Герои умирают дважды - Аксенов Даниил Павлович. Страница 22

Ан-Котеа и ан-Суа немедленно отступили друг от друга. Они опустили мечи и стояли, поглядывая то на соперника, то на разгневанную хозяйку.

— Господа, — произнесла графиня, пытаясь справиться с дыханием. — Разве вы не знаете условий проведения этого турнира? Никаких дуэлей! Каждый замешанный в кровопролитии должен немедленно покинуть мой замок!

«Вот это удача, — подумал Виктор, радуясь. — Надо же, даже не ожидал. И как я упустил из виду такое замечательное условие? Так еще лучше получится. Все целы, но с вещами на выход. Пока-пока, я помашу платком вослед, вытру скупую мужскую слезу и скажу, что мое горе безгранично оттого, что не удалось скрестить мечей с двумя такими замечательными бойцами».

Оба соперника, как по команде, развели руками и произнесли:

— Ваше сиятельство!

Потом одновременно осеклись и злобно посмотрели друг на друга. Их позы были настолько похожи, что казалось, то ли барон, то ли графский сын отражаются в кривом зеркале, меняющем фигуру, но верно передающем суть, возможно даже внутреннюю.

— Это — правило для всех. Я ничего не могу сделать. — Графиня слегка повернула голову, словно ожидая кого-то, но не решаясь посмотреть назад.

И точно — буквально через секунду из донжона нарочито медленно вышла еще одна дама в знакомом Виктору черном платье.

— Госпожа, — сказала она голосом, напомнившим Антипову подмостки крепкого провинциального театра. — Не слишком ли суровое наказание?

«Стояла неподалеку с самого начала и все слышала», — сразу понял он.

— Достаточное, Вирета, — резко ответила Ласана. — Ты посмотри, они даже не пытаются оправдываться.

Оба дворянина опять, как по команде, издали какой-то звук и смолкли. Если бы их взгляды могли убивать, то оба уже валялись бы на земле бездыханными, искалеченными и без единого кусочка кожи на теле. Они явно мешали друг другу высказаться.

— Не пытаются, — согласилась дама. — Но думаю, что это лишь от огорчения и раскаяния. Посмотрите на них. Для них ведь нет ничего хуже невнимания вашего сиятельства.

Оба соперника синхронно кивнули, умудряясь не сводить глаз не только с графини, но и друг с друга.

— Не знаю, — с сомнением ответила графиня, но чуткое ухо Антипова уловило легкую фальшь.

— К тому же кровь ведь не пролилась, ваше сиятельство. — Вирета с улыбкой высказала убийственный аргумент. — Предлагаю их простить. В первый и последний раз.

«Спектакль! — Виктор был готов взвыть от разочарования. — Обе девушки заранее договорились, о чем будут вести речь в таких случаях! И наверняка это все для того, чтобы спасти Женара… любимчика графини. Вон как бежала ради него».

Однако участники несостоявшейся дуэли, похоже, не догадывались, что их прощение состоялось задолго до начала поединка. Они смотрели на графиню настороженно, словно ожидая очень важного для них вердикта. Впрочем, Антипов не находил это удивительным: оба были фаворитами в отсутствие загадочного Менела и имели реальные шансы на победу.

— Ну что же, — сказала графиня, словно задумавшись. — Полагаю, это предостережение должно послужить уроком всем остальным. Господа! Больше никаких дуэлей. Все вопросы можно выяснить на ристалище. Каждый будет иметь право записаться в ту команду, в которую захочет.

Ласана резко повернулась и направилась внутрь донжона. За ней ручьем потекли дворяне. Их лица выражали легкое разочарование, но это разочарование было ничто по сравнению с чувствами Виктора. Он теперь догадывался, что графиня уже назначила победителя. Если не турнира, то другого состязания. А иначе зачем договариваться заранее о спасении Женара? Возможно, дамочки вообще предусмотрели все варианты развития событий. Плюс в пользу графини, конечно, но минус Антипову. По его наблюдениям, многие женщины любят сначала принимать решение, а потом выносить вопрос на обсуждение и даже с ловкостью профессионального режиссера превращать это обсуждение в крупную постановку… скажем, в турнир.

Однако Виктор не стал отчаиваться. Он подумал, что, несмотря на первый день пребывания в замке, следует во что бы то ни стало форсировать события. И тоже устремился внутрь донжона, к столу, рассчитывая, что за едой он найдет возможность обратить внимание графини на себя.

Свое место Антипов обнаружил быстро с помощью дворецкого, а заодно и понял причину ссоры между графским сынком и бароном. Их посадили слева от графини, но одного ближе, а другого — дальше. Дворецкий путем извилистых умозаключений и взвешивания происхождения и заслуг каждого решил именно так. Ан-Суа не согласился с этим, ан-Котеа, напротив, горячо поддержал. Столь очевидный повод выплеснул все, что тайно копилось в душе, но это почти ни к чему не привело — местоположение воинов не изменилось, но аппетит был испорчен.

Теперь зал выглядел совсем по-другому. Человек сорок дворян сидело за столом, покрытом синей скатертью из плотной материи. В углу расположились музыканты в оранжево-желтых одеждах. Их инструменты, от длинной трубы до варсеты, еще не были пущены в ход, но Виктор догадывался, что вот-вот заиграет музыка. В ярком свете свечей и факелов между столом и стенами бегали слуги с подносами и без. Хотя не они привлекли внимание Антипова, а невысокий человечек в зеленом костюме и с серебряными кисточками, менестрель-распорядитель. Его функции были на первый взгляд просты — он произносил речи, тосты да и вообще не позволял гостям скучать. Богатые посетители, осведомленные о собственном косноязычии, могли даже заказать менестрелю какую-нибудь речь от своего имени. Виктору почему-то казалось, что многие так и сделали.

Представителя замка Орреант очень беспокоило собственное положение. Оно не позволяло ему развернуться вовсю даже за ужином. Антипов знал, что сейчас менестрель-распорядитель произнесет краткую речь, потом что-нибудь скажет графиня, затем — наиболее знатные дворяне, а когда очередь дойдет до него, то все уже устанут и будут слишком пьяны, чтобы оценить нестандартный подход. А Ласана вообще к тому моменту может уйти и оставить гостей. Поэтому ждать не хотелось.

Заиграла музыка, довольно спокойная мелодия в исполнении струнных инструментов, а перед музыкантами пробежало несколько акробатов в розовом, выполнивших несложные, с точки зрения искушенного жителя Земли, трюки. Когда акробаты исчезли, менестрель прочистил горло и приступил к приветственной речи.

— Господа! — громко произнес он. — Ее сиятельство рада приветствовать вновь прибывших в своем замке. Этот славный турнир не делает различий между дворянами. И граф и младший сын барона принимают участие на равных. Любой может подтвердить это!

— Подтверждаю! — неожиданно раздался громкий и зычный голос. — Благодарю за оказанную честь и возможность высказаться от имени младших сыновей баронов!

Среди присутствующих наметилось замешательство. Все, как один, посмотрели на высокого дворянина, одетого в не очень модный коричнево-красный костюм. Дворянин же, как ни в чем не бывало, выпрямился во весь рост и продолжал:

— Если бы уважаемый распорядитель не обратился ко мне за подтверждением, то я бы, конечно, ни за что не решился произнести эту речь, но если так уж получилось, то скажу все!

— Кто это? — спросила графиня, чуть наклоняясь к Вирете, сидевшей справа от нее.

— Тот самый Ролт из конца списка, — шепотом пояснила доверенная дама.

— А… а почему он говорит?

— Не знаю, госпожа. Здесь, похоже, какая-то ошибка.

Однако Виктор так не считал. С его точки зрения, все шло как надо.

— Мы, младшие дворяне, бесконечно благодарны ее сиятельству за предоставленный шанс. Ведь что есть у нас? Лишь конь и верная рука. Но пусть кто-нибудь скажет, что этого недостаточно! С их помощью мы добьемся всего!

Графские отпрыски и полноправные бароны скривились, но большая часть собравшихся одобрительно загалдела.

— Чем молодость лучше зрелости или старости? — продолжал Виктор, вдохновленный ожидаемой поддержкой. — Да тем, что мы можем приобрести любой опыт, а у остальных есть только тот опыт, который они уже получили. Мы надеемся на лучшее, а они думают о том, что лучше бы ничего не менять. Мы способны любить женщину страстно, а они — печалятся, что никто страстно не любит их.