Капризный ангел - Картленд Барбара. Страница 15

Между тем на сцену вышли шестеро танцоров в баварских национальных костюмах. На коротких кожаных штанах, в которые были облачены артисты, хорошо виднелись потертости от энергичных похлопываний себя по бокам во время танца. Судя по всему, танцоры радовали здешнюю публику своим искусством из вечера в вечер. Но вот они пустились в пляс, и все было именно так, как рассказывал профессор Шиллер. Танцоры тяжело притопывали по помосту, изо всех сил лупили себя по бокам, хлопали в ладоши, еще более усиливая шум и гам, царившие в зале.

– Как замечательно! Так я и думала! – воскликнула Тильда, с восхищением обращаясь к профессору. Атмосфера, царящая в зале, ей страшно нравилась.

Кстати, девушке пришлось трижды прокричать эту коротенькую фразу на ухо своему спутнику, прежде чем тот наконец расслышал ее слова и улыбнулся в ответ, весело прихлопывая в ладоши в такт движениям танцоров. В этот момент он был очень похож на мальчишку, веселящегося на встрече бывших однокашников.

Танцоры сорвали громовые аплодисменты, и на смену им вышла хорошенькая певица: она исполнила душещипательную балладу о возлюбленном некой дамы, который трагически погиб, заблудившись в горах.

Но собравшаяся публика, судя по всему, не была настроена на сентиментальный лад: люди громко переговаривались во время пения, клубы табачного дыма от десятков трубок и сигар плыли над столами и поднимались вверх, теряясь между высокими арочными сводами.

Исполнительницу баллады проводили жидкими аплодисментами и объявили следующий номер, что вызвало новый прилив восторга у Тильды.

– Колокольчики! – воскликнула она радостно.

Колокольчики водрузили на стол, и четверка исполнителей принялась колдовать над ними. Результат превзошел все ожидания: артисты не только умудрились сыграть на своих незамысловатых инструментах довольно сложную мелодию, но и ни разу не сфальшивили во время исполнения.

– Как хорошо, что мне посчастливилось их послушать! – радовалась, как дитя, Тильда. – Замечательное выступление! Да они же самые настоящие виртуозы.

– Почему вы ничего не едите? – заботливо поинтересовался у нее Шиллер. – Все уже остыло! Или прикажете мне съесть все за двоих?

– Не возражаю! – тут же согласилась Тильда. После обильного ужина в гостинице она и в самом деле была не голодна и согласилась попробовать местные деликатесы исключительно из вежливости, боясь обидеть наставника. Профессору Шиллеру, и она хорошо это понимала, не терпелось похвастаться перед ней шедеврами национальной баварской кухни. Она откусила кусочек колбаски и положила к себе на тарелку крохотный кусочек рыбы.

– Я закажу еще пива! – предложил профессор. – Вам наполнить стакан или предпочитаете белое вино?

– Пожалуй, вино, – нерешительно пробормотала Тильда. Ей не хотелось разочаровывать своего спутника, но пиво, честно говоря, ей совсем не понравилось. Несмотря на то что им подали светлое пиво, она нашла его довольно резким на вкус и достаточно крепким. Не понимаю, размышляла она, что мужчины находят в этом пиве.

Профессор помахал рукой, стараясь привлечь к себе внимание официанта. Оркестр заиграл вступительную мелодию следующего номера, но в этот момент страшный шум, донесшийся с улицы, почти перекрыл звуки музыки.

Из вестибюля послышались крики, и даже раздался пистолетный выстрел. Почти все посетители ресторана одновременно уставились на двери, ведущие туда. Голоса зазвучали еще громче. Внезапно двери распахнулись, и в зал ворвалось несколько десятков молодых людей, скорее всего студентов. Они громко скандировали:

– Вон! Вон! Вон! Иностранцы, вон из Мюнхена! Вон из нашей страны!

Публика, сидевшая за ближними к дверям столиками, вскочила со своих мест и стала пятиться назад, к сцене. Те же, кто сидел возле сцены, устремились вперед, чтобы выбраться из зала через запасной выход.

Профессор крепко схватил Тильду за руку.

– За мной! – крикнул он ей. – Надо уносить ноги, пока не поздно!

Похоже, остальные посетители ресторана были того же мнения.

Тильда услышала у себя за спиной треск ломающихся стульев, грохот опрокидываемых столов, звон бьющейся посуды, и толпа неудержимо понесла их к выходу. Зажатая с двух сторон людскими телами девушка почти не касалась пола. Людской поток стремительно нес ее куда-то вперед, а сзади уже напирали все новые и новые волны. В этой кутерьме Тильда боялась только одного: выпустить руку профессора и потерять его навсегда.

Между тем неистовые вопли раздавались уже с разных концов зала.

– Иностранцы, вон из Баварии! Бавария для баварцев! Мюнхен принадлежит нам!

Тильда мельком взглянула на растерянные лица артистов, те смотрели вниз, на бушующий у их ног зал «Хофбройхауса», словно прикидывая, в какую сторону отступать. Но это продолжалось лишь какую-то долю секунды, потом они повернулись к зрителям спиной и тоже побежали, слившись с толпой.

Прямо за сценой Тильда увидела две широкие двойные двери. Судя по всему, это именно тот запасной выход, про который говорил профессор. Двери были распахнуты настежь, значит, желанная цель близка. Но в эту минуту свет в зале погас, раздался свист, шум еще более усилился, и еще громче зазвучали голоса налетчиков:

– Хватай их всех без разбора! Окунем их в фонтан! Пусть поплавают в нашей водичке! Будет что вспомнить о поездке в Мюнхен!

Голоса, как показалось Тильде, звучали совсем не угрожающе. Скорее всего, студенты, во всяком случае большинство из них, просто дурачились, запугивая зевак громоподобными криками и имитацией решительных действий. Но, наверное, в толпе были не только шутники. Некоторые, воспользовавшись темнотой, явно горели желанием дать волю рукам. Напор желающих побыстрее выскочить на улицу все возрастал. Тильда почувствовала, как ее неудержимо затягивает в воронку, образовавшуюся у самого выхода из зала. И не в силах сопротивляться, она безвольно повлеклась вперед, зажатая со всех сторон человеческими телами.

Сзади кто-то пронзительно вскрикнул, следом раздалось несколько пистолетных выстрелов.

Она еще крепче вцепилась в руку профессора. Что бы ни случилось, твердила она себе, нельзя его потерять. Она чувствовала тепло его пальцев, и это вселяло надежду. Все, что угодно, только не потерять его! Иначе… Иначе она и не представляла, что может быть «иначе».

Какое-то время они бежали по длинному коридору, похожему на подземный тоннель, потом впереди замелькали огоньки уличных фонарей. Наружные двери тоже были распахнуты настежь, еще мгновение, и толпа вынесла их на улицу.

Люди удирали по тротуарам и все время озирались по сторонам.

– Они совсем рядом! – истерично выкрикнула на бегу какая-то женщина.

– Они обходят нас с другой стороны! – прокричал бегущий рядом с ними мужчина.

Все бежали, и Тильда тоже бежала, бежала, не разбирая дороги.

В полной темноте они выскочили на какой-то пустырь. Ни одного фонаря вокруг. Или их специально погасили на случай непредвиденных беспорядков? Тильда еще крепче вцепилась в руку профессора. Наверное, думала она, у всех этих людей, кто бежит рядом с ними, в голове сейчас лишь одна мысль: как можно скорее убраться из центра города, подальше от разбушевавшихся студентов. Сама Тильда бежала уже из последних сил. Казалось, еще немного, и у нее от усталости и нервного напряжения подкосятся ноги. Наконец они свернули в какой-то переулок, добежали до угла и выскочили на освещенную улицу.

– Слава богу! Мы спасены! – воскликнула она и впервые за все время взглянула на профессора.

Но что это? Она не верила своим глазам. Вместо профессора перед ней стоял Рудольф. Оказывается, это его руку она сжимала, пока мчалась вместе с толпой, спасаясь от преследователей.

Похоже, молодой человек был удивлен ничуть не меньше.

– Простите! – сказал он. – Я думал, что держу за руку совсем другую девушку.

– Я… я тоже считала, что вы – мой дядя, – запинаясь, пробормотала Тильда.

Сзади снова послышались крики и пистолетные выстрелы.

– Хорошо! – быстро проговорил Рудольф. – Разберемся, кто есть кто, потом. А сейчас, не теряя ни минуты, надо уносить ноги.