Ромашки для королевы - Демченко Оксана Б.. Страница 53

– Нашла, чем гордиться!

– Рир, только ты меня обязательно разбуди! – жалобно попросила Сэльви. – Сразу, пока не схватили, а то будет худо. Успеешь?

– Постараюсь. Значит, чистим поселок – и ты пробуешь.

– Да. Диаль, твоя мама в этом, ближнем, ты верно понял.

Синеглазый судорожно кивнул.

Поселок оказался подобен предыдущему во всем. Эльфы что-то делали у небольшого пруда. Два сторожа сидели и ели, полдень уже миновал, и прогретый солнцем воздух, совсем летний, располагал к отдыху и сну. Орильр повторил формулу со своим родовым именем и убрал обоих. Глухой тройной удар по старому медному обрезку заставил эльфов бросить дела и двинуться к сараям, недоуменно переговариваясь. Сэльви не стала их ждать. Легла на расстеленный мужем плащ и прикрыла глаза. Темный сон охотно вполз в сознание рядом с парой остывающих тел охранников. Девушка подумала, что зря решилась идти к костру отсюда, где окончательная смерть так близка. Но возвращаться было уже поздно. Темная вода сна хлынула под веки. Голова закружилась, и весь мир удалился, его звуки стали гулкими, как будто обрели пещерное эхо.

Ведимы в этот раз плясали действительно – в пещере. Сэльви с ужасом изучила новое место. Багровые узоры на стенах, черные ковры, злой огонь разных оттенков, созданных особыми травами и минералами. Огонь горел полукругом, а в дальнем конце пещеры можно было различить каменное ложе. Ведимы плясали зло и отчаянно, целиком отдавая себя черной магии движения и заклинали кого-то, и поклонялись – тоже. Тому, в конце пещеры.

На каменном ложе Сэльви увидела нечто жуткое и огромное, еще более страшное на фоне своей чудовищной тени во всю стену. Не человек, сразу понятно. Не эльф. Но – две руки, две ноги, квадратное тело, – гном? Кожа широкого в кости подобия гнома отливала темной маслянистой сталью. Голова чудища стала медленно поворачиваться к ней, ведьме… и Сэльви поняла: во сне от взгляда этого ей не укрыться.

Пощечина оказалась звонкой и хлесткой. А потом на голову вылилось целое ведро воды – не меньше, и костер ведимов опал, зачах, удалился.

Сэльви всхлипнула и вцепилась в руку мужа. Кое-как поверила: она тут. Нет стального чудища, нет пещеры. Солнышко светит. День.

– Ох и бестолочь! – возмутился рядом женский голос, слабый, но решительный. – Куда ты ее отправил? Да они же отрежут путь, будет бродить до конца времен в подгорных пещерах. А еще папу чему-то брался учить!

– Прости. Спасибо. Ну хватит уже меня лупить! – голос Орильра звучал непривычно виновато и просительно. – Я и так перепугался.

– Только я могу его лупить, – прошептала Сэльви, кое-как уговорив губы двигаться.

– Даже теперь она тебя защищает, – рассмеялся тот же голос. – Какой симпатичный галчонок! И отчаянная, прямо прелесть. И за какие добрые дела тебе так повезло, не пойму.

Сэльви открыла глаза и сощурилась. Солнце оказалось замечательно ярким и настоящим. Ужас сна исчез. Синеглазая женщина – осталась. Она сидела рядом и продолжала ворчать. Совсем тонкая, как все пленники, но еще достаточно крепкая. Диаль сиял ярче солнышка за спиной незнакомки, не оставляя сомнений – это его мама. Настоящая, и память ее жива, и сама она такая умная – умнее учителя и всех прочих. Даже, наверное, умнее деда.

– Я Вэйль, мама Диаля, – кивнула женщина. – Приятно видеть, что хотя бы одна женщина сумела немножко воспитать этого дикаря Рира и держать его в руках. Сэльви, да? Красивое имя, наше, певучее.

– Спасибо.

– Что за глупое спасибо, малыш? – возмутилась синеглазая. – Я говорю то, что вижу. Твой муж разбирается в делах войны, а я ведаю историю рас. Все ведьмы людей – настоящие, а не злодейки – рождаются в семьях, куда хоть однажды влилась кровь вечных. Или их сила, но это – легенды, это оставим в стороне. Может, ты даже моя родня. Этот гадкий Орильр увел за стену моего старшего сына, Бильоля, не думая спросить дозволения матери! Мы с ним двадцать пять веков не разговаривали, а сегодня помирились. Ты этого добилась, не шевельнув пальцем. Так что – спасибо тебе. – Она снова улыбнулась. – Когда я закончу сердиться, можешь звать меня бабушка Эль. Но прежде я обязательно выясню, зачем ты полезла к ведимам в огонь?

Сэльви плотнее обняла мужа и уткнулась носом в его плечо. Пусть говорит, ей пока надо отдыхать. И Орильр стал рассказывать о своем возвращении, о кончине фальшивого короля, поездке сюда, к пленникам, и необходимости выяснить, где появятся ведимы. Вокруг уже собралось все население сараев. Эльфы слушали с интересом, и по ходу рассказа сами начали собираться в путь. Диаль отдал своего коня для волокуши, на которую погрузили тело женщины, приготовленной в жертву Черным. Когда короткий рассказ закончился, Вэйль кивнула куда более задумчиво и уже без раздражения.

– Тогда понимаю, ты их хотела подразнить и убежать. Глупый план, но может сработать. Рир, демон вырвался, говоришь?

– Один.

– И более всего на свете ему нужна черноглазая ведьма в собственном уме, – усмехнулась Вэйль. – Обычно такие рождаются, как говорят гномы, темными. Для человека ее сила слишком велика, магия ослепляет и выжигает слабое сознание людей в первые же годы жизни. То, что остается, – и есть «уголь силы». Он годен для утоления жажды магии и продолжения рода ведимов, но слаб и не способен улучшить их породу. А эта нужна Хозяину. Сэльви, в пещере у огня не было чудища?

– Стальной гном, – прошептала девушка, еще плотнее ныряя в плащ мужа. – Широкий, как… ох, как три человека, наверное. И рослый, в полную сажень высотой, не меньше. Он меня сразу почуял, и если бы не вы…

– Гном куда лучше, чем эльф, – заверила Вэйль. – Сколько ему, Рир?

– Весной пошел пятый год от поднятия крышки ларца. Судя по рассказу Кэльвиля и его спутника Брава, у гномов беды начались три с лишним года назад. А я выбрался из подвалов и того позже, второй год идет.

– Значит, у нас есть еще зима, весна, если повезет, часть лета, – задумалась Вэйль. – К пяти годам он станет велик и потребуется больше пищи.

– Вас для того и собирались жечь, – хмуро кивнул Орильр. – Чтобы он поскорее вошел в силу. Ведимова дюжина костров, сжигающих приговоренных эльфов и ужас еще почти пяти сотен обреченных. Он бы сменил пещеры на наш дворец и жил тут вне досягаемости для врагов, пока еще молод и уязвим.

Сэльви слушала и молчала. Ей было очень приятно узнать, что она не «демоново отродье и не ведьменево семя», как любила говорить тетка, ломая об ребра очередную метлу. Она – немножко эльф, то есть совсем не чужая Риру. И у нее теперь есть настоящая семья! Бабушка Эль и дядюшка Диаль. Сэльви рассмеялась и пояснила недоумевающим эльфам свою радость. У прежней жены Рира она отспорила для рода а-Шаэль дом в столице. Теперь, выходит, – и для себя тоже. Потому что обязательно станет наведываться к бабушке, будет ведь после всех бед мир, и она научится гостить. С мужем, чинно. И дома ее вразумят, как же надо читать на эльфийском.

Бывшие пленники высоко оценили мечты черноглазой и пообещали тоже приглашать ее, и как можно чаще. И учить читать, петь и вообще делать все, что положено настоящему эльфу. Но, увы – потом.

– Они придут с севера, – уверенно сказала Вэйль. – Моя мама в давние времена погибла там, и все было очень странно. Полагаю, еще до создания Стены у ведимов имелось тайное убежище в северных отрогах кряжа. Кэль говорил королю, но его не стали слушать. А потом все закрутилось – Стена, изоляция, общее безумие… Они пойдут с севера и будут танцевать в фокусе полукруга костров. Тут сараи так странно расположены, я уже давно заметила, меня дважды переводили, была возможность посмотреть и подумать. Сильных держат у болота, оттуда сбежать совсем невозможно. А когда слабеем – смещают к внутреннему забору с собаками, как уже неспособных на побег. Посмотрите и поймете – три линии сараев, и за ними, к северо-востоку…

– Уже понял, – кивнул Орильр. – Там есть сухой холм, в болоте. Больше и искать нечего. Ладно… Сэль, ты возвращаешься к воротам со всеми.