Маскарад - де ла Круз Мелисса. Страница 40

Блисс кивнула. Она закрыла глаза.

Теперь они вместе видели, что произошло. Они увидели, как Блисс сидела в приемной и ожидала Кингсли. Они увидели, как Ренфилд принес Присцилле Дюпон список дел. Они увидели, как Шайлер вошла и спросила, не видала ли Блисс Оливера. Они увидели, как несколько девушек из Дачезне получают книги для следующего собрания Комитета.

Потом все почернело. Темный ядовитый дым заполнил помещение...

Блисс ждала, что сейчас появится тварь, но они не видели ничего, кроме густого черного дыма.

Когда девушка открыла глаза, Нэн что-то быстро писала у себя в блокноте.

— Хорошо, — наконец сказала страж, отложив ручку. — Теперь будь так добра, приподними волосы и покажи мне тыльную сторону шеи.

Тыльную сторону шеи?

Блисс повиновалась. Нэн кивнула.

— Можешь опустить волосы.

После ухода стража в палату вошел отец и крепко обнял Блисс.

В чем бы ни заключалось испытание, похоже, она его прошла.

Тыльная сторона шеи...

Часть испытания...

Блисс вспомнились волосы Кингсли; они были такие длинные, что постоянно закрывали тыльную часть шеи. Веяние моды? Или он что-то скрывал?

Кингсли... Кингсли, постоянно носивший с собой ту книгу, «Materia acerbus» — «Темная материя». Кингсли, подучивший ее вступить в переговоры с тварью из ее кошмаров.

Кингсли Мартин из очень-очень старой семьи Голубой крови. Одной из самых могущественных и влиятельных...

Блисс закрыла глаза. Она снова увидела ту самую тварь, и тварь заговорила с ней. Она произнесла всего одно слово...

ГЛАВА 40

Шайлер чистила зубы, и тут зазвонил ее мобильник. Она наскоро прополоскала рот, сплюнула, быстро вытерла лицо и помчалась к телефону. Было раннее утро, и девушка собиралась в школу.

— Чего?

— Разве так отвечают по телефону?

— Ой, Блисс! Привет! Извини, я думала, это Оливер. Он вечно звонит по утрам.

— Извини, что разочаровала тебя.

— Вовсе нет. Как ты себя чувствуешь? — спросила Шайлер.

Она собиралась навестить Блисс в больнице, но последние несколько дней выдались просто сумасшедшие; Шайлер пыталась одновременно управиться с насыщенным школьным расписанием, вампирскими уроками и тем фактом, что ее дедушка собирается вступить в генеральное сражение всей его жизни. Было объявлено открытое голосование, и выборы приближались.

— Получше, — сказала Блисс. — Ты... э-э... в курсе, что со мной произошло?

— Угу, — отозвалась Шайлер. — Дедушка сказал, что это был Кроатан, но ты в безопасности.

Блисс рассказала Шайлер про испытание, про то, как она открывала разум перед Нэн Кластер, и про то, что отметины исчезли с ее шеи.

— Со мной было то же самое, — сказала Блисс. — Помнишь? Тем вечером, когда мы были на фотосессии.

— Да.

— На меня тогда напали, но отметины исчезли. И я ничего не могла вспомнить.

— Еще она хотела посмотреть у меня тыльную часть шеи. Правда странно?

Шайлер кивнула, позабыв, что Блисс ее не видит.

— На самом деле это тоже часть испытания — мне дедушка сказал. Нэн приходила и сюда. Проверить меня.

— Что, правда? Так я не одна?

— Нет, конечно! Проверяли всех, кто там находился.

— Клево.

— Ну так и чего?

— Слушай, я кое-что узнала от папы. Помнишь, Комитет постоянно твердил, что никакой Серебряной крови нет?

— Угу.

— Ну так вот, кажется, они передумали.

— Да, я тоже об этом слыхала, — отозвалась Шайлер.

Лоуренс держал ее в курсе событий в Совете. Теперь, когда был убит взрослый вампир, руководство общиной бурлило — там назревал мятеж. Серебряная кровь сделалась прискорбной прозой жизни, с которой приходилось считаться.

— Ну, как бы то ни было, папа считает, что это должен быть один из нас — кто-то высокопоставленный, из старого семейства, — сказала Блисс.

— Корделия тоже всегда это утверждала.

— Может, ты подумаешь, что я свихнулась, — продолжала Блисс, — но я, кажется, знаю, кто это сделал.

— Кто что сделал?

— В смысле — я, кажется, знаю, кто укрывает Серебряную кровь, — сказала Блисс. — Я думаю, Кингсли как-то с этим связан.

Блисс рассказала Шайлер о своих подозрениях и о том, как они совпали с тем, что отец рассказал ей об извращении — об интересе Кингсли к темной материи, о той странной книге, которую он постоянно читал, о том, что он был знаком с историей и мифологией Серебряной крови.

Шайлер присвистнула.

— Даже не знаю... звучит подозрительно, да, но тебе не кажется, что выводы немного скоропалительные?

— Может быть, но я застряла тут до следующей недели, — сказала Блисс. — А вы с Оливером не сможете приглядеть за этим?

Ближе к концу недели Шайлер с Оливером раскопали несколько интересных фактов про новичка. В Хранилище был наведен хотя бы относительный порядок — фактор велокс оказался очень кстати. Пыль и штукатурку убрали, и о взрыве теперь напоминала лишь небольшая, толщиной с волосок, трещина в мраморном полу. Просто поразительно, на что способны вампиры, если поставят себе какую-то цель.

Проследить за чередой местопребываний Кингсли оказалось несложно благодаря широкому кругу знакомств Оливера в частных школах, а также благодаря хитроумной компьютерной слежке.

Шайлер позвонила Блисс в больницу, чтобы сообщить, что они обнаружили.

— Мартины приехали в Нью-Йорк тем самым вечером, когда, как ты говоришь, убили Дилана, — сказала она. — И мы выяснили, что Кингсли был в летней школе в Хотчкиссе, там, где убили ту девушку. И он провел неделю в Чоате, в гостях у друга — там, где прямо перед началом занятий нашли мертвым одного второкурсника. Он был здесь, в Нью-Йорке, в ту ночь, когда в «Квартале сто двадцать два» убили Эгги, и еще он был на вечеринке, на которой умер Лэндон Шлессингер.

— Так я и знала! — воскликнула Блисс.

— И еще одно: Кингсли был последним, кто навещал Саммер Армори. Оливер сказал, что ходят слухи, будто они встречались. Так что он присутствовал неподалеку от места всех преступлений. Но полностью я не уверена, это может быть и простым совпадением. Куча молодежи Голубой крови посещает летнюю школу в Хотчкиссе, ездит в Чоат, были тем вечером в «Квартале сто двадцать два» и были знакомы с Лэндоном Шлессингером. А Саммер Армори много с кем встречалась. Я уверена, что, если постараться, мы найдем еще нескольких, кто подпадет под все пункты списка.

— Нет, это наверняка он. Я уверена! — решительно произнесла Блисс.

— Ты собираешься рассказать отцу об этом?

— Я даже не знаю... Он — кто-то вроде консультанта при семье Кингсли. В смысле...

— Давай я расскажу Лоуренсу, — предложила Шайлер. — Он разберется, что с этим делать.

Когда Шайлер за ужином изложила Лоуренсу все подозрения Блисс и свидетельства в пользу обвинения, дедушка даже не оторвал взгляда от своего бифштекса на ребрышках.

— Любопытно, — рассеянно произнес он.

— Правда любопытно? — спросила Шайлер. — Как ты думаешь, не кроется ли за этим что-нибудь?

Лоуренс глотнул вина из бокала.

— Возможно.

Больше он ничего не сказал на эту тему, и Шайлер за весь вечер ничего не смогла из него вытянуть.

ГЛАВА 41

Следствие Комитета по поводу инцидента в Хранилище созвало публичное слушание; на него вызвали всех свидетелей нападения, чтобы они дали показания Комитету. Слушание проходило в одном из огромных залов судебного заседания, расположенных под Хранилищем. Члены Совета уселись в ряд на высоком помосте, лицом к собравшимся. В центре сидел Чарльз Форс. Лоуренс ван Ален на правом краю ряда уже, как обычно, пыхал сигарой. Новый глава стражей, Эдмунд Эрлих, в миру — известный историк искусств и владелец художественной галереи, вел судебное разбирательство со своего места на помосте. Сбоку находилось небольшое возвышение — на него вызывали свидетелей. Перед помостом стоял инквизитор, официальный обвинитель, выступающий от имени Комитета.