Посрамитель шайтана - Белянин Андрей Олегович. Страница 16

— Ходжа, да ты мстителен, как туркменский хомяк. По крайней мере, щеки надуваешь точно так же…

Они беззлобно попрепирались так минуты две, определяя, в какой же всё-таки стороне стоит искать башмачника Ахмеда. То, что он так незатейливо устроил им полнейшее «кидалово с попадаловым», особого значения не имело. Багдадский башмачник был верным другом, несмотря на буйство и эмоции и некоторую эксцентричность поведения. С другой стороны, если человек весь век честно обувает других, не имея возможности скопить себе самому на приличные тапки, то подобная жизненная дилемма не может не отразиться на его характере…

— А куда бы ты поскакал от греха подальше, почтеннейший?

— Хм… — Оболенский поскрёб подбородок, свистнул с подноса проходящего торговца кисть винограда и определился: — В ближайшую чайхану — пропить осла!

— Воистину, — подумав, согласился бывший визирь. — Иначе чем бы он ещё смог привлечь наше внимание к его долговязой особе. Ближайшая чайхана в конце улицы, проверим нашу индукцию?

— Дедукцию!

— Ещё более не мусульманское слово…

В ближайшей чайхане башмачника не оказалось. Как, впрочем, и в соседней тоже. И в другой соседней, и в следующей, и даже в самой дальней, уже на противоположном конце района.

«Шерлокихолмсы» приуныли, следуя логике, Ахмед просто не мог ускакать так далеко. Рабинович, конечно, очень резвый ослик, но всё-таки не благородный рысак, чтоб его гонять галопом по всему городу. Опрос свидетелей тоже ничего не дал: торговцы в палатках, уличные попрошайки и вездесущие мальчишки не видели их тощего друга на их же отчаянном ослике. Собственно, народ вообще был зациклен на другой теме — в тихом Коканде начала происходить череда странных и таинственных событий…

Во-первых, быстро распространялись слухи о том, что позавчера на базаре был пойман сам Багдадский вор (впрочем, уже успешно бежавший!); а главный визирь султана оказался не кем иным, как Ходжой Насреддином (также слинявшим вовремя); а потом во дворце был пожар, а в караван-сарае погром; а два сумасшедших аксакала, надев женское платье, перебаламутили весь базар, а… А вот информация о лекции в медресе ещё не просочилась в массы, хотя это только вопрос времени. Короче, до беглого башмачника никому не было дела…

— И ведь во всём этом непременно обвинят вездесущего шайтана, хотя истинный корень бед кроется в одном голубоглазом внуке вечно нетрезвого стихотворца… — как бы себе под нос бормотал домулло, поправляя на голове засаленную тюбетейку. Оболенский беззаботно щёлкал тыквенные семечки и на брюзжание фронтового товарища внимания не обращал.

Свои «профессорские» одежды они буквально только что выгодно загнали старьёвщику, приодевшись у него же в лавке в самое простонародное платье. Смена маскировки — есть наипервейшая задача каждого государственного преступника, каковыми официальная власть охотно объявила наших героев. Им повезло, только когда они вынужденно вернулись на тот же многострадальный базар и, пошныряв, получили от старого горшечника самую исчерпывающую информацию:

— Да, дети мои, здесь проскакал сумасшедший нищий верхом на помрачённом разумом осле. Они разбили мне два кувшина, а потом их… А из какого вы кишлака, не из Ленинакана?

— Нет, уважаемый, из Москвартастана, — на удивление правильно построил фразу Лёва-джан. — Не отвлекайтесь, дедушка, что было дальше?

— Москвартастан?! Не припомню такого, ну да хранит Аллах ваш дом, родню, детей и жён… Так вот, как раз после того, как зловредный осёл разбил мне три кувшина, по базару побежали две бесстыжие ханум, и под подолом у каждой прятался настоящий шайтан! Вай дод, что они творили…

— Вай мэ, почтеннейший, мы слышали эту ужаснейшую историю, — торопливо вставил Насреддин. — Но куда делся человек на осле?!

— Тот самый, что разбил мне сразу четыре кувшина? — зачем-то уточнил пожилой горшечник, максимально сгущая над своей головой тучи — долготерпение товарищей по несчастью имело чётко очерченные границы… — Я едва успел спасти пятый, вот этот, с чёрной глазурью, для молока или кумыса, красивый, да? Но вы не поверите, когда этих женщин поймали — оказалось, что…

— Под чадрой были два бесчинствующих старца, прилюдно опозорившие свои седины беготнёй и святотатственным разгромом прилавков!

— Вах… именно так! Откуда же вы…

— Где тот нищий на осле?! — басом заревел Лев, неожиданно хватая уцелевший кувшин и вздымая его над маковкой словоохотливого деда…

— А злодея, разбившего мне ВЕСЬ товар, задержала стража, — ничуть не испугавшись, ответствовал старик. — Ибо я сам запустил ему вслед по голове большое блюдо для плова и попал! Аллах дозволяет причинять обидчику равноценное зло… Думаю, стража унесла его в зиндан как оскорбителя честных ремесленников и воров!

— Воров? — нервно переглянулись Оболенский и домулло.

— Говорят, он украл этого осла из конюшен самого султана!

Оставалось лишь развести руками — шах и мат… или в основном мат…

Глава 16

Потом Лев говорил мне, что первоначально он просто предложил Ходже оставить всё как есть и сматывать на фиг удочки, их и так уже везде ищут. Башмачник сам везде виноват (не говоря уж о том, что бросил их, как распоследняя крыса!), а Рабинович — умный ослик, и сумеет сбежать самостоятельно, прокопав подземный ход или сделав из подручных средств любительский дельтаплан. Ахмед, при недостатке улик и хорошем адвокате, отделается десятком воспитательных плетей и устным внушением.

Ему же (в смысле не Ахмеду, а Оболенскому) давно пора домой, в лоно семьи, в своё время, а Бабудай-Ага, шляющийся неизвестно где, наверняка уже проспался после вчерашнего и набирает новых гастарбайтеров в солнечном Узбекистане (кстати, в какую это сторону?), значит, там мы его и найдём…

— Не мы, а ты. Только ты, ибо я остаюсь в Коканде и спасу нашего недалёкого товарища вместе с моим возлюбленным осликом, — спокойно ответствовал бывший визирь. — Я выслушал тебя, о порывистый и упорный в заблуждениях, и не могу не признать твоей правоты. Но наш султан не любит долгих судов — Ахмеда могут обезглавить уже завтра. Поэтому Багдадский вор пойдёт красть у джинна собственное счастье, а герой народных анекдотов — восстанавливать попранную справедливость…

— Ходжа, ты порой такой праведный, аж тошно!

— Сам себе удивляюсь, — важно подтвердил домулло. — Ну, так не стой столбом, который помечают все уличные собаки, а поспешим. Во-первых, нам надо вернуть в город Аслан-бея…

— Этого психа с длинной саблей и скособоченным носом?! Он же меня терпеть не может!.. А менее самоубийственного плана у тебя нет? — обречённо перестраховался Лев.

— Просто доверься мне!

— Ага, с этой фразы обычно и начинаются все наши проблемы…

…Ну, собственно у меня лично проблемы начались раньше. Если кто не помнит, то первое издание истинных приключений Багдадского вора, моего друга Льва Оболенского, было встречено в штыки русофильско настроенной частью читающего населения России. Ей-богу, отзыв «похотливый пьяница» был самым мягким!

Лев был готов двадцать раз посыпать голову пеплом за то, что природа создала его таким, не оправдав чаяний «национал-демократов», а потом выйти на улицу и вразумлять промеж глаз каждого «патриотически» настроенного идиота! Нет, тот факт, что «сколько людей, столько и мнений», он принимал безоговорочно. Его лишь искренне изумляло и бесило, что ему, Багдадскому вору, главному герою всего повествования, как раз таки и не дают высказаться! Он рассказал всё как есть, не скрывая о себе ни хорошего, ни плохого. А ему не поверили! Более того, сочли персонажем карикатурным и вымышленным!

О боже, если бы у моего друга не была легко отходчивая, истинно русская душа — мы бы никогда не узнали о его втором пришествии. Звучит несколько помпезно, но в летописях восточных историографов о нём говорили именно так: «На тихий и благословенный Коканд карой небесной обрушилось второе пришествие бесчинного Багдадского вора»…