родства с Этьеном. Он невпопад смеялся, невпопад рассказывал всякую ерунду о своих знакомых, но был безобиден, и его никто не гнал. Внешность у него была смазливая – Лорану такие нравились – но с первого же взгляда было ясно, что парнишка «по девочкам», а соблазнять таких пухлощеких желторотиков-гетеро не соответствовало его принципам. Он предпочитал быть на сто десять процентов уверенным, что все добровольно, еще с тех пор, как впервые поцеловал парня в школе, а потом тот плакал полчаса, хотя сначала вроде тоже хотел.

Разница в возрасте у Лорана с девятнадцатилетним Анри составляла всего три года, но на самом деле он был старше на жизнь. Лоран рос без отца, с матерью, у которой всегда были проблемы с любовниками или с наркотиками. Или с тем и с другим одновременно. Его дважды нетрадиционная сексуальная ориентация научила быть очень осторожным, очень внимательным и крайне недоверчивым. Его первый раз избили на улице, когда он был в седьмом классе – так, что он попал в больницу. Мама не смогла навестить ни разу. Когда он вернулся домой, она была в отключке. А когда ему исполнилось девятнадцать - умотала куда-то с очередным любовником и не оставила телефона. Впрочем, к тому времени он был этому только рад, и с удовольствием стал жить в квартире один.

Анри вряд ли когда-либо в жизни сталкивался с проблемой серьезнее сломанного велосипеда. Он ничего не знал о том, как зарабатывать на квартплату, как самому платить даже за коктейль в клубе – за все платили его родители по кредитной карточке, которая называлась «карманные расходы». У Лорана никогда не было карманных расходов. Когда он хотел есть в школе, он просто отнимал завтраки у сопляков из младших классов или клянчил у девчонок.

В общем, они были такими разными, что сама мысль о том, чтобы оказаться с Анри в постели, казалась ему насмешкой. Поэтому когда малыш увязался за ним из клуба и стал приставать в метро, Лоран просто фыркнул и засмеялся.

Он прижал руку к стеклу за головой Анри, стоявшего у двери и изо всех сил пытавшегося принять соблазнительный вид.

- Маленький, если ты сегодня первый раз запил свой апельсиновый сок коктейлем «Манхеттен», это еще не значит, что ты готов попасть на Манхеттен, - насмешливо проговорил Лоран, с удовольствием заметив, как Анри залился краской. Но малыш не сдался и ринулся в атаку, едва облизав губы:

- Так кто из нас сейчас трусит? – сверкая своими голубыми глазами, выпалил он.

- Иди, проспись, Анри.

Лоран практически вытолкал недоделанного соблазнителя на его станции и поехал дальше один. Вагон был заполнен почти битком, и отражения людей, мелькавшие в стекле, казались олицетворением нескончаемой череды бессмысленных встреч и расставаний в его жизни. Он устало прислонил лоб к стеклу и поклялся себе больше не спать с кем попало. От всего этого начинало подташнивать, причем тошнота не проходила, и преследовала его круглосуточно.

Но назавтра малой где-то раздобыл его адрес и явился прямо к нему домой. Звонок в дверь прервал его завтрак. Когда Лоран ее открыл, то едва не зарычал, увидев, кто на площадке:

- Уважаю настойчивость, но если ты не уберешься на счет три – я звоню твоему брату, - предупредил он.

- А если я в тебя влюблен?

- Тогда тем более, - отрезал Лоран и хотел захлопнуть дверь. Но Анри уже как-то протиснулся в его студию.

- Я сделаю все, что ты хочешь, - заныл он, испуганно вытаращившись прямо на него. Его влажные губы находились сейчас сантиметрах в двадцати, как вчера в метро.

- Малыш…

- Все.

Он снова облизал пухлые соблазнительные губы, и на этот раз Лоран возбудился. Он раздул ноздри, с долей злости толкнул Анри к стене и прижал всем телом:

- Только попробуй, откажись в последний момент. Я тебя так отделаю, что ты отсюда уползать будешь, - рявкнул он, в последний раз давая ему шанс испугаться. Но Анри лишь улыбнулся и снова облизал губы:

- Я не откажусь.

Поцелуй почти полностью лишил его контроля над собой. Лоран никогда не целовал парня, для которого это было бы первый раз – пусть даже только с мужчиной. Это возбуждало, как и нежность Анри, и его явная готовность подчиняться. В какой-то момент даже показалось, что в его руках женщина.

Оставив его лишь на пару секунд, чтобы задернуть шторы, Лоран вернулся и развернул Анри лицом к стене. А потом дернул вверх футболку, провел ладонями по нежной мягкой коже, источающей странный аромат, словно мужской лосьон смешали с детской присыпкой. Анри был почти на голову ниже, и Лорану было легко доминировать. Он слегка сжал его шею пальцами:

- Раздевайся.

Пока Анри слегка подрагивающими руками расстегивал ремень, он наощупь открыл ящик прикроватной тумбочки, достал смазку и презервативы. А потом быстро разделся, поймав слегка испуганный взгляд голубых глаз. Пухлые губы слегка приоткрылись, когда он оценил его размер. Лоран криво улыбнулся, скользнув в ответ взглядом по его стройному, но совсем не тренированному телу. Он ждал, что Анри попросит пощады и вот-вот сбежит, но на удивление малыш совладал со своим страхом, шагнул к нему и вновь потянулся за поцелуем. И был при этом так трогательно беззащитен, что его сердце дрогнуло, и он передумал снова его пугать.