Ее собственные правила - Брэдфорд Барбара Тейлор. Страница 2

Как это часто бывает в Англии в августе, теплый солнечный день сменился холодным вечером.

Дождь зарядил с шести часов, с реки пришел густой туман: он медленно полз через низины и луга, окутывал дома, и вскоре уже сквозь его мрачную пелену почти ничего не было видно. Деревья и кусты стали похожи на каких-то призрачных чудовищ, бродящих вокруг домов.

Поэтому Мэри даже обрадовалась, когда наступило время ложиться спать.

– Мама, расскажи сказку, – попросила она, устраиваясь поуютнее под теплым одеялом.

Кэти присела на постель и поправила простынку.

– А может, лучше стихотворение? Ты говорила, что любишь стихи.

– Тогда расскажи то, про волшебный магазин.

Кэти откинула с лица девочки прядь шелковистых темных волос.

– Ты имеешь в виду «Лавку чудес», моя радость?

– Да-да, – поспешно подтвердила Мэри, не отрывая сияющих глаз от лица матери.

Кэти начала читать наизусть, медленно и нараспев; голос ее звучал тихо и немного таинственно.

Закончив, Кэти ласково улыбнулась дочке, снова поправила непослушную прядь ее волос и поцеловала в нос.

– Это мои самые любимые стихи, мамочка, – сказала Мэри.

– Да, я знаю. Видишь, сегодня ты получила много такого, что ты любишь. Но сейчас пора спать, уже поздно. Устраивайся поудобнее… Ты прочитала молитву на ночь?

Девочка отрицательно покачала головой.

– Никогда не забывай о молитве, Мэри. Я всегда ее читаю перед сном. Каждую ночь. С тех самых пор, когда была такая маленькая, как ты.

Мэри молитвенно сложила ручки и закрыла глаза.

Молилась она так:

«Матфей, Марк, Лука и Иоанн, благословите эту кроватку и меня, в ней лежащую. У кроватки четыре угла, четыре ангела витают надо мной. Один на меня смотрит, один за меня молится, а двое других спасают и хранят меня весь день. Пусть дарует нам милость свою Господь наш Иисус Христос, любовь свою – Бог-Отец и да пребудет с нами Бог Святой Дух ныне и всегда. Аминь. Господи, благослови маму, спаси ее и сохрани. Господи, спаси и сохрани меня тоже. И пусть я буду хорошей девочкой».

Открыв глаза, Мэри вопросительно взглянула на мать.

– Я ведь хорошая девочка, правда, мама?

– Конечно, хорошая, мой ангел, – ответила Кэти. – Самая лучшая девочка из всех, кого я знаю. Моя девочка.

Кэти обняла дочку и притянула к себе.

Мэри обвила ручонками шею матери, и они замерли, прижавшись друг к другу. Но нежное объятие длилось всего лишь мгновение – Кэти разжала руки и уложила дочь на подушки.

Склонившись, она поцеловала Мэри в щечку и прошептала:

– Благослови тебя Господь. Я люблю тебя, Мэри.

– И я люблю тебя, мамочка.

Солнце ярко светило, щедро заливая лучами маленькую спальню. Наконец луч упал на лицо девочки и разбудил ее. Открыв глаза, она заморгала, а когда глаза привыкли к яркому утреннему свету, села в кровати.

Мэри недавно научилась определять время, поэтому она взглянула на часы, стоящие на прикроватном столике. Почти девять. Девочка удивилась: обычно мама вставала намного раньше, и уже к восьми часам они всегда садились завтракать.

Решив, что мама на этот раз проспала, Мэри выскользнула из кровати и побежала по коридору в мамину спальню. Кровать была пуста. Тогда Мэри осторожно, держась за перила (как учила мама), начала спускаться по лестнице.

К великому удивлению девочки, на кухне мамы тоже не оказалось. Во всяком случае сразу Мэри ее не увидела. Но, окинув кухню внимательным взглядом, девочка вдруг увидела мать лежащей на полу возле печки.

– Мама! Мама! – закричала она, обежала вокруг стола и остановилась как вкопанная.

Кэти лежала распростершись на полу, глаза ее были закрыты, лицо – белое как мел.

Мэри вдруг увидела на мамином халате кровь и так испугалась, что какое-то время не могла двинуться с места. Потом присела на корточки и взяла мать за руку. Рука оказалась холодной. Холодной, как лед.

– Мама, мама! – захныкала девочка, голос ее дрожал, страх становился все сильнее. – Мама, что с тобой?

Кэти ничего не ответила, она продолжала неподвижно лежать на полу.

Мэри дотронулась до ее щеки. Щека была такой же холодной, как рука.

Девочка оставалась возле матери еще несколько минут, гладила ей руки, трогала лицо, пыталась поднять, но все напрасно. Из глаз Мэри катились слезы, ее охватила паника, девочка не знала, что делать.

И тут она вспомнила, что мама всегда говорила: «Если что-то случилось, если что-то не так, а меня нет дома, найди констебля О'Ши. Он будет знать, что делать. Он поможет тебе».

Мэри очень не хотелось оставлять маму одну, но девочка знала, что именно так должна сейчас поступить. Надо пойти к полицейской будке, где дежурит констебль О'Ши, когда его смена.

Отпустив мамину руку, Мэри снова поднялась наверх. Она пошла в ванну, умылась, почистила зубы. Потом надела шорты и маечку, которые носила вчера, застегнула сандалии.

Она вернулась в кухню, постояла минуту возле матери, пристально вглядываясь в безжизненное лицо, и тревога охватила девочку с новой силой. Резко развернувшись, она торопливо выбежала наружу, в яркий солнечный день.

Мэри пробежала по садовой дорожке, миновала аллею и изо всех сил помчалась на Канал-роуд, где стояла полицейская будка. Покрашенная в голубой цвет и достаточно большая, чтобы вместить в себя, если потребуется, двух полицейских, будка представляла собой весьма удобное для дежурства помещение. Там имелись телефон, раковина и газовая плитка; полисмен мог выпить чаю, съесть бутерброд, написать рапорт, позвонить в полицейское управление, чтобы о чем-то сообщить или попросить помощи. Такие полицейские будки размещались в городках по всей Англии. Что может быть лучше в ночное дежурство или при плохой погоде?

Добежав до будки, Мэри совершенно выбилась из сил. Но к ее великому облегчению, констебль О'Ши был на месте. Он мне поможет, обязательно поможет, твердила про себя девочка, останавливаясь перед ним.

Полисмен стоял в дверях будки и курил. Он бросил сигарету на землю, затоптал ее каблуком и только тогда заметил Мэри.

Пристально поглядев на запыхавшуюся девочку, Патрик О'Ши сразу же понял, что она сильно испугана и возбуждена. Мгновенно сообразив, что случилось что-то ужасное, констебль наклонился, взял девочку на руки и всмотрелся в залитое слезами личико.

– Что случилось, детка? – ласково спросил он.

– Моя мама, – всхлипнула Мэри. – Она лежит на полу на кухне, и я не могу ее разбудить. – Мэри очень хотелось казаться храброй девочкой, но она не выдержала и заплакала. – Там кровь. На ее халате.

Констебль О'Ши знал Мэри с самого ее рождения, она была милой и умненькой девочкой, хорошо воспитанной и не склонной к преувеличениям. В любом случае она была так перепугана, что полицейский понял: в Хотторн-коттедж случилось несчастье.