Отыгрывать эльфа не просто - Кондратьев Леонид Владимирович. Страница 56

Быстро дойдя до болотца, старшина обошел его по правой стороне и пристроился в густых кустах ивняка под разлапистой ольхой, неведомо как затесавшейся в окружающие дубки. Внимательно осмотрев место, поудобнее переставил отложенный вчера аккуратный, сухой сосновый чурбачок и принялся осматривать залитые серебристым светом луны окрестности. Хотя прутья ивняка и загораживали поле зрения, для большей маскировки старшина решил их все же не трогать. Командир — человек бывалый, вдруг заметит разницу, а что в темноте он видит, да и считай, что получше, чем на свету, случаев убедиться у Сергеича было уже предостаточно.

И куда эти немцы сховались? Ведь уйти они из этого круга не могли. Не могли… Значит, где-то тут. Сейчас надо по-тихому подкрасться, оглушить и связать парочку, ну а остальным — не повезло.

Примерно такие мысли проносились у меня в голове после того, как я оставил старшину охранять покой спящих соратников. В принципе к этому времени железные солдаты рейха должны были уже размягчиться или покрыться коррозией. Шутка. Просто отсутствие командиров, бесконечные попытки выйти из заколдованного леса, до кучи, — думаю, в прошедшие ночи они если и спали, не больше пары часов. Как говорится, психофизическое состояние подопытных стремится к оптимальному.

О! Вот и первый кролик! Правда, почему-то мертвый. Внимательно рассматриваю скрючившееся на земле тело и с удивлением узнаю следующие факты из его биографии. Во-первых, перед смертью доблестный солдат вермахта успел обгадиться, и, видимо, не по одному разу. Во-вторых, умер он, как ни странно, от собственной руки — располосовал себе запястья и отбросил коньки от потери крови. Причем так как оружия, за исключением валяющегося рядом маленького перочинного ножичка, при трупе не наблюдалось, это навело на определенные мысли.

Дальнейшее обследование выявило многочисленные порезы и синяки, покрывающие тело, замечательно гармонирующие с прокушенными в нескольких местах губами. Все это вместе с довольно непрофессионально перепиленными запястьями вызвало у меня скептическую усмешку и сильные опасения в сохранности оставшегося поголовья немцев. Неужели всего несколько ночей в нашем гостеприимном лесу смогли так повлиять на человеческую психику? Хотя… какая мне разница?

Перемещаясь по заросшему молодой порослью старому торфяному болоту, я все больше и больше выходил из себя. Причем не яркой, алой от крови человеческой яростью, а кристально чистой, смешанной с пещерным эхом и тьмой ночи темноэльфийской.

— Ssussun! Ssussun pholor dos! — беззвучно, одними губами прошептал я в темноте.

Нет, иногда такое среди рабов, предназначенных в жертву Ллос, случается, но тут-то они из-за чего с ума сходить начали? Ну постреляли в них из темноты, ну не могут они из этого места выйти — это же не повод кончать жизнь самоубийством?

Громко зашипев от досады, я продолжил поиски. Буквально через триста метров в небольшой ямке, образованной двумя громадными, в полметра каждая, кочками, обнаружил скрюченную фигуру, одетую в ошметки фельдграу. Причем лежал немец, судорожно вцепившись в карабин с примкнутым штыком. Подойдя ближе и внимательно осмотрев хуманса, я убедился в его относительно хорошем состоянии и пригодности для моих целей. Во всяком случае, данный индивидуум соответствовал следующим критериям для проведения предстоящего мне опыта с высокими энергиями. Во-первых, он дышал. Во-вторых, на первый взгляд переломов на тушке не наблюдалось, а значит, тащить его не надо — сам как миленький пойдет. Самое главное тут — подобрать аргумент поизящнее. Хм… Ладно, вроде уже решил и не обращать внимания на извороты своей психики, но тут не прикольнуться сам над собой просто не могу. Если бы поехал на игру троллем или орком, то фраза, которую я только что подумал про себя, звучала бы примерно так: «Самое главное тут — подобрать аргумент поувесистей». Кстати, с постоянным менторским тоном надо будет попробовать что-то сделать. Хотя на фоне всего остального моего сумасшествия это такая мелочь, что ею можно пренебречь.

А вот винтовка меня заинтересовала, и причем сильно — не только погнутым дулом и расщепленным обо что-то прикладом. Нет — не только! Самое главное, на что я обратил внимание, — стойкий запах крови и покрытый темными, уже застывающими разводами штык-нож. Аккуратно присев рядом и принюхавшись, я осторожно, чтобы не потревожить спящего хуманса, провел пальцем по лезвию. Внимательно изучив оттенок уже начавшей сворачиваться крови и попробовав ее на вкус, с досадой покачал головой. Нет мерзкого металлического привкуса, как у гномов и драконов, на гоблинскую тоже не тянет. Скорее всего, или человеческая, или орочья. Хотя какие тут орки — так бы они и дали себя заколоть. Блин! Опять подсознание прикалывается — откуда мне знать, какова на вкус и как пахнет орочья и тем более гномья кровь? С человеческой понятно — кто из нас, хумансов, порезавшись, не тянул палец сразу в рот? Блин! Опять! Ну да ладно. На текущий момент важнее порча ценного лабораторного материала. Если так пойдет дальше, придется как-нибудь выкручиваться, а это всегда ведет к нервам, беготне и плохому аппетиту.

Аккуратно, стараясь не шуметь, кладу лук на землю, извлекаю из ножен клинок и перехватываю его за лезвие. Неожиданно звонкий звук соприкосновения твердого предмета с не менее твердым черепом заставил меня с интересом присмотреться к этому немцу. А, понятно — у него во сне челюсть была открыта, и поэтому такой звук был, как по пустому стучишь. Ведь сперва даже мысль проскочила, что тут до меня иллитид пробежал. Хотя после их пиршества жертвы долго не живут, да и на поверхность их никаким калачом не заманишь.

На этом участке местности, очерченном Духом Чащи, кроме немцев, никого быть не должно. Это означает, что солдатик прирезал кого-то из своих. Надеюсь, хоть одного? Вроде только трое суток прошло, а вон как крышу у хумансов рвать начало. Ну ничего — для обряда и сумасшедшие пойдут, от них даже выход энергии больше. Как там, на лекции по термагу, звучало? «Дестабилизированная душа из-за сильного потрясения или пыток при жертвоприношении выделяет в разы больше энергии, чем в спокойном, уравновешенном состоянии. Таким образом, для увеличения КПД обряда есть два пути — либо использовать длительные пытки для достижения нужной степени дестабилизации энергетических оболочек ауры, либо с самого начала использовать более качественный материал — в частности, сумасшедших».

Тихо помянув ректора ласковым, незлым словом, я высказался сквозь зубы тирадой со следующей смысловой нагрузкой: «Блин, я думал, что хоть вторая половинка моего „я“ избежала в свое время промывания мозгов в вузе или хотя бы обучение там не было таким же муторным. Ага, щщаз! А ведь как хорошо в фэнтезийных книжках пишут. Не учеба, а один только праздник — маши себе волшебной палочкой и заклинания длиной максимум в два слова разучивай. А на самом деле — такое же мозговыносительство, как термех и матан».

Ну да ладно. Взял в руки карабин, отсоединил штык, тщательно почистил его, воткнув пару раз в землю и воспользовавшись для протирки начисто формой пленника. Открыл затвор и, сунув любопытный нос в магазин, увидел там фигу. Закрыл затвор. После чего тихо положил карабин на землю, ибо минутное нерациональное желание выкинуть этот агрегат подальше все же удалось придушить в зародыше. Кстати, очень жизнеутверждающее выражение, и возникающий в разуме образ — вполне в духе канонических дроу. Видимо, все же на этой грешной земле не обошлось без присутствия нас — таких добрых и пушистых. Хотя — если вспомнить прожитую допопаданскую жизнь обычного хуманса и телевизионные выпуски новостей (особенно про оказание различнейшей «гуманитарной» помощи в поддержке демократии — этим у нас как раз парочка стран профессионально страдала), то, сравнивая, понимаешь, что средневековые методы дроу меркнут перед торжеством демократии на старушке Земле. Ведь как? По меркам Фаэруна, пара тысяч трупов — это уже стра-а-ашная резня. А на Земле? Да в мое время, если я правильно помню, от голода ежедневно тысячи три-четыре умирало — и ничего, никто панику не поднимал…