Кофе с мышьяком - Столярова Александра. Страница 22

– Несколько дней? – ужаснулась я. – Вы что же, каждый день подкарауливали ее возле дома?!

Волкодав промолчал, отчего сразу стало ясно: да, каждый день караулил, не жалея времени. Вот ужас-то! Может, Ким именно от него и сбежала? Надоели ей эти проявления любви и внимания... Но тогда каким боком тут убийство Рудакова?

– Знаете, я пока еще ничего толком не поняла, – осторожно сказала я. – Расскажите поподробнее, а? Иначе мы до утра здесь просидим.

Такая перспектива самого Волкодава тоже не радовала, а может, и гениальные блины оказали свое целебное действие, но он стал чуть более разговорчивым и начал излагать вполне связно.

Уход Ким оказался для него полной неожиданностью. Просто в один прекрасный день она собрала свои немногочисленные вещички и ушла, не сказав ни слова. Волкодав понятия не имел, где и как она познакомилась с Тетериным: Ким была человеком замкнутым, молчаливым, все держала в себе и в душу никого не пускала.

Целую неделю парень тосковал, отсиживался дома и все пытался понять, что же он сделал не так. Ведь Ким он обожал, сдувал с нее пылинки и не позволял себе не то что обидеть ее – слова худого в жизни не сказал! И когда он готов был от отчаяния биться головой о стену, вдруг явилась Ким. Веселая, свежая, красивая как никогда. Волкодав просиял, кинулся обниматься, но та мягко отстранила его, забрала оставшиеся вещи и исчезла за дверью.

Волкодав метнулся на балкон и увидел новенькую «БМВ», стоящую возле подъезда. Из машины выкатился лысоватый толстяк, загрузил в багажник чемодан; бережно, словно драгоценность, усадил Ким на пассажирское место и уехал. Глаза у Волкодава вылезли на лоб, что не помешало ему запомнить номер машины. Потом он поехал на Митинский радиорынок, купил пиратскую базу данных ГИБДД и в два счета выяснил, что машина принадлежит Тетерину Игорю Витольдовичу.

Будь на месте Ким любая другая женщина, Волкодав не стал бы суетиться. Ушла – и ладно, скатертью дорога! Но Ким была ему дорога, и он стал действовать. Пришлось уволиться из банка, где он служил охранником, и найти новую работу. В банке рабочий день был с десяти до семи, а день ему нужен был, чтобы наблюдать за Ким. Устроился ночным охранником в зал игровых автоматов и каждую свободную копейку тратил не на себя, а на свою детективную деятельность. Хронический недосып стал его постоянным спутником.

В подъезде дома, где жил Тетерин, сидела консьержка, и Волкодав подкупил ее шоколадными конфетами, бутылками сладкого красного вина и печальными историями о любимой жене, сбежавшей к другому. Старушкино сердце дрогнуло, и она охотно выкладывала все, что знала, о жизни Ким и Тетерина. Сам Волкодав часами дежурил под окнами, высматривая любимую женщину. Та, казалось, ничего не замечала – да и неудивительно, еще во время их совместной с Волкодавом жизни она обращала на него внимание не больше, чем на назойливую осеннюю муху. Что поделать, взаимности он от Ким так и не добился, несмотря на грандиозные усилия.

После пары месяцев такой жизни до Волкодава дошло: Ким он потерял навсегда. Сам он был небогатым, жил скромно на зарплату охранника и не мог предложить женщине своей мечты все, чего она была достойна. Зато Тетерин смог. Денег у него было много, и Ким буквально купалась в роскоши: рестораны, дорогие шмотки, отдых в теплых странах... Машины у нее не было, зато «БМВ» с водителем поступил в ее личное пользование, а сам Тетерин пересел на более скромный «фольксваген».

Ким вела свободную и праздную жизнь: поздно вставала, шофер возил ее по магазинам, где она покупала одежду, украшения и косметику, ходила в кино, обедала в любимом итальянском ресторанчике, а вечерами Тетерин устраивал ей культурную программу: театр, ужин в хороших заведениях, по выходным – боулинг или посещение дорогих ночных клубов.

Постепенно детективный пыл стал охладевать, Волкодав почти смирился и уже не проводил целые дни, наблюдая за Ким. Лишь раз в неделю устраивал вылазки к словоохотливой консьержке, которая продолжала бдительно нести службу и исправно поставляла всю мыслимую и немыслимую информацию, которая, впрочем, ничего нового Волкодаву не давала. Иногда он по старой памяти, ведомый ностальгией и тоской, колесил за Ким по городу, издали любуясь ее уверенной походкой и тонким станом... Но три месяца назад ему вдруг показалось, что поведение Ким изменилось.

Во-первых, она поменяла свой привычный ресторан и начала обедать каждый раз в новых. Во-вторых, иногда отпускала водителя, вызывала такси и ездила по каким-то неведомым адресам. В-третьих, у нее появились какие-то знакомые паспортистки, к которым Ким время от времени забегала и подносила то конфеты, то духи. Волкодав заинтересовался и возобновил наблюдение. Все лето он хвостом следовал за Ким, пытаясь разгадать, чем же она занимается.

Она то и дело встречалась за обедом с какими-то незнакомыми людьми и подолгу с ними разговаривала; у нее завелись странные приятельницы весьма богемного вида, с которыми Ким вдруг начала посещать московские вернисажи и галереи, – это она-то, сроду не интересующаяся живописью! В конце августа Ким вдруг резко сменила имидж – сделала новую прическу, покрасила волосы, посетила несколько раз солярий, еще сильнее похудела и вообще перестала походить на себя прежнюю. В середине сентября она ездила в художественные галереи как на работу – каждый день, не пропуская даже выходных.

Что-то явно происходило, но Волкодав никак не мог понять – что! А потом Ким пропала. Об этом сообщила консьержка. Тетерин, мол, ходит как сомнамбула, весь белый, трясется, и к нему зачастили парни в темных очках и черных костюмах, ну прямо вылитые бандиты! Впрочем, они были с Тетериным весьма любезны и даже подобострастны, а значит, о «наезде» речь не шла. Сама Ким не появлялась уже несколько дней, и она, консьержка, считает, что девица сбежала. Наверное, нашла мужика побогаче.

Волкодав развил прямо-таки бешеную деятельность. Покрутившись возле дома и офиса Тетерина и один раз услышав обрывок разговора возле машины, он понял: Ким пропала, а разгневанный муж ее ищет. Поиски вела служба безопасности в лице одного из парней, весьма недотепистого, надо сказать. Или просто подошедшего к делу спустя рукава. Он околачивался на Шелепихинской набережной в течение трех дней, расспрашивал людей, вынюхивал и даже не заметил наблюдавшего за ним Волкодава. На четвертый день парень не появился, и несчастный брошенный влюбленный решил сам попытать счастья. Поспрашивал народ, вышел на тетку, которая гуляла с огромной черной собаченцией. Не мигая и даже не дыша от страха, тетка пролепетала историю про свою подругу и аренду квартиры. Волкодав поспешно поднялся в квартиру, пока перепуганной гражданке не стукнуло в голову вызвать милицию, осмотрел все вокруг, оценил поспешность сборов, а потом выловил из-за шторы чихнувшую рыжую девицу.

На этом история заканчивалась.

Я в задумчивости потерла нос и посмотрела на своего собеседника, который сидел мрачнее тучи. То ли испереживался от воспоминаний, то ли жалел, что выболтал мне такие личные тайны. Пришлось подбодрить его:

– Спасибо, что рассказали. Это и правда очень интересно...

– Что вам интересно?

– Узнать что-то о Ким. Я уже поняла, что она неординарный и весьма сложный человек. Но дело даже не в этом, я просто пытаюсь понять, что могло произойти с ней и Архиповым. И кто прикончил Рудакова?..

Я осеклась. С лица Волкодава медленно сползла краска, в глазах появилось что-то нехорошее, руки стиснули сигаретную пачку. Ой, мама! Мне вдруг стало не по себе: сижу тут, уши развесила, а этот тип, может быть, причастен к убийству?!

– Кто такой Рудаков? Почему его прикончили? – отрывисто спросил Волкодав.

Мои мысли метались как зайцы. Мог ли он убить Рудакова? Понял, что тот представляет опасность для драгоценной Ким, тюкнул его по башке, разбил лицо, чтобы труднее было опознать, скинул в реку – и привет! Но откуда он взял одежду Архипова? И не убил ли его тоже? Но тогда зачем он мне все это рассказывает, ведь это по меньшей мере глупо – так выдавать себя! Мог бы вообще не приходить на встречу или просто наплести кучу небылиц – кто бы проверил? А может, и уже наплел, а я поверила!