Город для троих (СИ) - Люче Лина. Страница 6

- Ашка, - позвал он, когда понял, что она замерзла – перед дождем под облаками летать прохладно. – Хочешь туда?

Указав на цветущее поле, Грей сразу начал снижаться. Теперь они почти покинули черту города, здесь было немного природы, которой можно было полюбоваться: лесок, поле, река. Жители города редко здесь появлялись – их мысли были целиком сосредоточены на городской жизни. Их всех притягивали улицы, машины, проспекты и шоссе, подземные переходы и небоскребы: любители природы не попадали в его мир.

- И здесь кусочек урбанизма, - засмеялась она, когда приземлилась возле опоры ЛЭП с оборванными проводами.

- Просто для красоты, - улыбнулся Грей. Он шагнул к девушке, взял ее лицо в ладони и поцеловал, на этот раз более сдержанно, лишь провел языком по ее нижней губе, немного дразня, и плавно отстранился. Ашка ответила на нежность такой же нежной улыбкой.

Они оба стояли босые на траве: сильный высокий мужчина в темном, хрупкая маленькая женщина в белом платье. Грей наклонил голову:

- Ты давно здесь?

Она пожала плечами:

- Несколько месяцев.

- И чем зарабатываешь, если не секрет?

Ашка сардонически усмехнулась:

- Какие от тебя здесь могут быть секреты. Я преподаю, в основном. Йогу, вокал, рисование.

- Интересный набор, - прокомментировал Грей. Девушка вновь пожала плечами и, осмотревшись, стала бродить по полянке. Наклонилась за несколькими цветами, поднесла к лицу букет, вдохнула, закрыла глаза. А потом изящно легла на траву, прижала к груди цветы и уставилась в небо:

- Я больше ничего не умею, только всякие глупости. А ты раньше чем занимался?

- Раньше? – сердце Грея пропустило удар.

- До того, как создал этот мир, да, - она продолжала смотреть в небо и не заметила, как болезненно исказилось его лицо. Ничего не было хуже для него за последние тридцать лет, чем вспоминать это «раньше». Раньше он был счастлив, а сейчас просто голоден. Постоянно голоден и одинок. Впрочем, жизнь была сносной, но сносной лишь до тех пор, пока он не вспоминал это самое «раньше».

Он не ответил на вопрос, просто лег рядом, а потом посмотрел ей в лицо и притянул к себе. Один настороженный взгляд в глаза – «можно?» и он поцеловал ее снова, но уже не так как в первый раз или второй – жадно, отчаянно. Их языки устроили драку, и он подмял ее под себя, бесцеремонно задирая платье – черт, на ней не было никаких трусиков. Никаких. Сколько еще она будет его удивлять, сколько? Его дыхание сбилось, в глазах потемнело. И с этой секунды он больше себя не контролировал. Впрочем, как и она.

Она прижалась к нему так, словно тонула в море, а он – спасал. Жадно отвечала на поцелуи, кусала за ухо, дразнила, рвала на нем рубашку, царапала его спину под ней, постанывала. Грей приподнялся, расстегнул манжеты, сбросил рубашку, стянул с нее через голову платье, впился в ее грудь губами, слегка покусывая. Когда она снова застонала и нетерпеливо прижалась к нему, он расстегнул брюки и уверенно вошел в нее – ждать больше было невозможно ни секунды.

Горячая, влажная… но маленькая… слишком маленькая и… только услышав ее болезненный всхлип, увидев слезы на глазах, Грей ошеломленно осознал тот факт, что впервые в жизни лишил кого-то невинности. Он замер, тяжело дыша, глядя на нее сверху. Она прерывисто дышала, рот приоткрыт, руки упираются в его грудь, слегка царапая, но не пытаясь оттолкнуть.

- Тебе больно? – спросил он и тут же осознал, насколько глупый задал вопрос. На глазах Ашки выступили слезы, нижняя губа прикушена, ногти впиваются в его грудь.

- Сейчас пройдет, - прошептала она, глядя на него кротким, но не испуганным взглядом.

Это было правдой. В его мире все раны мгновенно заживали – Грей не допускал здесь физических мучений, не видя в них никакого смысла.

- Прости, я не знал, - тихо сказал он, нежно касаясь ее губ, невольно переживая чувство стыда и раскаяния. Если бы он знал, он не сделал бы этого на первом же свидании, на земле, да еще так грубо… да еще не сняв толком брюк.

- Я тоже, - вдруг растерянно шепнула она. И, прежде, чем Грей мог бы осмыслить эту фразу, выгнулась навстречу, побуждая двигаться. И из его груди вырвался вздох облегчения, а тело снова пришло в движение.

Если бы на его спине уже не было крыльев, они бы выросли от мысли, что она отдалась ему первому. Эта женщина ни с кем до него не была... какое необычное сладкое ощущение. Не отпуская ее затуманенного взгляда, Грей стер ее слезы и со стоном начал двигаться – сначала мягко и нежно, позволяя привыкнуть к себе, а потом все более страстно и жадно, растягивая, подчиняя, овладевая.

На самом пике она прижала его к себе так, словно хотела сломать ему спину, а потом он с восторгом ощутил ее сокращения, и тут же догнал, яростно изливаясь внутрь, с удовлетворением глядя в ее искаженное страстью лицо и неосмысленный, ошеломленный взгляд.

Ему хотелось еще задержать это мгновение, и он прижал ее к себе, перекатываясь на земле, чтобы не придавить ее собой ненароком. И так, лежа в объятиях друг друга, они восстанавливали дыхание, пока Ашка не пошевелилась, слегка отстранившись.

Тогда Грей посмотрел ей в глаза и перенес в свою спальню. Она моргнула, оказавшись на кровати, и смутилась, и он смутился тоже, поспешив объясниться:

- Я подумал, тебе надо в душ…

- Надо, - перебила она, с готовностью кивнув. – Спасибо.

Безошибочно найдя нужную дверь, Ашка скрылась в ванной. В зеркале отражалось ее растерянное лицо, спутанные волосы и блестящие диковатым блеском глаза… она облизала губы и уперла руки в раковину, приблизив себя к зеркалу, продолжая изучать каждую деталь. Обычная процедура. Вот уже год она рассматривала себя внимательнейшим образом каждый раз, когда оказывалась возле зеркала. И до сих пор не узнавала.

Все еще шокированная тем, что произошло, она действовала скорее автоматически: залезла в душ, открыла воду, намылилась, поспешив смыть кровь с внутренней стороны бедер. Она понятия не имела о своей девственности, и даже от изумления проговорилась. Как это возможно, ведь ей казалось, она была с десятками мужчин? Хоть ни одного и не вспомнила до сих пор...

Память приходила к ней урывками. Сначала только самое приятное – крылья, полет, лица друзей, какие-то смешные ситуации, громкий смех, вечеринки, работа. Какой-то офис, где ей нравилось, очень, и были, кажется, хорошие коллеги и сказочно уютный, родной мир. Потом курсы, увлечение психологией. Она брала уроки чтения мыслей по мимике, уроки взаимоотношений, ходила на свидания, оттачивая навыки.

Постепенно, месяцы спустя, Ашка вспомнила детали отдельных моментов. Как она сидела в ресторане с каким-то красавцем, который сначала казался крепким орешком, но за два часа сломался, перестал смотреть насмешливо и недоверчиво, начал – открыто и умоляюще, страстно. Уговаривал пойти с ним домой, потом – хотя бы второе свидание… она не шла и не давала номер. Она просто училась, тренировалась, почему-то ей было жизненно важно их всех победить.

В новом мире на свидания она не ходила, просто не могла, не вспомнив себя. Выдуманное имя, прошлое, возможно, даже выдуманная внешность – настоящей она не помнила, а кто знает, что ее воображение могло создать при входе сюда?

Почувствовав, что слишком долго стоит под горячей водой, и кожу начало пощипывать, Ашка выключила кран и поискала глазами полотенце. Она не хотела этого мужчину, не искала его, не пыталась ничем завлечь. Она просто действовала инстинктивно, когда он напал на нее своим чертовым взглядом. Разозлилась и ответила всем, чем могла. И закончила тем, что подчинилась ему, что полностью растаяла. Ашка растерянно, лихорадочно размышляла, вытирая себя посреди его ванной. Это хорошо или плохо, то, что произошло между ними? То, что он оказался первым… что ж, это, безусловно, должно его заинтересовать на какое-то время, но что дальше?

Из ее груди вырвался прерывистый вздох, и она округлила глаза, насмешливо и почти злобно глядя на себя в зеркало. Дожила, до томных вздохов и растерянного хлопанья ресниц. Дальше осталось только расплакаться над утраченной невинностью и упасть в обморок на руки счастливому обладателю приза. Не смешно. Нет, не смешно. Она ни черта не помнила, но точно знала, что так раскрываться перед мужчиной опасно, смертельно опасно. Он заметил ее растерянность или нет? Но он точно слышал, как она проговорилась, как же так, как же так…