Возвращение астровитянки - Горькавый Ник. Страница 115

Тишина.

Майкл пожал плечами:

— Я полагаю, мы можем стать первыми производителями или творцами ангелов. Ведь кто-то всегда становится первым — почему же не мы?

Никки задумчиво рассматривала идею Майкла с разных сторон.

— В отсутствие гормональной мотивации жизнь космических ангелов может быть очень скучна: у них нет любви, страха смерти, радости победы над соперником. Нужна какая-то мотивация их деятельности.

— Пусть они конкурируют друг с другом по добрым делам.

— А как они будут сравнивать свои добрые деяния? Скорость света конечна, так просто о личных успехах другим не сообщишь!

— Пусть они подождут, пока Вселенная снова сожмётся и они соберутся вместе возле сингулярности. Тогда и обменяются мнениями и чем-нибудь наградят лучших ангелов. И подберут посланцев в следующий цикл Вселенной.

— Значит, цикл расширения и сжатия мира длительностью в десятки миллиардов лет будет для ангелов лишь раундом в этом соревновании? А призом может стать продление существования ангела в другом цикле?

— Ну… возможно. Императрица снова задумалась:

— Кто же всё-таки будет принимать решение о необходимости вмешательства ангелов?

Майкл ответил:

— Если вложить суммарный оптимизированный разум всех живущих на Земле людей в каждого космического ангела, то такие решения будут приниматься на основе мудрости всех землян.

— Эти ангелы кажутся вариантом загробной жизни. Может, там и наши с отцом разумы окажутся?

— Почему бы и нет? Можно привлечь разумы и существ других видов — тех же динозавров из «Шара», чтобы решения были более взвешенными.

— В ангелов, очевидно, попадут и разумы Робби или Великого Инки. Только нужно, чтобы эти космические ангелы умели плакать.

— Иметь эмоции — это логично. Глаза Никки ярко горели.

— Ангелы должны уметь хранить достаточное количество данных, в таком случае они смогут собирать с миллиардов цивилизаций каждого цикла Вселенной богатый информационный урожай и передавать его в новый цикл. Мы получим колоссальную по объему и информативности метагалактическую библиотеку, которая будет не уничтожаться, а пополняться с каждым новым коллапсом Вселенной!

— Здорово! Я об ангелах как о сборщиках информации и библиотекарях не подумал… — обрадовался Майкл.

— Итак, ты хочешь освоить профессию бога для новой Вселенной?

— Скорее — профессию короля ангелов-хранителей при полной материалистичности их крылатых организмов-конструкций. Жизнь — это путешествие. Оно может быть интересным или не очень. Оно может быть длинным и не очень. Я хочу сделать его вечным и захватывающим.

— Ты знаешь, откуда произошла форма королевской короны?

Майкл поднял брови:

— Символ святой ауры? Никки покачала головой:

— Я предпочитаю другое толкование. На глиняных табличках древних шумеров изображён царь, несущий на голове предмет, очень похожий на большую корону. Но на самом деле это была корзина из прутьев, полная тяжёлых кирпичей для строительства нового храма.

— Хорошее толкование.

— Точное. Как Элиза и дети?

— Мне очень повезло с ними, мама.

— Это потому, что ты достоин удачи. Я впечатлена сегодняшним разговором… Я привыкла решать проблемы целой планеты, но на всю Вселенную замахиваться мне ещё не приходилось. Как ты осмелился ставить себе такие грандиозные задачи?

— Я сын королевы Николь! — улыбнулся Майкл. — Какие ещё нужны объяснения?

Никки тоже улыбнулась:

— Возможно, это был самый важный завтрак в данном цикле Вселенной. За успех твоих планов надо немедленно выпить!

Они чокнулись недопитыми чашками с кофе, и Маугли гордо сказала:

— Меня часто называют основательницей империи или дарительницей бессмертия. Глупости! Самое важное, что я сделала в своей жизни, — это вырастила умного сына.

Она подняла чашку с остывшим кофе повыше, салютуя Майклу:

— Удачи тебе, король ангелов!

Глава 26. НИККИ И ДЖЕРРИ

Общий генетический и эпигенетический анализ тканей пациента, обозначенного в медфайле аббревиатурой AGN49, был сделан автоматическим анализатором в течение ночи и ранним утром попал к Билли Лобилу, опытнейшему специалисту-биоаналитику Био Института. Билли запустил результаты анализа в улучшенную программу идентификации генетического класса, изучил выходные данные — и узнал, что возникла проблема.

Он встревожился и немедленно поставил в известность руководство лаборатории. Для решения появившейся проблемы была срочно сформирована специальная группа.

Когда уровень сложности задачи стал очевиден, для её решения создали специальный отдел. Потом к нему присоединились отделы и группы других институтов. В конце концов организмом одного пациента стали заниматься тысячи специалистов — компьютерных биологов, аналитических генетиков и медиков-геронтологов.

Для обсуждения физиологических особенностей мозга и эндокринной системы данного пациента собирались целые конференции и симпозиумы. Они целиком посвящались организму всего лишь одного человека, имя которого все присутствующие знали, но не называли.

Эти совещания проходили в закрытом режиме, и никто из журналистов на них не присутствовал. Врачебная тайна — не пустой звук, а лицензией врача медики дорожат не меньше, чем жизнью пациента.

Организм пациента AGN49, как учёные называли его в статьях, через несколько лет стал, пожалуй, самым изученным организмом в истории медицины.

И одновременно стало ясно, что медики не успевают.

Для организма Homo Sapiens была составлена невероятно сложная система дифференциально-интегрально-тензорно-групповых уравнений. Математическое решение этой системы уравнений описывало все жизненные процессы, происходящие внутри человеческого организма. Получение данного «решения жизни» было задачей исключительной сложности, но ещё более зубодробительной проблемой являлось «решение бессмертия». Для него нужно было найти и наложить на исходную систему уравнений — то есть на сам организм — такие условия, при которых жизненные процессы в человеке оказывались бы не лимитированы по времени; например, деление клеток не затухало бы по истечении нескольких десятков лет в судорогах апоптоза, а продолжалось бы неограниченно.

Почти две трети людей относились к наиболее распространённому А-классу, отличающемуся от других набором начальных параметров для уравнений. Для людей А-класса «решение бессмертия» искали тридцать лет. И шестьдесят процентов живущих на Земле людей получили возможность стать бессмертными и вечно молодыми.

Организмы оставшихся тридцати девяти процентов людей относились к четырнадцати другим классам. Работа над классом Б и семью другими затянулась ещё на восемь лет, а для шести классов решение до сих пор не было найдено, но искалось.

Последний процент населения Земли не попадал ни в один из пятнадцати известных классов, и для этих людей «решений бессмертия» тоже не существовало.

Пациент AGN49 относился именно к почти безнадёжным случаям «последнего процента».

Для практически всех органов пациента AGN49 врачи нашли частные решения и готовы были продлить их жизнедеятельность достаточно долго. В конце концов, пересадка могла послужить приемлемым вариантом для замены стареющего органа.

Но мозг — это последняя твердыня для медиков, единственная часть организма, которая не может быть заменена. И именно для мозга пациента AGN49 — ладно, не будем прятаться за аббревиатурами, всё равно мы, как честные люди, никому не раскроем секрета — так вот, для мозга императрицы Николь Гринвич никак не находилось «решение бессмертия».

Именно над этой проблемой и бились сотни учёных на разных континентах и планетах. Возможно, причины этой проблемы крылись в космическом детстве королевы, но была и гипотеза, что Никки расплачивается за свою гениальность.

Ситуация осложнялась тем, что органические особенности структур мозга пациентки в сочетании с хрупкостью кровеносных сосудов указывали на возможность скорой внезапной смерти из-за массового кровоизлияния в мозг.