Занавес молчания - Быстров Андрей. Страница 52
Он оборвал связь с диспетчером и потянул штурвал на себя, увеличивая угол атаки. При столь низкой скорости, с убранными закрылками и предкрылками самолет потерял устойчивость в воздухе и буквально рухнул вниз, под облака. Это был самый опасный этап – опаснее, чем предстоящая посадка, но такой стремительный нырок в мертвую зону был необходим. Пронзительно запищала звуковая сигнализация АУАСП – автомата углов атаки и самолетных перегрузок. Чтобы остановить сваливание самолета и стабилизировать высоту, Болгарцев врубил взлетный режим. О том, что сейчас делалось в салоне, он мог только догадываться – дверь в пилотскую кабину была, как обычно, закрыта и заперта. Личное общение экипажа с пассажирами не приветствовалось, и, во всяком случае, Болгарцев не собирался бубнить в микрофон ободряющую чепуху.
Турбины взвыли, самолет содрогнулся, будто снизу по нему был нанесен удар огромным железным кулаком. Радиовысотомер показал, что высота стабилизирована. Получилось… Под крыльями «Бич Джета» простирался океан.
На частоте, данной ему Фолкмером, Болгарцев вышел на связь:
– Сирена, здесь Грифон. Пункт ноль пройден, обстановка нормальная, высота тысяча сто. Сирена, ответьте Грифону.
Он был поражен близостью звучания чистого и ясного голоса, отвечающего на русском языке практически без акцента.
– Сирена Грифону, слышу вас громко и четко. Даю северо-запад сто пятьдесят градусов, высота тысяча. Как только увидите нас, дайте знать.
– Сирена, подтверждаю, Грифон.
Когда Болгарцев увидел танкер (бывший танкер – многострадальный «Вега» – «Капитан Кусто» – «Норд Стар»), первой его мыслью было: какой маленький… Господи, какой же он маленький в океане, щепка на середине пруда! Как эти морские асы попадают на свои авианосцы, уму непостижимо. А у Болгарцева задача, пожалуй, потруднее: «Бич Джет» – не истребитель морской авиации, а танкер – не авианосец. К тому же Болгарцев – не морской ас.
– Сирена, здесь Грифон, – сказал он. – Наблюдаю вас визуально, северо-запад сто пятьдесят.
– Грифон, я Сирена, видим вас. Все хорошо, готовы, заводим. Точно следуйте нашим указаниям.
– Сирена, подтверждаю, готов, Грифон.
Болгарцев смотрел вниз, на танкер. Никаких других судов поблизости не было, да и не могло быть. Эти дьяволы прекрасно все рассчитали! И, несмотря на это, включили опознавательные огни условленных цветов, отлично видные даже днем. «Дьяволы», – снова подумал Болгарцев с каким-то мрачным удовольствием. Они перестраховываются и там, где ошибка исключена в принципе. Они не могут проиграть, с самого начала не могли.
Краем глаза пилот фиксировал показания АТИС – автоматической типовой инструментальной системы. Что ж, те, кто ждет его там, внизу, готовы, и он готов.
– Работаю с вами, Сирена, – проговорил он.
На капитанском мостике танкера (здесь сосредоточили управление после того, как ходовую рубку заняли аппаратурой группы Тилгнера) стояли Pay, Фолкмер и инженер Краузе, передавая друг другу мощный бинокль. Палуба перед ними была превращена в посадочную полосу, оборудованную механическими тормозными устройствами.
– Черт, – пробормотал Pay, подкручивая колесико фокусировки окуляра. – Слишком высоко и слишком быстро.
– Его ведет Тилгнер, Рольф, – сказал Фолкмер.
– Я отправляюсь на свой пост, – сказал Краузе. – Пора.
– Удачи, – напутствовал его Pay.
– Удача нужна игрокам, а я инженер. – С этим сухим замечанием Краузе покинул мостик.
«Бич Джет» снижался, заходил на полосу. Это ничем не отличается от штатной посадки, успокаивал себя Pay, какая разница, что там справа и слева от полосы, земля или море. И все-таки – слишком высоко и слишком быстро!
Конечно, это просто нервы… «Бич Джет» с натужно воющими в посадочном режиме турбинами коснулся полосы и стремительно покатился к ходовым надстройкам танкера. Тормозная механика эффективно гасила инерцию самолета. Он остановился как раз там, где полосу пересекала яркая красная линия. Как по нотам.
– Как по нотам, – озвучил эту мысль Pay.
Самолет окружили крепкие парни латиноамериканской внешности, вооруженные израильскими автоматами «узи». Двое из группы Краузе подкатывали к фюзеляжу трап – он был нужен для работ наряду с внутренним трапом «Бич Джета». Фолкмер и Pay поспешили к самолету. Они вышли на полосу в тот момент, когда открылась дверь салона и на верхней площадке трапа появилась стройная светловолосая женщина. Pay и Фолкмер переглянулись.
Женщина выглядела лет на сорок пять, но возраст ничуть не повредил ее изысканной красоте. Короткая стрижка не скрывала от взоров аристократические скулы и высокие бледные виски. Тонкий прямой нос, безупречный подбородок греческой лепки, изящно очерченная линия губ, широко расставленные, большие синие глаза в обрамлении пушистых ресниц, царственная осанка – она была не только красива, она была необычайно эффектна. На ней был строгий серый костюм, облегающий идеальную фигуру, в руках она сжимала серебристую сумочку.
– Что здесь происходит? – требовательно произнесла она звонким голосом, и глаза ее грозно сверкнули.
– Добро пожаловать, – с улыбкой сказал Pay по-русски. – Кто вы, прекрасная незнакомка?
– Я Диана Довгер… А вы кто такой и что все это значит?
– Диана Довгер, супруга профессора Довгера? Очень приятно. – Pay проигнорировал ее вопросы. – Мы не были информированы о том, что вы сопровождаете профессора, тем не менее рады оказать вам гостеприимство.
– Я не сопровождаю профессора!
– То есть? – нахмурился Pay, и Диана как-то сжалась под его взглядом, потеряла изрядную часть своего властительного достоинства.
– Профессор должен был лететь сегодня, но в последний момент что-то не заладилось и его срочно отозвали в Санкт-Петербург… Полетела только я…
– Что?! – заревел Фолкмер.
Он бросился вверх по трапу, бесцеремонно оттолкнул Диану и нырнул в салон. Секунду спустя из самолета послышался его разъяренно-разочарованный вопль по-немецки.
– Здесь больше никого нет! Рольф, здесь никого нет!
– Нет, – прошептал Pay.
Он был раздавлен. Все усилия пропали впустую. На решающей стадии операция потерпела полный крах из-за непредсказуемого стечения обстоятельств. Похищение профессора Довгера сорвалось.
Из самолета вышел Фолкмер. Не обращая внимания на растерянную Диану, он спустился по трапу, подошел к Pay и похлопал его по плечу.
– Не переживай, Рольф. Это Лас-Вегас, и сегодня выпал не наш номер. – Тут его взгляд упал на Диану, и он в размышлении наморщил лоб. – Подожди, а почему, собственно, не наш…
Возбужденный новой идеей, он увлек Pay подальше от вооруженных парней.
– Рольф, – зашептал он, – все складывается как нельзя лучше… Лучше, чем мы задумали! Мы рассчитывали, что придется долго работать с Довгером, потом он будет искать какие-то ходы в лабораторию, да найдет ли, да еще привлекать новых людей и планировать новые рискованные операции… Теперь же все значительно упростилось. Диана Довгер у нас в руках! Профессор в лаборатории, то есть он будет там… И он будет работать на нас изнутри, а не снаружи!
Pay с явным сомнением пожал плечами.
– Он фанатик… Вдобавок он будет считать свою жену погибшей в авиакатастрофе…
– Фанатик? По оценке Каспера, который с ним едва знаком? Да ты посмотри на эту Диану! Нет такого фанатика, который не позабыл бы обо всем на свете ради нее. И когда мы представим ему доказательства, что она жива…
Pay оглянулся. Диана стояла у подножия трапа, к ней уже успел присоединиться Болгарцев. Самолет облепили, как мухи, специалисты Краузе и Тилгнера. Они снимали бортовые самописцы, возились с топливно-насосной системой, с запирающими механизмами двери салона.
– И потом, Рольф, – добавил Фолкмер, – у нас нет другого выхода.
В знак согласия Pay кивнул и коротко сжал руку Фолкнера выше локтя. Он принял решение, вернее, решение приняла за него ситуация, а когда наступало время действовать, ему не требовалось долго перестраиваться.