Ее собственные правила - Брэдфорд Барбара Тейлор. Страница 21

– Она была ирландкой?

– Да. Дед познакомился с ней в Дублине. На балу. Он ездил в Ирландию охотиться.

К ним стремительно подошла Матильда.

– Вам помочь распаковать ваши вещи, мадам Стреттон? Я пришлю Жасмину.

Мередит помотала головой.

– Спасибо, Матильда, я сама справлюсь. Домоправительница кивнула, улыбнулась, взглянула на Люка, покачала головой и унеслась по своим делам. Винсент торопливо последовал за ней, стараясь не отставать.

– Он ходит за ней как хвостик, – понизив голос, сказал Люк. – Они работают в Талси всю жизнь, так же как их родители до них. У них две дочери, Жасмина и Филиппина, и сын Жан-Пьер – и все они тоже работают в замке. Мередит, сейчас я вас оставлю, чтобы вы отдохнули и привели себя в порядок. Вы абсолютно уверены, что без помощи Жасмины справитесь с вещами?

– Да, конечно, спасибо.

Люк посмотрел на наручные часы.

– Сейчас начало первого. Давайте встретимся через час в библиотеке, ладно? Вы успеете?

– Вполне.

Он улыбнулся и направился к двери.

– Люк, а где у вас библиотека?

Он остановился, хмыкнул и извиняющимся тоном ответил:

– Простите, я забыл, вы же еще не знаете дома. Библиотека находится в середине анфилады… это вереница комнат, сообщающихся между собой. Справа от холла. В библиотеке мы выпьем перед обедом.

– Очень хорошо.

Дверь за ним тихо закрылась. Мередит повернулась к портрету и некоторое время молча стояла перед ним.

– «Ирландские глаза лучатся смехом», – произнесла вслух Мередит, вспомнив известную старинную балладу. Глаза Розы де Монбуше весело смеялись, а лицо, конечно же, было типично ирландским. Тут ошибиться было трудно. Шагнув вперед, Мередит склонила голову набок и прищурила глаза. Роза де Монбуше напоминала ей кого-то, но кого? Может быть, своего внука? Нет-нет, не Люка. У него темные волосы и карие глаза. А эта женщина с золотыми волосами и нежными голубыми глазами… какое-то мгновенное воспоминание мелькнуло в голове у Мередит, но тут же исчезло, не оставив отчетливого следа. Покачав головой, Мередит бросила на портрет последний взгляд и отправилась в спальню.

На пороге Мередит невольно улыбнулась. Комната оказалась такой уютной и очаровательной, в камине ярко пылал огонь, горели лампы в шелковых абажурах. В убранстве преобладало сочетание жемчужно-серого и голубого. Стены были обиты серебристым муаровым шелком, с высоких окон (а их было три) ниспадали широкими складками серовато-голубые бархатные драпировки, а посередине комнаты стояла огромная кровать с балдахином; полог балдахина, казалось, был украшен ручной вышивкой. При ближайшем рассмотрении оказалось, что зрение Мередит не обмануло: все эти розовые, красные и желтые розы, увитые зеленым плющом, были вышиты по серому шелку чьими-то искусными руками. У камина расположилось несколько удобных кресел, обитых жемчужным рубчатым бархатом, в углу комнаты стоял старинный туалетный столик с венецианским зеркалом.

Мередит как зачарованная медленно бродила по спальне, разглядывая окружающие предметы и восхищаясь роскошью и изяществом убранства. Особенно внимательно ее взгляд задерживался на картинах и произведениях искусства. Некоторые вещи были совсем старыми, даже потрепанными, но общее впечатление от комнаты оставалось таковым: здесь царствует прелесть ушедшего века – роскошного и элегантного. Тут, как и в гостиной, все располагало к отдохновению. Спальня была выдержана в серовато-розовых, дымчато-голубых и зеленоватых тонах, ноги утопали в мягком ковре.

Мередит подошла к туалетному столику с зеркалом. На столике лежали серебряные щетки с выгравированными инициалами Розы де Монбуше, стояли бесчисленные хрустальные флаконы для духов, вазочки с серебряными крышками и баночки с помадой.

Чуть в стороне стояла фотография в серебряной рамке – темноволосый красивый мужчина в смокинге. Мередит наклонилась, чтобы получше рассмотреть: ей показалось, что на фотографии Люк. Но она сразу поняла, что ошиблась. Такие костюмы носили в двадцатые годы. Очевидно, это дедушка Люка, муж Розы. Вот на кого Люк похож, просто вылитый дед, улыбнулась про себя Мередит.

Разобрав чемоданы, она отправилась в ванную. И застыла в изумлении, пораженная размерами ванной комнаты и весело пылавшим там камином. Ванная оказалась просто огромной, с белыми кружевными занавесками на окнах, с большой старомодной ванной на ножках и со свисающим с потолка шелковым шнуром звонка для вызова служанки. Мередит подивилась про себя, неужели звонок еще работает, но не рискнула дернуть за шнурок – а вдруг сработает?

12

Люк де Монбуше сидел у себя в кабинете за письменным столом. Перед ним лежала груда чертежей, выполненных архитектурной фирмой; Люк собирался просмотреть их перед обедом и очень надеялся, что исправлять чертежи не придется.

Но он никак не мог сосредоточиться на работе. Мысли постоянно возвращались к Мередит Стреттон.

С того момента, когда несколько дней назад, в среду утром, они познакомились в усадьбе Монфор Л'Ламори, он только о ней и думал. Если быть совсем честным – эта женщина его крайне заинтриговала. Будучи архитектором и дизайнером, Люк придавал большое значение внешнему облику человека, и поэтому он сразу оценил статную фигуру, светлые густые волосы, нежную кожу и дымчато-зеленые глаза – такие грустные и выразительные.

Мередит была красивой и стильной. Люк при взгляде на нее испытывал удовольствие, схожее с тем, которое ощущаешь, глядя на картину, написанную рукой великого мастера. И еще ему импонировало то, с каким уверенным и спокойным достоинством она держалась. Люка всегда пугали истеричные, нервозные женщины.

Не пробыв и часу в ее обществе, он понял, что Мередит – деловая, практичная, профессиональная, дисциплинированная и решительная, а это были черты, обладавшие для Люка с его страстью к порядку безусловной привлекательностью.

Он терпеть не мог беспорядочных, суматошных женщин, вечно создававших проблемы себе и окружающим. И еще на Люка благотворно действовала энергия ее незаурядного характера, такого эмоционального подъема он уже давно не испытывал.

Как жаль, что она живет так далеко, в Нью-Йорке, размышлял Люк, рассеянно постукивая карандашом по столу. Но все же не так далеко, чтобы совсем исключить возможность отношений. В конце концов, всего лишь полет на сверхзвуковом самолете – и через три с половиной часа (максимум через четыре) он на Манхэттене. Три недели назад Люк летал в Нью-Йорк, встречался с клиентом, и ничего.

Люку очень хотелось познакомиться с Мередит Стреттон поближе. Совсем близко. Он находил ее крайне привлекательной во всех отношениях, куда привлекательнее всех тех женщин, с которыми встречался за последние годы. Чуть ли не сразу после знакомства Люк вдруг понял, что желает ее. Если мужчина не понял этого в первую же встречу, то вряд ли потом изменит свое мнение. А Люк понял мгновенно. Интересно, так ли это у женщин или у них все по-другому?

Как-то само собой вышло, что он признался в своих чувствах Агнес, разумеется, лишь до определенной степени. Он просто сказал ей, что испытывает к Мередит интерес и желал бы познакомиться с ней получше. Этот телефонный разговор состоялся во вторник вечером, и Люк не совладал с собой, проговорился. Он пригласил в Талси и чету д'Обервилей, но Агнес была вынуждена отказаться из-за болезни Алана и Хлои.

И вот тогда Агнес посоветовала ему пригласить одну Мередит.

– Не волнуйся, – сказала она. – В пятницу мы вместе обедаем, вот и пригласишь ее в свой замок. А я постараюсь сделать так, чтобы все получилось естественно.

Люк засомневался и готов был отступить, но Агнес рассмеялась:

– Не трусь, Люк, что за малодушие! Мередит совершенно нечего делать в этот уик-энд, друзей в Париже, кроме нас, у нее нет. По-моему, ты ей нравишься, так что, я думаю, она примет приглашение. И тебе будет приятно ее общество. Она замечательная, ее все любят.

Любовь, подумал Люк. Сможет ли он снова полюбить? Ему очень хотелось любить, быть любимым. И жениться. Ему вовсе не улыбалась перспектива прожить остаток жизни в одиночестве.