Кровь и Пламя (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов". Страница 8

— Боюсь что нет — пожал я плечами, коротким жестом одергивая попытавшегося было высказать предположение Тиксу.

— Мы обнаружили очень богатое поместье — зло сверкнув глазами изрек отец Флатис — Высокие стены, огромный цветущий сад, белокаменное здание посреди этого великолепия. Куда не глянь — цветы, фрукты, тугие струи фонтанов и беседки под сенью деревьев. Настоящий рай на земле. И портила его тишину и покой только крупная банда разбойников, среди которых был маг, перебивших охрану поместья и принявшихся его разграблять. Мы как раз подоспели к моменту, когда из дома выносили награбленные вещи и грузили в две большие повозки — золото, картины, оружие и все прочее ценное. Разбойники были хороши в ратном деле, но противостоять ударному отряду Искореняющих Ересь не могли. Большую часть мы уничтожили, остальные разбежались кто куда. Вот только во время короткой битвы меня не оставляло чувство недоумения — ведь мы карали не приспешников тьмы, мы убивали простых людей. Пусть они преступники, пусть они убийцы, но это обычные люди. И для таких случаев существует мирская стража, которой должно найти и покарать негодяев. Это не дело Церкви! Но приказ мы выполнили. Пресекли грабеж, уничтожили и рассеяли разбойников. А затем выяснилось, что это отдаленное богатейшее поместье принадлежит одному из важных церковных иерархов. Он сам был в полной безопасности — скрылся в специальных потайных покоях вместе с челядью, где и переждал все неприятности. Он появился лишь в конце, небрежно одетый, распоясанный, брызгающий слюной и вопящий о том, что мы торопились слишком медленно и что многие картины и другие предметы искусства безнадежно испорчены. Он стоял посреди двора, окруженный окровавленными трупами своих стражей и разбойников и орал на боевых священников, многие из которых получили серьезные ранения, защищая его дом! Он не обратил внимания на молоденькую служанку с раскроенной головой, с задранной юбкой, жестоко изнасилованную. Его не печалило тело старого слуги умершего на ступеньках дома с топором в руках, до последнего пытающегося защитить своего хозяина — выходя он попросту переступил через труп, брезгливо поддернув края богатого халата. Церковного иерарха волновали лишь испорченные вещи. И в тот миг, зажимая рукой рассеченное плечо и теряя кровь, я впервые задумался — почему мы пришли на его защиту? Ведь он из рядов Церкви! И если уж пришла беда, он должен был достойно принять разграбление или даже свою собственную смерть! Но вместо этого он с помощью «вестников» остановил отряд ордена Искореняющих Ересь преследующий темных!

Замолчав, священник утер ладонью рот и машинально принял от Тиксы пузатую кожаную флягу. Сделал глоток и тут же поперхнулся и надсадно закашлялся.

— Крепкая! — довольно заулыбался гном, забирая флягу обратно — Друг Корис? Пробовать?

— Пробовать — кивнул я и приложился к горлышку фляги. Закашляться не закашлялся, но брага на самом деле крепка. И явственно ощущается вкус грибов и чего-то еще.

Дождавшись пока я проглочу, отец Флатис продолжил:

— Последней каплей оказались две девушки выбежавшие вслед за иерархом. Хоть и молоденькие, но явно не его внучки, судя по откровенным нарядам и поведению. Провожаемые гневными криками хозяина поместья мы вскоре покинули его дом и продолжили преследование. Но время было упущено. Приспешникам тьмы удалось добраться до предгорий и затеряться в горах. Мы вернулись ни с чем. Эту горстку еретиков удалось выследить снова лишь через пару лет, в тот раз я вел Искореняющих и после изнурительных поисков мы нашли их проклятое гнездо. Во время допроса я выяснил судьбу похищенных женщин и детей. Всех их жестоко замучили до смерти! А тела обратили в мертвяков! Ты когда-нибудь видел восставшего из мертвых ребенка пяти лет, Корис? А ведь тогда мы могли бы их спасти, могли бы успеть! Это был первый раз, когда я усомнился. И видит Создатель, за следующие годы мне приходилось терзаться сомнениями еще много раз. Не пойми превратно — я не усомнился в вере в Создателя Милостивого, но я усомнился в Церкви. Это был долгий путь начавшийся со слепой веры и закончившийся тяжким сотрясением всех моих духовных основ. А последние дни лишь утвердили меня в осознании самой главной истины — Церковь прогнила до самого основания. В ней еще остались честные и светлые люди, истовые служители, пытающиеся защитить и спасти души. Но очень много и тех, кто лишь изображает веру, скрывая свою темную натуру за маской священника. В том небольшом прибрежном городке, где ты впервые увидел костяной кинжал, практически на том же самом месте я собственноручно испепелил предателя перекинувшегося на сторону ереси. Именно тогда я и осознал окончательно — Церкви верить нельзя. И это откровение наполнило мою душу печалью…

— И снова — боюсь, не знаю что сказать…

— А и не надо. Я лишь хотел выговориться — открыто признал священник, вновь беря флягу и делая большой глоток — Иногда мне кажется, что я растратил свою жизнь зря. Но порой вспоминаются лица спасенных людей и чувство тоски отступает. Я веду речь к тому, что больше не считаю себя священником, Корис. Меня не отлучили от Церкви, не лишали сана, но выполнять их приказы я больше не собираюсь. Ибо нет во мне доверия к их словам.

— Вы кому-нибудь еще это говорили, отче?

— Нет. А что?

— И не говорите — попросил я — Люди обрадованы возвращением сурового, но справедливого священника. Пусть так и остается.

— Это звучит мудро — кивнул старик — Многие нуждаются в согревающих душу ободрениях. Многие нуждаются в исповеди. И раз меня не лишили сана, я все еще остаюсь священником, хотя мои устои заметно поколебались. В свое время вера спасла меня, спасает и сейчас. Почему мы остановились?

— Мой дом! — радостно осклабился Тикса, указывая на совершенно пустой участок, находящийся промеж двух домов.

Впрочем, не совсем пустой — внутри имелась каменная лежанка, сложенный из камней невысокий стол и несколько хорошо обтесанных камней в качестве стульев. На лежанке имелось одеяло и несколько шкур.

— Это и есть твой дом? — оценив представшую взору картину, осведомился я.

— Да! Хороший дом! Кровать есть, стол есть! И шкаф есть!

Точно, за лежанкой спрятался сложенный из каменных плит шкаф с тремя полками наполненными всякой всячиной. Какие-то камешки, глиняная посуда, наконечники для стрел и еще много-много чего.

— А стены? Крыша?

— Нету! — развел руками коротышка — Я еще не женат! Дом строить некому.

— Весело вы живете — признал я — Точно… дома-то у вас жены строят.

— Снимать обувь! — потребовал гном.

— Это еще зачем?! У тебя дома нет!

— Это дом! Хороший дом! Если обувь не снимать — хотя бы вытирать! Вот половичок!

Тщательно вытерев ноги о действительно обнаружившийся у едва намеченного входа половичок, мы вошли «внутрь». Строго тут у них… нет ни малейшего уединения для холостых гномов перешагнувших подростковый возраст. Четкое разделение по статусам. Хочешь собственный дом — женись. А если не думаешь о продолжении рода, то и дом тебе не нужен, хватит каменной лежанки и пары звериных шкур. Суровая правда жизни…

Тикса хлопотал как радушный хозяин, ничуть не смущаясь отсутствием стен и прочих непременных атрибутов жилища. Нас усадили на стулья, на столе появилось несколько мисок и три кружки. Сноровисто орудуя ножом, гном быстро нарезал ломоть вяленого мяса, добавил пару лепешек и разлил по кружкам гномью брагу. Можно приступать к скромной трапезе. Чем мы и занялись, не забывая о разговоре. Вернее, я больше слушал отца Флатиса, сегодня оказавшегося неожиданно разговорчивым.

Неспешно пережевав волоконце мяса, священник продолжил ненадолго прерванный разговор:

— Все изменилось. Обросший щупальцами ледяной мертвец всеми силами защищает людей от нежити и шурдов. А светлые священники осознанно примыкают к приспешникам тьмы, начиная творить страшное зло. Скажи мне кто подобное лет двадцать назад, я бы приказал казнить его за столь еретические безумные слова. Теперь же эти слова слетают с моих собственных губ. Воистину, мы живем в ужасные времена, Корис.