Кровь нуар - Гамильтон Лорел Кей. Страница 9

— Я слышу, что ты говоришь искренне, но непонятно почему завидую. По своим родным я очень давно не скучал.

— Слышу ностальгические интонации.

— Вполне допустимый термин.

Голос у него звучал печально.

— Мы нужны тебе сегодня?

— Для какой цели? Ты приедешь перед самым рассветом, а уедешь до того, как я проснусь.

— У меня такое чувство, будто я должна заехать попрощаться.

— Спасибо тебе за это чувство, та petite, но я уж сам буду ублажать моих, как ты их назвала, тараканов. Тебе хватит работы с Джейсоновыми.

Что я могла на это сказать?

— Это да.

— Je t'aime, ma petite.

— И я тебя тоже люблю.

Наверное, это конец разговора? Что еще можно было бы добавить?

Глава седьмая

Еще один звонок мне надо было сделать перед тем, как улетать с Джейсоном на закат. Я набрала Микин сотовый, потому что в его поездках за город это лучший способ его найти.

— Привет, — сказал он, и это одно слово было полно нежности, счастья и заботы.

— И тебе привет, — ответила я с теми же эмоциями в голосе. Самое интересное, что эти эмоции он у меня вызывает почти с той секунды, как я его увидела. Странно, особенно для меня. Обычно, когда мужчина начинает мне нравиться, с меня можно писать картину «Панический страх». Только с полгода назад мы выяснили, что это был ardeur— мой совершенно личный вариант вампирской силы, и он убрал все мои пунктики. В каком-то смысле я загипнотизировала Мику и себя, но никто из нас об этом не жалел. Может, это тоже из-за какой-то вампирской силы.

Я спросила его, как поездка, он ответил, что новый леопард ему понравился, и его телохранителям — Мелу и Ною — тоже. Что ж, приятно знать.

— Но ты же не по поводу нового леопарда звонила.

— А я уже не могу позвонить просто так?

Он засмеялся, и я представила себе его лицо. У него снова появился летний загар, настолько сильный, что он мог бы сойти за цветного. Но слишком уж у него черты были североевропейские, чтобы можно было так ошибиться. Лицо у него было деликатное, как и телосложение — он был в точности с меня ростом. Леопардовые глаза, зеленые как шартрез — они остались такими после того, как его один очень злой субъект заставил слишком долго ходить в животном облике. Субъекта я убила, а Мика переехал ко мне. Вот с тех пор мы и пара.

Я ему сжато изложила, что случилось у Джейсона.

— Я ему сочувствую, — ответил Мика.

— Я тоже.

— Как он тебя сговорил на эту поездку?

— Ты не думаешь, что я сама вызывалась?

— Нет, — ответил он без малейшего сомнения.

— Натэниел.

— Гм, — произнес он в телефон.

— Кажется, ты расстроен?

— Что ты едешь с другим мужчиной знакомиться с его родными? Так, думаем. Должно ли это меня расстраивать?

— Ты хочешь сказать, чтобы я не ехала?

— Я бы никогда такого не сказал.

— Но…

— И никаких но. Говорить, что тебе делать и чего не делать, — этого наши отношения не предусматривают. Но слегка ревновать, что ты едешь домой к Джейсону, мне можно.

— То же самом мне сказал Жан-Клод — другими словами, но его родные уже сотни лет как мертвы. Для него это просто невозможно. А ты никогда ничего о своих родных не говорил.

— Когда Химера был жив, он против каждого использовал его родственников. Пытал их, превращал в оборотней, чтобы иметь над ними власть. Чтобы спасти своих, я делал вид, что их ненавижу. И отлично делал вид, Анита. Вряд ли они когда-нибудь захотят меня видеть.

Я слышала в его голосе грусть.

— Точно ты этого не можешь знать, пока не попробуешь, Мика.

— Увидим.

— Если это получится, я бы рада была увидеть твоих родных.

— На самом деле тебе и твои не очень-то интересны.

— Я себе позволяю иметь пунктики против собственных родных. Это не значит, что я должна ненавидеть вообще всех родственников своих друзей.

— О'кей, — ответил он, но как-то осторожно.

— Мика, ну Химеры же больше нет. Он ни тебя, ни твоих родных не тронет.

— Я знаю. Ты его убила.

— Ты хотел, чтобы я это сделала.

— Хотел.

И была в его голосе нотка, тон, уверявший меня, что это я правильно поступила, одобрявший это насилие. Мика видел, как я убила Химеру, и совершенно по этому поводу не переживал. Ох, не одна есть причина, почему из нас получилась хорошая пара. И одна из этих причин — что оба мы практичны до беспощадности.

— Я бы поехала с тобой к твоим родным, Мика.

— А Натэниела мы бы взяли с собой?

Я запнулась. Да, мы все трое живем вместе, но…

— Не знаю. Я думаю, это надо было бы тебе решать.

— Я об этом подумаю. Обо всем. О своих родных, о том, хватит ли мне духу после всех этих лет показаться им с тобой и с Натэниелом.

В такой формулировке я немножко поняла, какие у него трудности. Несколько похожи на те, что испытывает Джейсон. Бываю я проницательной.

— Ты меня прости, если моя поездка с Джейсоном тебе неприятна.

— Ты меня прости, что она мне неприятна. Надо над этим поработать.

— Я люблю тебя, Мика.

— Я знаю, я тебя тоже. И Натэниела; ты ему это передай. И давай собирайся.

— Мика, я…

— Все нормально, Анита, честное слово. Делай для Джейсона то, что должна сделать. Я бы и правда был рад представить тебя маме и папе, брату и сестре. Просто никогда не думал, что это возможно.

— Очень многое возможно, Мика.

— Наверное. Мне пора. Я тебя люблю, Анита.

— И я тебя.

— Натэниелу привет.

— Передам.

Он повесил трубку, а я осталась в непонятных чувствах. Несколько виноватая, что вызвала у него неприятные ощущения, но в основном озадаченная. Он почти никогда о своих родных не говорил — откуда мне было знать, что он хочет их видеть? Иногда в отношениях с таким количеством мужчин самое трудное — балансировать эмоциями каждого. Говорят в основном о сексе, но секс — вещь простая. Сердце — куда сложнее.

Глава восьмая

Джейсон говорил, что живет в маленьком городке, но я не понимала, что это значит в смысле самолета. А значило это мелкую хреновину — самолетик с пропеллером. Единственный вариант, чтобы я залезла в такую мерзость, — это когда вопросы жизни и смерти, как в полицейском расследовании. Если из-за моей неявки могут быть новые жертвы.

Может, у меня на лице эта паника отразилась явственно, потому что Джейсон еще раз позвонил Жан-Клоду. Я все забываю, что у Жан-Клода свой личный лайнер. Не знаю, почему забываю, но так получается. Наверное, мне слегка неуютно от мысли, что я встречаюсь с мужчиной, у которого есть свой самолет. Как-то очень отдает богатым бездельником. Нет, из Жан-Клода бездельник такой же, как из меня, то есть он пашет всегда, когда не спит: правит своей империей заведений сверхъестественной публики, и правит успешно. А я поднимаю мертвецов и ликвидирую вампиров. Работы невпроворот.

Но это значит, что мне не придется геройствовать ради Джейсона на винтовом самолете. Потому что если бы пришлось, то мне не придумать полового акта с такими отклонениями, которые компенсировали бы действия этой фобии. К счастью для нас, лайнер Жан-Клода, хотя и маленький по коммерческим стандартам, не настолько ужасен. Можно было бы даже назвать его комфортабельным, если бы не моя клаустрофобия и страх перед полетами.

Последний раз, когда мы летели в самолете, Джейсон прыгал по всему салону, издеваясь над моей фобией. Сейчас он смирно сидел рядом, отвернувшись к окну. Конечно, в прошлый раз он был в футболке и в джинсах, сейчас — в итальянском костюме, сшитом на него по заказу Жан-Клода. Костюм подчеркивал ширину его плеч, узость талии и общую спортивность фигуры.

Костюм в темно-синюю полоску — весьма консервативный, если не считать покроя. Голубая рубашка подчеркивала синеву его глаз, как и темно-синий галстук с золотой булавкой. Что галстук шелковый, я знала. Знала, что блестящие туфли на его ногах стоят куда дороже, чем мои — не стану я платить еще пару сотен долларов за неудобные туфли на высоких каблуках. Мне и эти хороши, хотя у Джейсона, конечно, лучше.