Мое безрассудное сердце - Гудмэн Джо. Страница 44

Декер церемонно представил племянниц Джонне. Она никогда не держала на руках ребенка и приняла Элизабет с некоторым трепетом. Личико ребенка исказилось, покраснело, и девочка издала такой вопль, что Джонна поморщилась.

Мерседес взяла у нее дитя и с упреком посмотрела на Декера.

— Это очень дурно с его стороны, — сказала она Джонне, успокаивая Элизабет. — Он считает, что утихомирить ребенка очень просто. Он даже не подумал, как это трудно иногда сделать.

Глядя на Мерседес с дочкой, Джонна поняла, как добра эта женщина. Мерседес легко успокоила дочку, подтвердив мнение Декера, что успокоить ребенка действительно просто. Личико Элизабет приняло свой обычный цвет, она сунула палец в рот и казалась совершенно довольной.

Декер высоко подбросил Эмму. Тонкие белокурые локоны девочки развевались вокруг ее пухлого розового личика. Внимание, которое уделил ей дядя, вызвало у нее радостный смех.

— Мерседес, — сказал Декер как бы невзначай, подбрасывая Эмму еще раз, — не могли бы вы показать Джонне детскую и вообще весь дом. Мне надо бы поговорить с братом.

Джонна почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Сомнений не было: Декер явно хотел избавиться от нее на какое-то время. Она перевела взгляд с Мерседес на Колина и поняла, что просьба Декера вовсе не показалась им подозрительной. Наверное, подумала Джонна, она придает этому слишком большое значение. Они с Декером только что приехали в Уэйборн-Парк. У нее еще не было возможности побыть с Колином наедине, и, что еще важнее, у нее не было намерения это делать.

Джонна почувствовала, что колени у нее немного дрожат. Декер не знает, что она вовсе не собирается говорить с Колином об «Охотнице». Она приложила слишком много усилий, чтобы он думал иначе.

Мерседес, глядя на Джонну, протянула руку Эмме.

— Возможно, Уэйборн-Парк вовсе не интересует мисс Ремингтон, — сказала она, обращаяськ Декеру. — Я могу попросить няню взять детей. Вы с Колином побеседуете в библиотеке, а мы пока выпьем здесь чаю.

Джонна не дала Декеру ответить. Если она будет пить чай в обществе Мерседес, ей ни за что не удастся скрыть свое беспокойство. Лучше, если Мерседес отвлечется.

— Если Декер не будет слишком настаивать на вашем гостеприимстве, я бы очень хотела осмотреть весь дом. Когда я увидела его из окна кареты, меня поразило, что этот дом больше похож на Колина, чем на вас. Наверное, внутри все совсем иначе.

Это наблюдение вызвало улыбку у Мерседес.

— О, муж и здесь приложил свою руку, но в основном его внимание было устремлено на расположение комнат. — Она повела за собой старшую дочь и поудобнее устроила на руках младшую. — Пойдемте. Я с удовольствием покажу вам, как устроил Колин апартаменты в северном крыле дома. Я думаю, что башня покажется вам особенно интересной.

Декер смотрел, как Джонна уходит с Мерседес и девочками. Он тщательно делал вид, что не замечает беспокойства Джонны по поводу его желания поговорить с братом наедине. Он прекрасно заметил, что лицо у нее побледнело, а пальцы нервно теребят юбку шелкового платья. Этого он и ожидал. А вот она — это было совершенно ясно — не ожидала, что он избавится от нее в самом начале их визита. И тем более ей неизвестно, о чем он собирается говорить.

Джонна взглянула на Декера только один раз, когда тот закрывал за ними двери гостиной. Легкая улыбка на его лице ее вовсе не успокоила. Это была едва заметная улыбка хищника.

Джонна осматривала дом, но эта улыбка преследовала ее. Она понимала, что он этого и добивался, но душа у нее ныла. Они проходили из комнаты в комнату. Джонна говорила все, что требуется в таких случаях, задавала дежурные вопросы, чтобы продемонстрировать свой интерес, но ответы Мерседес почти не слушала. Она изображала внимание, а сама никак не могла сосредоточиться.

И только когда они подошли к главной лестнице, чтобы спуститься вниз, Джонна сумела овладеть собой. Мерседес сама облегчила ей эту задачу, переведя разговор на тему, более волнующую Джонну.

— Как вы думаете, мы дали им наговориться? — спросила она. Джонна набрала воздуха, чтобы успокоиться, и попыталась ответить с равнодушным видом:

— Понятия не имею. Какие дела у Декера с Колином — для меня полная тайна.

— Вот как?

Джонна заколебалась. Ее ладонь, лежавшая на перилах, взмокла.

— Ну да, — ответила она. — Откуда же мне знать?

Между бровями Мерседес появилась маленькая морщинка.

— Наверное, я не так выразилась, — быстро проговорила она. Джонна остановилась на лестнице:

— Вы хотите сказать, что вам известно, о чем они говорят?

— Мне это совершенно неизвестно.

Джонну не удовлетворил этот ответ. Она была уверена, что Мерседес что-то скрывает.

— Прошу вас, — проговорила Джонна, — вы должны сказать мне.

— Я могу ошибиться. И никогда не прощу себе, что возбудила в вас напрасные надежды.

Фраза показалась Джонне странной. Никаких надежд от тайного разговора Декера с Колином она не питала. Она испытывала только страх.

— На что же я должна надеяться? — спросила она. Морщинка на лбу Мерседес стала резче.

— Я убеждена, что ошибаюсь. Если бы я угадала, вы не были бы так удивлены. Я считаю вас женщиной проницательной, и вы сами должны были бы это знать. — Она замолчала, разглядывая Джонну. — Вот видите? Я только запутала вас этим объяснением. А из этого следует, что я сделала необоснованное предположение.

В отчаянии Джонна чуть было не топнула ногой.

— Какое предположение? — спросила она. — Что такое вам известно, по вашему мнению?

Мерседес глубоко вздохнула. И выпалила разом:

— Ну как же, понятно, что Декер вас любит. Я решила, что он говорит с Колином о том, что будет просить вашей руки.

Джонне показалось, что она задыхается. В груди у нее не осталось воздуха, и попытка вдохнуть причинила ей боль. Она уцепилась за перила, чтобы не упасть. И заговорила, лишь убедившись, что голос не выдаст ее тревоги.

— Вы правы, — холодно произнесла она. — Вы все не так поняли. — И добавила, заметив удивленный взгляд Мерседес:

— Но вы не думайте, что как-то обидели меня. Брак с вашим деверем не слишком приятная вещь, и если бы вы сказали ему об этом, то получили бы такой же ответ. — Сказав все, что хотела, Джонна спустилась до конца лестницы. Рука ее скользила по перилам, и только Джонна знала, как дрожит эта рука.

Когда Джонна вошла в гостиную, Колин и Декер встали. Через мгновение вошла Мерседес. Она сразу же почувствовала напряженную атмосферу и поняла, что она здесь лишняя. Обменявшись быстрым взглядом с мужем, Мерседес сказала, отвечая на его молчаливую просьбу:

— Вы меня извините, но мне нужно поговорить с кухаркой насчет обеда.

Она не стала дожидаться вежливого протеста и исчезла.

Подождав, пока за ней закроется дверь, Колин предложил Джонне сесть рядом с Декером на двухместном кресле. Она подчинилась, но села в другое кресло. Колин подумал, что этот безмолвный мятеж не сулит ничего хорошего, и сказал без всяких вступлений:

— Я могу получить особое разрешение на брак. Вы с Декером будете обвенчаны через три дня. Свидетелями будем мы с Мерседес. Брачный обряд совершит мистер Фредерик, викарий из Глен-Идена. Ему придется пуститься в путешествие, чтобы приехать сюда, но он родственник моей жены и будет хранить тайну. Возможно, вы оба не очень озабочены сохранением тайны, но это мой дом, и мне нежелательно, чтобы насчет Уэйборн-Парка и Роузфилда ходили скандальные слухи.

Джонна уставилась на Колина, изумленная его словами и тоном, которым они были высказаны.

— Вы просто надутый осел! — воскликнула она, придя в себя. — Очевидно, став титулованной особой, вы стали относиться к себе чересчур серьезно. И решили, что это дает вам право диктовать мне свои условия. — Она встала и посмотрела прямо в лицо Колину. — Остается только пожалеть, что вы так и не нашли своего младшего брата. Если он хоть немного похож на вас и на Декера, я с величайшим удовольствием послала бы вас троих ко всем чертям!