Обет любви - Спенсер Мэри. Страница 9

Алерик приходил в себя медленно, точно с похмелья. Первой его отчетливой мыслью было, что какая-то тяжелая туша уселась ему на голову, но когда он осторожно протянул дрожащую руку и коснулся пальцами разламывающегося от боли виска, это подозрение тут же исчезло. Стоило только пошевелиться, как все его тело пронзила мучительная боль. Поморщившись, он попытался вспомнить, где он и почему ему так скверно. Судорожно вздохнув, Алерик втянул в себя воздух, но ноздри его моментально забило липкой жижей, и он догадался, что, должно быть, лежит ничком на мокром от дождя поле.

И пока он мучительно пытался поймать все время ускользавшие воспоминания, над головой вдруг раздался смех и хорошо знакомый голос весело окликнул его:

– Ну же, малыш, вставай, не валяй дурака! Ведь не мог же я убить тебя всего одним щелчком!

В ответ Алерик только простонал и с трудом попытался выплюнуть набившуюся в рот мерзкую грязь. Знакомая могучая рука ухватила его сзади за кольчугу и одним легким движением перевернула на спину.

Алерик с трудом открыл залепленные глиной глаза и увидел смеющееся лицо брата прямо у себя над головой.

– Нет, Эрик, – прохрипел он голосом, скрипучим, как старая телега, – похоже, на этот раз не убил. Но скажи, Бога ради, что, моя голова все еще при мне?

Эрик откинул назад голову и оглушительно расхохотался. Услышав этот громовой хохот, Алерик не смог не улыбнуться в ответ, хотя и чувствовал себя так, будто вот-вот его душа расстанется с телом. Улыбка вышла кривой.

– Ладно, парень, не сомневайся – голова твоя там, где ей и положено быть, – продолжал Эрик. – Хотя не понимаю, чего это ты так волнуешься. Все равно тебе от нее никакого проку!

Он снова наклонился над братом и, схватив того за ворот накидки, одним движением поднял и поставил на ноги с такой легкостью, словно брат весил не больше котенка. Эрик, выше ростом младшего брата почти на фут, по правде говоря, был самым высоким из всех Стэйвлотов. Отец его, могучий, будто сказочный исполин, все же уступал ему в росте. Но ни один из трех братьев не мог сравниться с Эриком ни силой, ни ростом, не говоря уже об их белокурой сестре, которая изящной фигуркой пошла в мать.

Алерик покачнулся, ноги у него подкашивались, но Эрик держал его до тех пор, пока не убедился, что брат пришел в себя. Лицо его было серьезным. Он знал, что Алерик, которому только недавно минуло семнадцать, не потерпит, чтобы с ним обращались как с ребенком.

Младший брат под его началом упражнялся в рыцарском искусстве, уверенный, что к восемнадцати годам добьется своего. Сам Эрик, который и ростом, и мощью всегда превосходил своих сверстников да и многих взрослых мужчин, стал рыцарем, едва ему минуло шестнадцать, отправившись вместе с отцом и старшим братом в поход против одного из злейших врагов старого короля Ричарда. И в этом сражении юный воин вел себя столь мужественно, что сам король после битвы перед строем оставшихся в живых посвятил его в рыцари. А его храбрость во время сражения при Шрусбери привлекла к нему внимание нового короля и принца Генриха, так что теперь Алерик только и мечтал о том, как бы поскорее сравниться воинской доблестью со старшим братом.

Эрик обещал сам учить его и сдержал свое слово, хотя в глубине души был уверен, что Алерик поступил бы куда умнее, если бы посвятил себя столь любимой им поэзии, тем более что младший брат уродился на редкость хрупким и нежным. Эрик старался сдерживать себя как мог, но даже слабый удар, который он нанес брату, чуть было не прикончил беднягу. Случись им оказаться на поле битвы, Алерик давно уже был бы мертв. Вражеский меч в умелых руках неминуемо проткнул бы его насквозь.

– Идем, Алерик. – Эрик подбодрил брата дружеской улыбкой и протянул ему заляпанный грязью меч. – Думаю, на сегодня с тебя достаточно. Если бы отец увидел, как я тебя сшиб, непременно бы спустил с меня шкуру и зажарил бы на вертеле к обеду, словно зайца. Ты ведь у него любимчик, малыш. – Обняв его одной рукой за плечи, Эрик подтолкнул брата к поджидавшему их оруженосцу. – Сам знаешь, отец и так обозлится, когда узнает, что я готовлю из тебя воина, ведь он уверен, что у тебя другое призвание. Вероятно, он прав. Может быть, подумаешь об этом на досуге? Ведь он только порадуется, если ты станешь школяром.

Алерик разъярился так, что вмиг забыл о своей слабости.

– Сначала я стану рыцарем, а уж потом школяром! – Он со злостью сбросил с плеч руку Эрика. – Ты ведь сам рыцарь! И все мои братья – рыцари! И отец, и все его братья – все!

– Ты прав, Алерик, а вот я бы на твоем месте с куда большей радостью учился, а не воевал, – признался Эрик.

Алерик остановился как вкопанный, заставив остановиться и Эрика, и недоверчиво взглянул на своего гиганта брата:

– Прекрати издеваться надо мной!

Эрик взглянул на разъяренного юнца. На лице его не было ничего, кроме простодушного удивления.

– Я и не думал насмехаться над тобой, малыш! Ты ведь и сам это знаешь. Разве ты не замечал, как я завидую тебе? Ты ведь умеешь читать и знаешь все книжные премудрости, которые мне не по зубам. Да и многое другое тоже.

Алерик ответил ему взглядом, в котором сквозило недоверие.

– Какие еще премудрости? – подозрительно спросил он.

Эрик пожал плечами и, помедлив немного, подозвал оруженосца. Потом снова повернулся и взглянул Алерику в глаза:

– Ты гораздо лучше стреляешь из лука, разве не так? Ты же сам знаешь, что лучше тебя в нашей семье никто не владеет луком. Даже отец.

Алерику стоило большого труда не покраснеть от удовольствия. Похвала была неожиданной, а оттого еще более приятной.

– Стрелять из лука, – фыркнул он насмешливо, скрестив руки на груди, – занятие для слабаков. Каждый ребенок может этому выучиться.

На лице Эрика мелькнуло невольное изумление. Он возвел глаза к небу и жалобно простонал:

– Ну раз так, Господи, преврати меня в ребенка!

Алерик растерялся, не зная, как относиться к добродушному поддразниванию брата, и ломая голову, уж не обидеться ли снова. От мучительных раздумий его отвлекло появление запыхавшегося оруженосца Эрика.