Куртизанка - Кэррол Сьюзен. Страница 63

Екатерина улыбнулась и кивнула Габриэль. Она говорила мягко, даже с лаской в голосе, но ее затаенная угроза была явственно слышна. Если Реми не склонится перед Екатериной, он рискует, что ее гнев падет на голову Габриэль. Реми колебался не больше секунды и начал медленно сгибаться, пока не опустился на колено перед Темной Королевой. Габриэль прикусила губу, чтобы не кинуться к нему, умоляя не жертвовать своей гордостью ради нее. Реми взял руку Екатерины. С посеревшим лицом он прижался губами к кончикам пальцев Темной Королевы. Глубокий вздох удовлетворения пронесся по толпе зрителей. Король Франции открыто рассмеялся, когда гордый Бич, почти не знавший поражения на поле боя, вынужден был унизить себя перед своими врагами.

Реми перенес это стоически, и только в его взгляде отражалась вся глубина его страдания и позора. Габриэль чувствовала, как ее собственные глаза обожгли слезы ярости. В тот момент она ненавидела Екатерину больше, чем когда-либо прежде. Темная Королева продолжала держать Реми коленопреклоненным, и Габриэль не смогла вынести этого дольше.

– Достаточно! – воскликнула она.

Она протиснулась между Екатериной и Реми и схватила капитана за плечо, побуждая встать. Екатерина выгнула брови и насмешливо посмотрела на Габриэль. Ее выходка привлекла множество ошеломленных взглядов, не говоря уже об опешившем Наварре. Габриэль заскрежетала зубами и постаралась исправить ситуацию, обратившись к королеве с холодной улыбкой.

– Прошу прошения, Ваше Величество. Но капитан обещал сопровождать меня сегодня. И мне, естественно, досадно видеть, как он свидетельствует почтение любой другой даме, даже королеве. – Она спокойно выдержала взгляд Екатерины. – Никто никогда не знает, на что можно спровоцировать ревнивую женщину.

– О-го-го, это звучит как вызов, Ваше Величество, – раздался насмешливый голос короля Франции. – Дамы, скрестите шпаги. Я поставлю десять су на свою матушку.

Слова короля вызвали смех, волной прокатившийся по палатке, снимая напряжение у всех, кроме Реми. Даже Екатерина улыбнулась.

– Мы с мадемуазель Шене предпочитаем более утонченную форму поединка. Мы оставим грубую борьбу и грубое оружие вам, господа мужчины. Таким, как наш отважный капитан, который должен испытывать зуд от нетерпения вырваться на арену. Мой дорогой Наварра, – королева повернулась к своему зятю. – Почему же вы не позаботились о доспехах для своего отважного Бича?

– Мой отважный Бич человек серьезный, Ваше Величество, – пожал плечами Наварра. – И не питает никакого интереса к подобным развлечениям.

– К тому же я не рыцарь, – добавил Реми.

– Тогда мы сделаем вас рыцарем по крайней мере, на сегодня, – промурлыкала Екатерина. – Вы будете моим рыцарем. На моей лошади и в моих доспехах.

– Нет! – воскликнула Габриэль, вцепившись Реми и руку. Она облизала губы и постаралась придать игривости своему голосу. – Как это понимать, Ваше Величество? Вы лишите меня моего кавалера? Капитан пришел на турнир смотреть поединки.

– Держитесь за женскую юбку, сударь? – усмехнулся король.

Реми покраснел, но Габриэль предостерегающе сжала его руку. Она испугалась, что он забудет про благоразумие и позволит записать его на поединок. Габриэль заметила взгляды, которыми Екатерина обменивалась с сыном, и это заставило ее еще больше бояться за жизнь Реми.

– Какая жалость, – растягивая слова, снова заговорил король Франции. – А мы рассчитывали увидеть пример знаменитой доблести Бича и ваши навыки владения оружием.

– Мне казалось, Ваше Величество не раз имело возможность видеть это на поле боя, – приторно сладко промурлыкала Габриэль, но тут же пожалела, что напомнила королю о поражении, которое он потерпел от Реми.

Валуа вспыхнул и впился в нее взглядом. Обстановка явно накалялась.

– Как бы мне ни было жаль разочаровать вас, но подобные игры с оружием никогда не представляли для меня интереса.

На ее счастье, Реми сохранял самообладание. Она испытала гордость за него: он со спокойным достоинством отвечал на выпады и Екатерины, и французского короля.

– Я не играю в войну.

Валуа с досадой отступился от него, но Екатерина продолжила свои уговоры.

– Но сегодня вы непременно должны пойти на уступку нам. Бич известен повсюду во Франции. Слишком многие наши знатные молодые люди хотели бы бросить вызов вашему опыту и умению. В особенности один из них, который жаждет сразиться с вами. – Она ладонью заслонила глаза от солнца и внимательно обвела взглядом палатки. – Куда же он запропастился? Ах да, вот и он.

С улыбкой, вызвавшей у Габриэль мрачное предчувствие, Екатерина вышла из тени палатки Наварры. Подняв руку, она поманила к себе стоявшего вдали мужчину, который, казалось, только и ждал ее сигнала, чтобы приблизиться. Он был уже в доспехах для рыцарского поединка, ему оставалось только надеть шлем, но солнце, отражавшееся от его брони, мешало разглядеть черты его лица.

Габриэль вцепилась в руку Реми и посмотрела на него с мольбой и предостережением. Но Реми даже не взглянул на нее. Как и у всех остальных, его внимание было сосредоточено на приближающемся рыцаре. Он напряженно хмурился, и глубокие морщины залегли между его бровями.

Габриэль боялась, что ничто не остановит Реми, если рыцарем окажется герцогом де Гизом или кем-то еще из числа католической знати, кто играл активную роль в резне.

Жилка на ее шее отчаянно трепетала. Она смотрела, как закованный в доспехи рыцарь приближается к ним. Его лицо оставалось неразличимым, но вот он отвесил чопорный поклон Екатерине и затем медленно поднял голову. Габриэль затаила дыхание. Она почувствовала, как кровь отхлынула от ее щек, когда увидела худое, угрюмое лицо Этьена Дантона.

Она всего лишь спит, отчаянно уговаривала себя Габриэль. Затерялась в муках одного из своих кошмаров. Если она сейчас замигает или встряхнется достаточно сильно, то, конечно же, проснется и ненавистное лицо Дантона исчезнет.

Но оно не исчезало. Рыцарь подозвал своего оруженосца и вручил Темной Королеве кроваво-красную розу. Каждое движение Дантона было исполнено небрежного высокомерия. Карикатура на истинного рыцаря, каким она когда-то его считала.

Габриэль отпрянула, пошатнулась и удержалась на ногах только благодаря крепкой руке Реми. Он схватил ее чуть ниже локтя и приобнял.

– С вами все в порядке?

Девушка подняла голову и увидела глаза Реми, омраченные беспокойством за нее. Она попыталась ответить ему, но ее губы онемели, не в силах вымолвить ни слова. Габриэль отвернулась, избегая смотреть на рыцаря, одетого в блестящие доспехи.

Дантон здесь, в Париже. Как это стало возможным? С самого того жуткого дня в сарае она боялась столкнуться с ним снова, но чувствовала себя в полной безопасности при французском дворе. До нее доходили слухи, что Дантон опозорил себя, совершив какой-то проступок, за которым последовала высылка в его поместье в Нормандии.

Тогда почему ему позволили вернуться? Впрочем, какое это имеет сейчас значение? Ничто не имело никакого значения, кроме того, что он был здесь и еще через несколько шагов окажется близко… достаточно близко, чтобы прикоснуться к ней снова.

– Габриэль? – Голос Реми снова окликал ее, но она высвободила себя из его сильных рук, снедаемая одной мыслью, одним желанием: бежать. Бежать как можно быстрее и как можно дальше. Даже если ей придется бежать до самого острова Фэр.

Неотступный взгляд Екатерины дразнил Габриэль, а еле заметная улыбка позволила девушке понять, что Темная Королева узнала все об ее отношениях с Дантоном. Случилось то, чего Габриэль боялась той ночью, когда встретилась с Екатериной после бала-маскарада; ведьма наконец-то добилась своего и сумела все прочитать в ее глазах. Отныне королева знала все уязвимые места Габриэль, ее страхи, ее воспоминания о том позорном столкновении с Дантоном.

От этой мысли Габриэль сделалось плохо, но она понимала, что, если ей не удастся взять себя в руки, Екатерина окажется не единственной посвященной в ее тайну. Другие смогут обо всем догадаться, возможно, даже Реми. Габриэль не могла позволить этому случиться.