Скиф - Витич Райдо. Страница 60

Но на счет «спать» погорячился – полночи промаялся. Да и Варя нормально не спала, понимая неординарность ситуации, но, не понимая ее подоплеки и себя, потому что осталась. Нет, решение уйти было верным.

Рано утром выглянула в смежную комнату – зал. Заметила спящего прямо в одежде Максима и на цыпочках прокралась в ванную, потом начала аккуратно шарить по квартире, выискивая свои вещь. Вываливаться на улицу в халатике в ее планы не входило, однако и одежда не находилась.

Смелков услышал сторонние шорохи и приоткрыл глаза. Первое, что бросилось – стройные ножки во всей красе почти до ягодиц.

Варя, что-то искала у кресла возле окна, затем под столом, в шкафу. Поглядывала на мужчину, но тот успевал прикрыть веки и не шевелился, наблюдая, и девушка не заметила, что он проснулся. Обшарила комнату и еле слышно прокралась в следующую. Минута и он услышал шуршание пакета, и понял, что девушка искала. Лежал, смотрел на бледнеющую темноту за окном и по шорохам определял, что происходит – вот Варя достала одежду, вот натягивает брюки…

Паранойя, ? подавил вздох и поднялся, прошел и подпер косяк двери, глядя, как девушка одевается.

Варя натянула брюки и уже скинула халат, спеша переодеться и сбежать, как почувствовала взгляд в спину. Оглянулась и отпрянула от неожиданности, в «стенли» вжалась, прикрываясь руками и не зная, куда вообще забиться.

Макс смотрел на белеющие в полумраке плечи и забыл возмущение на себя самого, решившего вдруг устроить себе встряску нежданно-негаданной аскезой.

Прошел медленно и Варя метнулась в угол, сжалась вовсе, губу прикусив. Молчаливое явление мужчины ввело ее в ступор, как будто приведение увидела.

Смелков поднял халатик и протянул его Варе. Она не сразу поняла, таращилась на него дрожа, и ощущение – онемела. Ее тело было достойно полотен живописца, вот только сильно раздражало, что идеальные холмики закрывают ладони, а взгляд девушки вовсе останавливал игру воображения. В глазах была паника.

Схватила протянутую шмотку, но не сообразила надеть – грудь закрыла и взгляд опустила. Страх отступал и появлялся стыд, что она решила уйти, как вор какой-то. И даже в груди кольнуло от неприятной мысли, что попутала его с другими с той, жуткой своей прошлой жизни.

Макс стоял в метре от нее, сунув руки в брюки, чтобы не схватить за плечики, не прижать к себе и просто смотрел, не отказывая себе хотя бы в этом удовольствии.

– Далеко собралась? ? спросил тихо, видя, что она уже успокаивается.

– Домой, ? пролепетала, а взгляд не поднимает. Виноватой себя чувствует?

– Ничего, что отца разбудишь?

– Его нет дома.

– В смысле?

– Он присматривает за мной, а так… в своей семье живет. Раз ты его предупредил, что меня не будет, я у тебя – он к себе уехал.

Даже так?

– Давай не будем его из семьи дергать, дадим отдохнуть?

– Я одна…

– Исключено. Одной тебе сейчас нельзя. Уедешь – я ему позвоню.

– Нет.

– Варя, ? шагнул ближе и, она кожей исходящее от него тепло ощутила, смутилась, себя не понимая. Нужно одеться, послать Смелкова и уйти, и забыть, никогда не звонить, не слышать, не видеть, не знать… Почему? ? Я настолько страшный?

– Почему? ? нашла в себе силы взгляд на него поднять. Мысли в голове путались – неправильная ситуация. Ломала она уверенность Вари, что жизнь – дерьмо и хорошего не жди.

– Не знаю. Бегаешь от меня, как черт от ладана.

Все бы черти такие были… Чертовски правильные и привлекательные. Но чем, черт тебя дери?! Почему ты не такой как остальные?!

– Не выдумывай, ? дрогнула. Он нависал над ней и почти касался, и смотрел так, что Варя терялась.

Макс склонился к ее лицу, в глаза заглядывая.

«Привяжется, стиснет и…» ? подумала, а он лишь:

– Тогда дай отцу выходные, хорошо? ? сказал.

Она ответить не могла – он вот, дыханием достает, и мутит в голове от волнения, и ноги подгибаются. Но уже не страшно, а будто жалко чего-то.

Макс заметил поволоку в ее глазах и как разряд тока получил, сообразив, отчего взгляд у нее такой. Пятерней в волосы проник и чуть коснулся ее губ – дрогнула всем телом, пришлось второй рукой за спину ее придержать.

Гибкая, кожа как атлас – нежная, нежная и туман от нее в голове. Губы своими губами накрыл, осторожно, наслаждаясь, целовал и не лез дальше, боясь минуты этой идиллии нарушить. Сладкие губы, жаркие, податливые, приник к ним, как провалился. Нежил их и задыхался от наслаждения, а в голове одно в такт бешенному ритму сердца: не спеши, только не спеши, не спеши.

Она не отталкивала, только трепетала, и этот трепет передавался ему и словно уводил в нирвану, отправлял в далекую юность, в чистоту первых порывов, первых свиданий, первых поцелуев, первой любви.

Он не целовал – грел, не страстью – нежностью делился, не брал – давал, и тем делал невозможным отступление. Варя потерялась в этом поцелуе, неожиданном и словно первом и самом желанном. Она понятия не имела, что так можно целовать, что столько приятных впечатлений может возникнуть от банального поцелуя.

Макс прижался лбом к ее лбу, обхватил руками за спину, чуть притягивая к себе, и смотрел на девушку, чувствуя, как она подрагивает в его руках, как грудь вздымается и дыхание участилось.

– Не страшно, правда? ? прошептал, а самого в дрожь кидает от гибкости ее стана, от нежности кожи, от сладкого тепла дурманящего разум. Блаженная – одно слово, иначе не назвать ее. И потому блаженство от нее идет, топит. Не оторваться – вновь к губам ее припал – сладко до одури, и сердце выпрыгивает, кровь в виски бьет, гудит в венах от испытания истомой.

Варя совсем потерялась и одно средство в себя прийти – чуть отстранилась – не задержал. И даже горько стало, и словно чего-то важного лишилась.

С ума она сошла, что ли? Ведь ясно что ему надо…

А надо ли? Она полуодета – другой бы уже взял, если б хотел. Другой…

– Завтракать будем? ? спросил хрипло, лишь бы спросить, паузу занять и не притянуть к себе эту трепетную девочку, желанную настолько, что и душу заложить не жаль. А у самого дыхание прерывается и взгляд от нее оторвать не может.

Варя отодвинулась, грудь халатом закрывая, сжалась, себя не понимая.

– Да, ? а что «да»? К чему?

– Хорошо, ? пальцами щеки коснулся – найти бы силы уйти. Отступил – шаг назад, еще – через силу. Двери прикрыл.

Варя осела в кресло и слепо уставилась перед собой. Пальцы дрогнув коснулись губ, а на них еще тепло губ Максима и его нежность, что как яд в кровь проникла.

Разве так бывает?

Вспомнила поцелуй Димы и невольно передернулась: разве поцелуй? Тогда она никакого прикола в слиянии губ не находила. В книгах пишут: он поцеловал – она растаяла – ну, бред же!

И сникла: не бред оказывается, бывает… В чем дело? Почему ей не страшно, а любопытно, почему обычный поцелуй приятную дрожь вызывает? В ней дело, в Максе?

Девушка рассеянно натянула халатик и сложила свои вещи обратно стопкой в «стенли». Зачем? ? оглядела и вытащила. И опять положила.

Задвинула створку и лбом к зеркалу прижалась, уставилась в отражение своих глаз – кто ты, что с тобой происходит? Во что ты вляпалась на этот раз? И ощущение, что все что было – сети, а сейчас – в капкан попала, да такой, что не вырвешься…

Потому что не хочется, потому что вопреки рассудку хочется обратного – глубже увязнуть, убедиться что поцелуй был приятным случайно, а дальше все как обычно, и Макс обычный, как все… ? кому ты лжешь? ? смотрела в чернеющие зрачки отражения.

Двери входные схлопали, а она не услышала – все ощущения, что подарил ей Максим, хранила, как Прометей огонь, и запоминала, как минуту счастья.

Смелков Макса ушел выгуливать и охладиться. Жмурился, подставляя лицо легкому снежку, пока овчарка гоняла снежинки, раскидывала сугробы, запрыгивая в них.

Ему было так хорошо, что сколько не припоминал, сравнить было не с чем. Разве что с чем-то в юности, далеким, далеким как эхо, давно затерявшимся в памяти, оставившим лишь блеклое пятно света.