Скиф - Витич Райдо. Страница 68

– Зачем терпеть? Я уеду домой.

– Будешь отца доставать?

Варя отодвинулась бледнея: верно. От нее только неприятности. Всех достала. Только ведь и себя тоже.

Я не виновата, что живу! ? зубы стиснула, сдерживая слезы, а они в глазах застыли, пугая Максима.

– Варя…

Отступила, как будто в душу ей плюнул. И рванула в дальнюю комнату, закрыла дверь и стулом подперла. Рот ладонью прикрыла и зубами кожу прикусила, чтобы не заорать. Взгляд по стенам, мебели прошелся и в окно – был бы этаж девятый…

– Варя! ? толкнул дверь Максим и замер, сообразив, что закрылась. Провел в тревоге по волосам пятерней: идиоооот!

– Варя, послушай меня… Варя! ? грохнул по двери. ? Открой, иначе выломаю, ? процедил.

Девушка осела в углу меж креслом и торшером и смотрела в одну точку. Варе стало все равно на все, а слезы лились сами – тошно просто.

Макс прислушался – тихо, и по сердцу эта тишина – ознобом. Толкнул дверь со всей силы и влетел – кресло в сторону отъехало. Варю увидел живой, осел на подлокотник, лицо оттер от выступившей испарины – перепугала.

Смотрел на нее – жалкую, в слезах, сжавшуюся как воробей на морозе и боялся подойти. И брякнул:

– Выходи за меня.

Варя слезы оттерла, всхлипнув, и вдруг дошло – уставилась на него:

– Дурак, что ли? ? выпалила первое, что в ум пришло.

Дурак, ? смотрел на нее не отрываясь – полный и конченный дурак. Потому что смотрю на тебя и крышу сносит. Потому что хочу, чтобы ты всегда была рядом. Потому что хочу видеть тебя постоянно, и просто хочу.

Варя поднялась по стеночке, таращась на него: точно ненормальный.

– Иди сюда, ? то ли попросил, то ли приказал, а глаза темные и от его взгляда внутри как струна натянулась.

– Заазачем?

– Иди, ? руку протянул.

Девушка понимала – шагни и пропасть. А не шагнет – тоже – бездна.

Так лучше в пропасть, но с ним.

Подошла – за руку перехватил, подтянул к себе. Оглядел припухшие губы, и прижался своими губами к не высохшим слезинкам на щеках – соленые.

И прижал крепко, впился в губы, языком в рот проник, сметая сопротивление – замычала, дернулась, по плечам кулаками прошлась, но как-то вяло. И притихла. Как лиана в руках выгнулась, задыхаясь от жаркого поцелуя, то ли стремясь прочь, то ли сильнее прижимаясь.

Максим за поясок потянул – к чертям. Ладонь на талию легла, обжигая кожу, обжигаясь. Прошла по спине и Варя впилась пальцам ему в плечи, то ли требуя остановиться, то ли продолжать.

Макс целуя прижал ее одной рукой, второй вверх по животу, задыхаясь от сладости и желания – к груди, накрыл холмик, и дрогнул от Вариного трепета – замычала ему в рот, выгнулась. Мужчина по шее губами прошелся, стягивая халатик, за талию крепко, но нежно придерживал. Закрутилась, а не отталкивает. И понял – хватит.

На руки подхватил и унес на постель.

– Максим…

– Тс, ? палец ей к губам приложил, склоняясь. ? Не бойся.

И рубашку расстегивает глаз с нее не спуская – зрачки огромные, черные и огонь в них, безумие. Варя вздрагивала, наблюдая за ним, онемела от волнения, страха, что и горло перехватил и жгутом в животе свернулся.

Макс рубашку откинул, а брюки не снял. Рядом лег и притянул девушку к себе:

– Не бойся. Ничего не будет, Варенька, ничего из того, что ты не захочешь. Расслабься, ? накрыл ее губы.

И дрогнул, тяжело задышал, прижав ее грудкой к своей груди – как душу обожгло, не то что – тело. Ладная, сладкая.

Варю потряхивало от страха и волнения – уперлась ему в предплечье ладонью – навалился, но не придавил. Руку убрал, придержал за запястье и в шею губами впился, прошел к плечам, убирая халатик. Ниже склонился, руки придерживая, губами от шеи вниз, к груди и накрыл сосок. Девушку как током дернуло – выгнулась, вскрикнув, руками, ногами дрыгнула. Макс ей рот поцелуем опять накрыл – огладил от плеча до талии, обхватил, млея от нежности ее кожи, изгиба талии, и халат ниже с рук убрал.

Запуталась в рукавах и биться перестала, в рот уже не вскрикивала – застонала. Притихла в его руках, соски напряглись и терлись о его грудь. Макс сам застонал, чувствуя, что не сдержится. Замер на пару минут, упорно вспоминая логарифмы и, тяжело вздохнул – пелена сошла, тяжестью на пах легла. И только сейчас понял, что творит – да поздно уже. Смотрел в черные зрачки Вари, и знал одно – если не исправит – конец и их с ней отношениям, и ее окончательно дотопчет.

Стянул с нее халатик и, обняв одной рукой, чуть прижимая к себе, взял за ладонь, стал осторожно пальчики целовать, чуть дыша от ее жаркого дыхания ему в шею.

Варя поняла, что насилия не будет, и совсем потерялась от противоречивых чувств. Паника отступила и лишь эхом еще бродила в голове, мутя разум, а на смену ей как цунами надвигалось иное – жаркое и сладкое, неведомое, но желанное. Она не могла понять себя, да и потерялась слушая лишь его. Он не владел – нежил вызывая сонм блаженных чувств. Гладил и гладил, как любовался, и она поплыла, как бывает меж сном и явью.

Макс накрыл ей губы, проникая в рот языком и осторожно оглаживал грудку, потирая сосочек. Варя впилась пальцами ему в руку, но забыла что хотела – от ласки внизу живота стало разливаться пульсирующая нега. Девушка будто таяла и задыхалась, застонала невольно, подаваясь властным, но бережным рукам. Ладонь Макса скользнула по животу, оглаживая, потирая, обогнула, словно обогревала, изгиб талии и бедер, накрыла грудь, чуть сжимая пальцами сосок. Варю выгнуло, задрожала, изгибаясь. Макс огладил, уходя вниз, к ягодицам под трусики.

И сам еле сдержал стон от их упругости. Налитые, гладкие, ровные – припал к ушку девушки оглаживая ягодички и млел от блаженства, слушая как она гнется под его ладонями, как тепло ее кожи соприкасается с его, как задыхается, словно вот вот взорвется от оргазма.

Макс стянул ладонью трусики с бедра, прошелся к животику, слушая тихие полувсхлипы-полустоны. Заглянул в лицо Варе – глаза закрыты, зато рот приоткрыт и губы словно просят – влажные, припухшие. И так хорошо на душе от нее, от того что она испытывает, что кричать хочется. И ощущение, что никогда до нее с женщиной не был. Что она одна у него была и есть, и все что было – детство, баловство.

– Девочка моя, ? прошептал не в силах от нее оторваться. Пальцами лицо огладил, губы и припал к ним, жадно целуя, слушая как застонала, чувствуя как выгнулась к нему стремясь. Ладонь к животику ушла, второй рукой крепче ее через спину обнял, прижал грудкой к своей груди – горячая, и томно от ее невольных вздрагиваний, так томно, что весь мир исчез, все мысли из головы прочь. И видит, знает – не играет.

Накрыл ладонью лобок, и дрогнул зажмурившись – гладкая она там. Притих опять гребанные логарифмы в голове изыскивая и пульсация отступила, стала глуше, только в висках все в барабаны жарко бьют. Осторожно трусики убирая, огладил гладкий лобок, стянул с ног, оглаживая от паха до колен медленно, нежно, уже не сгорая – тая от желания.

Замычала в рот, пальцами в руки впилась, придерживая, но вяло, слишком вяло, видно саму себя не понимая.

– Все хорошо, Варенька, все хорошо, ? зашептал ей на ухо себя уже не помня. Она как струна в его руках, чувственная и чувствительная, податливая и нежная. Гнется, задыхаясь, и нет страха – только страсть лицо искажает, губы раскрывает, заставляя стремиться к нему.

Целовал не спеша. Понял одно – горячая девочка, только неопытная. И это шанс ему – приручит страстью, приручить удовольствием, получить через блаженство, еще невиданное ею. Но с ним, только с ним она войдет во врата неги и узнает о сладкой стороне любви, именно любви, а не секса. Вернее, не просто секса.

То, что происходило – потрясало и его. Он чувствовал, как Варя растворяется в его ласках и сам растворялся в ней.

Он вновь и вновь ласкал ей грудь, нежил каждый изгиб тела руками и губами, и девушка забылась – уже обнимала его, стонала, выгибаясь, как требуя, и явно не замечала того.