Первый бросок - Бушков Александр Александрович. Страница 52
– Нормально я себя чувствую, – сказал Мазур.
– Сходи к Лымарю, пусть осмотрит и даст заключение. Похоже, накрылась твоя увольнительная. Для кормы люди нужны, там еще копать и копать, и потом… Нужно присмотреть хорошую такую, подходящую пещерку, куда можно засунуть твоего «крестничка», чтобы никто его не нашел. Не стоит, Дракон считает, такую пакость в холодильнике держать, голимый компромат. И если… Эй, а ведь он к нам курс держит!
Мазур обернулся, посмотрел в ту сторону. Давешняя черная точка росла на глазах, двигаясь с внушающей уважение скоростью, никак не свойственной здешним рыбацким суденышкам.
– Накаркали, а? – прищурился Лаврик.
– Не помирай прежде смерти… – протянул Мазур.
В низком, остроносом силуэте просматривалось что-то знакомое. Кораблик уклонился вправо, описывая широкую дугу, теперь он был виден в профиль весь.
– Ну да, – сказал Мазур. – Узнаешь?
– Ну-ка, ну-ка… Только полиции нам не хватало для полного счастья… К Дракону бежать, что ли?
– Не дергайся, особый отдел, – сказал Мазур угрюмо. – Имей то отношение к властям или здешней полиции, нас бы уже через часок начали трясти… Рутина какая-нибудь, они, надо полагать, тут частенько дозором бродят.
Это был тот самый кораблик под желтым с черными полосками полицейским вымпелом, что встретился им во время вылазки на катере. Тот самый пулемет на носу – как и в прошлый раз. За пулеметом никого не было, что позволяло расценивать визит как дружественный. Просто по обе стороны английской крупнокалиберной скорострелки стояли человек восемь в знакомой форме. Кое-кто из них ради сохранения равновесия по-простецки цеплялся за ствол пулемета, так, словно на плетень облокотился.
– Вон того видишь? – тихо спросил Мазур. – Комиссар Ксавье собственной персоной.
– Точно, он…
Кораблик, удерживаемый на месте ходами, встал как раз напротив того места, где расположились они с Лавриком. По всему борту тянулись кранцы из старых автопокрышек, что-что, а причалить к «Сириусу» он мог свободно.
– Доброе утро, господа! – задрав голову, крикнул комиссар. – Капитан, надеюсь, уже не спит?
– Разумеется, – сказал Мазур без особой доброжелательности – у него сейчас не было охоты вести светские беседы с кем бы то ни было.
– У меня к нему срочное дело. В связи с… последними событиями на острове. Разрешите подняться на борт?
– Конечно, – сказал Мазур. – Передвиньтесь метров на пять вперед, вам трап спустят…
Он повернулся к надстройке и громко свистнул в два пальца, но палубный матрос и так уже спешил к тому месту. За кормой полицейского суденышка вскипела вода, оно шустро рванулось на несколько метров, и рулевой лихо застопорил ход так, что уже спускавшийся с борта «адмиральский» трап с поручнями и перилами оказался аккурат напротив комиссара Ксавье. Научные ребятки у лебедки смотрели на визитеров с любопытством, приставив ко лбу ладони козырьком, а откуда-то справа появился лейтенант Ожье, надо полагать, дисциплинированно спешивший с рапортом к своему непосредственному начальству.
Ксавье ловко взобрался по трапу, почти не касаясь руками тонких перил. Одернул мундир, кивнул Мазуру:
– Как дела, все нормально?
– Работаем… – отделался Мазур скупой репликой.
Следом за комиссаром вереницей поднимались его люди – трое, шестеро, семеро, многовато что-то…
Краешком глаза Мазур заметил, что лейтенант Ожье, уже было подбежавший, повел себя странно: вдруг сбился с шага, уставясь на поднимавшихся по трапу, сделал неловкое движение совершенно сбитого с толку человека, вынужденного в мгновение ока выбрать какой-то вариант действий из целой кучи мешавших друг другу побуждений. Его рука, все ускоряя движение, метнулась за спину, к большой желтой кобуре, пальцы царапнули застежку…
И тут же лейтенант застыл в напряженной позе – прямо на него сноровисто навели парочку автоматов.
Дальше все замелькало. Крайний слева полисмен, сделав несколько быстрых шагов в сторону сгрудившихся у лебедки, выпустил длинную, оглушительную очередь над их головами. Высокий ботинок на шнуровке впечатался лейтенанту Ожье под вздох, и он скрючился, тут же получив сверху, по шее, прикладом.
– Лежать! Лицом вниз!
– Лицом вниз, руки за голову!
– Руки вверх, руки выше!
Мазур медленно поднял руки. Предпринимать что-то в таких условиях было бы самоубийством – на него с Лавриком уставилось с полдюжины автоматов. Все, кто их держал, стояли на таком расстоянии, что о броске нечего и думать.
– Мордой на палубу, кому говорю!
Ничего не соображая, да и не пытаясь сообразить, Мазур встал на колени, растянулся вниз лицом на прогретых солнцем досках палубы. Рядом устроился в той же позе Лаврик, он лежал слева, а справа охал и кряхтел лейтенант Ожье. «Ни хрена не понимаю, – оторопело подумал Мазур, смыкая пальцы на затылке. – Ожье – самый что ни на есть натуральный полицейский чин, его сам Дирк сюда привез. Может, оказался засланным казачком, чьим-то там агентом? Ну а нас-то с какой стати по этому поводу – мордой на палубу?»
Вывернув голову, прижавшись щекой к палубе, он лежал неподвижно – ничего другого не оставалось. У самого лица тихо поскрипывали новенькие ботинки прохаживавшегося возле них часового. Неподалеку слышались крики – это укладывали физиономиями на палубу мирных советских ученых. Трап поскрипывал и раскачивался – по нему взбегали новые полицейские.
– Ожье, – тихонько сказал Мазур. – Что за новости?
Страдальчески искаженная болью физиономия лейтенанта была совсем рядом. Ожье, скрипя зубами, ответил:
– «Синие акулы», я узнал…
И замолчал, охнув, дернувшись от безжалостного пинка. Тут же спину Мазура придавил тяжелый ботинок, и чей-то голос наставительно рявкнул:
– Молчать!
Тут бы и взметнуться, взять ногу на излом, пока не хрустнет коленный сустав… Нет, рано. Непонятно, сколько их там, еще всадят пару очередей, пока будешь выламывать часовому ноженьку…
– Вам не кажется, мистер Мазур, что это хороший заголовок для детективного романа? – совершенно непринужденно произнес у него над головой Ксавье. – «Визит комиссара Ксавье». Что вы молчите?
– Часовой не велит.
– Ничего, говорите…
– Что это все значит?
– Да сущие пустяки, если подумать, – весело сказал комиссар. – Скоро вам все объяснят…
И отошел, судя по звукам. Тянулись минуты. Как ни странно, Мазур почувствовал некоторое облегчение. Из-за того, что успел сказать бедняга Ожье. Не власти, а сепаратисты. Значит, никакого скандала на весь «свободный мир», никакого провала. Интересно, что им нужно? Заложники? Или…
– Мистер Мазур, можете встать, – сказал вернувшийся Ксавье.
– А от часового я не получу? – спросил Мазур не двигаясь, старательно изображая запуганного оружием интеллигента.
– Помилуйте! Кто же это рискнет нанести телесные повреждения советскому ученому, гостю нашей республики? Вставайте, мистер Мазур. Только, я вас душевно предупреждаю, не вздумайте откалывать какие-нибудь номера. Мои люди будут стрелять по ногам, что, в общем, не смертельно, однако крайне неприятно… Ясно?
– Что тут неясного… – проворчал Мазур.
– Руки держите за спиной, пожалуйста.
Они с Самариным двинулись под конвоем четырех автоматчиков. В одном Мазур быстро опознал подчиненного Ожье – не того, что пытался шаманскими зельями умилостивить большого музунгу, второго.
– Ксавье, кто вы такой? – спросил Мазур, не оборачиваясь.
– Патриот своей страны, мистер Мазур, – хохотнул Ксавье. – Вас такое объяснение устраивает?
Мазура оно совершенно не устраивало. Патриот? Мало ли гнусностей творилось под этой абстрактной маской? Но он благоразумно промолчал. Вскоре их с Лавриком втолкнули в корабельный лазарет, где в уголке уже сидели испуганная Мадлен и Дракон, на вид растерянный, подавленный, но в душе, конечно, кипевший холодной мстительностью.
«Цивильных» они, конечно, без особого труда ошеломили и согнали в кучу, как баранов. Дальше «каптерки», разумеется, не продвинулись. Ребята, вернувшись, размазали бы эту банду по стенам… но они ни о чем не подозревают, по-стахановски трудятся возле «Агамемнона»… Интересно, успел ли дежурный по «каптерке», прежде чем до него добрались, подать сигнал в «секретную часть»? А если успел, что толку? Мичман в «секретной», конечно, затаится, но ничего пока что предпринимать не станет. Положеньице…