Первый бросок - Бушков Александр Александрович. Страница 15

«Неужели началось? – с любопытством подумал Мазур. – Приключение с Мадлен было увертюрой, вот теперь началась опера… Что же, сейчас начнут предъявлять насквозь порнографические фотографии? Надо же, не ошибся Лаврик… Настоящие шпионы, мля!»

– Кто вы такие? – сердито бросил он.

– Филантропы, – расплылся в улыбке Тэйт. – Благодетели. Помогаем молодым людям вроде вас найти свою дорогу в жизни… Шучу, господин Мазур. Мы все – прозаичные государственные служащие. Скучно тянем лямку, работая на одну из государственных контор…

– Интересно, как она называется? – спросил Мазур. – Часом, не Центральное разведывательное управление?

– Мальчик мой, разве в названии суть? Суть – в возможностях. А возможности неплохи, как вы успели убедиться.

– Ну, пока что все отдает дешевым боевиком… – сказал Мазур.

– Знаете, даже дешевые боевики черпают сюжеты из жизни. Вы, быть может, согласитесь, что примененные к вам методы были хотя и дешевыми, но весьма эффективными? Результат достигнут полностью. Точнее, первая фаза. Теперь нам с вами предстоит серьезно поговорить.

– А почему вы уверены, что я буду с вами разговаривать?

– Джерри, покажите молодому человеку наши сюрпризы…

Хмурый Джерри, распахнув тонкую папочку, сунул Мазуру в руку несколько больших цветных снимков. Прощальный поцелуй с Мадлен возле джипа. Хорошо снято: его ладонь у нее на груди, объятие самое недвусмысленное. Но почему нет снимков того, что происходило внутри? Смотрелось бы не в пример убойнее…

Мазур решил закинуть крючок:

– И это – все, что у вас есть?

– А по-вашему, этого мало? – искренне удивился Тэйт. – Мы не хуже вас знаем, дорогой Сирил, как в Советском Союзе отреагируют на эти снимочки ваши партийные начальники и люди из конторы с аббревиатурой Кей-Джи-Би. А? Дураку ясно, чем вы с ней занимались внутри. Не тем ли, чем советским людям за рубежом заниматься категорически запрещено? С иностранками, я имею в виду…

– А вот еще интересная бумажка, – мрачно сообщил Джерри.

Мазур внимательно прочитал полицейский протокол, напечатанный на казенного вида бумаге с гербом республики и грифом полицейского управления. Там классическим канцелярским стилем излагалось, как пьяный в дымину субъект, оказавшийся после проверки документов советским гражданином Кириллом Степановичем Мазуром, вдребезги разнес бар «Веселый осьминог», поломав и перебив там материальных ценностей на сумму что-то около шести тысяч ахатинских рупий, то есть примерно на полторы тысячи фунтов стерлингов, кроме того, нанес побои как безвинному владельцу вкупе с посетителями, так и полицейскому сержанту, явившемуся буяна утихомирить.

– Протокол настоящий, – сообщил Тэйт. – И свидетели настоящие, и владелец настоящий, и даже полицейский сержант настоящий. Вы знаете, Сирил, «Осьминог» – довольно маленький бар, по сути, комнатушка немногим побольше этой, и потому нетрудно было устроить так, чтобы все пять свидетелей были своими… Я вас заверяю, что в данный момент бар и в самом деле представляет собой жуткое зрелище – обломки, осколки, мебель поломана…

– Там что, мебель из красного дерева? – огрызнулся Мазур. – И коллекционными винами угощают? Как же я ухитрился на полторы тысячи фунтов наломать?

– Цветной телевизор, новый, – охотно пояснил Тэйт. – Кофейный автомат «Эспрессо», цветомузыка, новая мебель, бутылки за стойкой – по мелочам и набралось… Не забудьте об увечьях посетителей и вашем дерзком сопротивлении представителю власти. Хотите, мы вас отпустим? – ухмыльнулся он. – Прямо сейчас. Только вы не успеете еще добраться до корабля, как все документы будут в вашем посольстве, оно, правда, в столице, на соседнем острове, но для частного самолетика туда менее получаса лету… Дебош в баре, материальный ущерб, сопротивление полиции, что по здешним меркам представляет собою, вот странно, уголовное преступление, вдобавок связь с иностранкой и нарушение кучи предписаний, сопровождающих пребывание советского гражданина за границей… Что с вами будет в СССР?

– Неужели вы всерьез думаете, что меня закуют в кандалы и сошлют в Сибирь? – огрызнулся Мазур.

– Да господь с вами! – замахал на него руками Тэйт. – Это желтая пресса пробавляется такими страшилками, а мы – серьезные государственные служащие, Сирил. Знаем истинное положение дел. Никуда вас не сошлют и в тюрьму не посадят… но в ближайшие двадцать-тридцать лет за границу вас больше не выпустят, даже в примыкающую Монголию. Не говоря уже о неприятностях по партийной и профсоюзной линии. По-русски, насколько мне помнится, это называется «пьеррсональное дело». И, как там, Джерри?

Напрягшись, Джерри старательно выговорил по-русски:

– О-р-г-в-ы-в-о-д-ы. Правильно?

– Правильно, Сирил? – лучезарно улыбнулся Тэйт. – Вы не будете отрицать, что я довольно точно описал ваше будущее? Ведь не будете? Останетесь на свободе, но вашу блестящую научную карьеру сотрут в порошок. Да, кстати, у вас еще и деньги откуда-то взялись, пятьдесят фунтов. Любопытно, откуда у советского парня, получающего за границей мизерные суточные (это слово он опять-таки, не особенно исказив, проскандировал по-русски), столь умопомрачительная по вашим меркам сумма? Снова компромат…

– Но мы же филантропы, – процедил меланхоличный Джерри.

– Вот именно, – кивнул Тэйт, лучась улыбкой. – Мы всегда готовы протянуть руку помощи попавшему в беду молодому человеку…

– Я не знаю военных тайн, – угрюмо сообщил Мазур.

– При чем здесь военные тайны? Военные тайны, скажу вам откровенно, Сирил, проходят по другому ведомству, к которому мы не имеем ровным счетом никакого отношения… Вы меня, надеюсь, понимаете?

– Кажется, – сказал Мазур. – Еще один узник советской системы вдруг выбрал свободу, а?

– Сирил, я рад иметь с вами дело! – прямо-таки просиял Тэйт. – Вы прекрасно соображаете, вам не нужно ничего разжевывать… Ну конечно, дорогой мой! Вы сами, совершенно самостоятельно, без малейших подталкиваний выбрали свободу и попросили в нашем посольстве политического убежища. И по телевизору потом это скажете, и вашим дипломатам так заявите… Если вы так хорошо сообразили, что к чему, наверняка представляете процедуру, наслышаны?

– Наслышан…

– Вот и чудненько. Ну какое там предательство, по большому счету? Военных тайн вы не знаете, в секреты не посвящены… Взяли и выбрали свободный мир. Молодой, перспективный ученый понял, что только свободный мир даст ему возможность развить свои таланты, преуспеть…

– Ага, – сказал Мазур. – Сейчас пойдут сказочки про миллион долларов наличными, особняк в Калифорнии, «кадиллаки» и блондинок…

– Ну, «кадиллаки» и блондинки – это не столь уж дорогое удовольствие для имеющего хорошую работу парня, – сказал Тэйт. – С миллионом и особняком сложнее… Не скрою, иногда мои коллеги используют подобный прием… в работе с людьми поглупее вас. Но вы же умный парень, Сирил, так что давайте откровенно. Не стоите вы миллиона и особняка… Правда? Вот видите. Но! – Он значительно поднял палец. – Мне прекрасно известны размеры жалованья, на которое вы в Советском Союзе можете рассчитывать в ближайшие лет десять… Это уныло, Сирил. Если вы хороший ихтиолог – а иначе вас не выпустили бы в загранку, – без труда найдете неплохое место в Штатах. У нас занимаются тем же, что и ваша экспедиция. В последние годы, когда многие государства вдруг резко увеличили свои территориальные воды, не только перед вашей страной остро встала эта проблема – поиски новых районов для океанского рыболовства. Мы этим тоже занимаемся. Если грамотно поставить вам рекламу, на какое-то время сделать вас очередной телезвездой – выбравший свободу молодой русский талант, гип-гип! – вполне можно успеть подыскать вам хорошее местечко, как раз по вашему профилю. А там все будет зависеть от вас. Это не миллионы, Сирил, но, безусловно, не те жалкие гроши, что вам платят в СССР. Обеспеченная жизнь, дом, машина, американский паспорт, дающий право разъезжать по всему миру… Что скажете?