Синее пламя - Пехов Алексей Юрьевич. Страница 61
– Фламинго, что на мне?
– Играла в карифский шанг-жад? Ты – моя Игла. Будешь штопать дыры.
Значит, свободный игрок, отвечающий сам за себя. Быстрый, стремительный и не оглядывающийся на остальных. Ей придется присматривать за всем периметром.
Легче легкого.
– Договорились.
Мир сузился до смотровой щели в рыцарском шлеме. И сильно замедлился. Тэо даже не представлял, что такое возможно.
Он видел лишь маленькую часть полотна сразу после того, как арбалет Рико щелкнул и отряд мэлгов двинулся в атаку.
Пружина не знал, сколько штурмует проход, а сколько решили попытать счастья и пролезть под фургонами.
В воздухе прошуршали брошенные копья. Четыре из них врезались в оторванную стенку, опрокинув ее назад. Два пролетели выше, не причинив никому вреда. Одно едва не задело Рико, но тот, кажется, этого даже не заметил, перезаряжая арбалет.
Второй раз карлик выстрелить уже не успел. Несмотря на свой рост, он был слишком заметной мишенью, и пущенный из пращи камень угодил ему куда-то в плечо, опрокинув с крыши фургона. Кажется, его оттащили к Лин и детям.
Началась схватка, и все случившееся потом стало для Тэо лишь чередой ярких и ужасных картинок.
Смутных, перемешанных и нереальных.
Из-за спины акробата вылетела стрела и канула в ночи. За ней последовала другая, на этот раз точнее. Она воткнулась в грудь врага, но из-за слабого натяжения лука вошла не глубоко и лишь легко ранила.
Мэлги – создания кошмара, порождения магии, с кожей бледной, словно у червей, не видевших солнечного света, звериными ушами, красными татуировками на лицах. Черные глаза, оскаленные рты, визг. Они ринулись вперед с отчаянным напором, надеясь сокрушить троицу защитников.
Тэо нанес удар первым. Копье мелькнуло над плечом Мильвио. Широченный треугольный наконечник без всякого сопротивления вошел в живот первого мэлга. Акробат лишь почувствовал, как задрожало древко, точно удочка, на конце которой затрепыхалась крупная рыбина. Он тут же дернул копье на себя, чуть подворачивая левой рукой, как учил южанин, высвобождая его из плоти.
Следующего зарубил Мильвио. Он стоял широко расставив ноги, держа Фэнико двумя руками, без труда отражая сильные удары и нанося ответные.
Один из мэлгов попытался пролезть слева, и Алин с коротким рыком обрушил свою импровизированную дубину на него. Тварь закрылась коротким круглым щитом, но это ее не спасло. Не выдержав силы удара, мэлг упал, и стальная гиря расплющила ему голову, так что кровь и мозг плеснули во все стороны.
Тэо снова ударил копьем, и опять удачно, разворотив бледное лицо. Отдергивая, получил по древку топором, но смог удержать рвущееся из рук оружие, отшагнул и снова нанес укол.
Стрела на этот раз попала в глаз мэлгу, который только-только миновал узкий проход. Мьи за спиной победно вскрикнула.
Мильвио пригнулся, подрубил ноги врагу, оставляя его на немилость дубины Алина. Тэо вовремя среагировал и подставил копье, парируя короткий меч, который должен был врезаться в голову южанина.
Мильвио перехватил Фэнико, нанес противнику удар перекрестьем, проломив висок, встретил упавший справа топор, держа оружие двумя руками за клинок, точно посох.
Теперь он действовал на короткой дистанции, используя лишь переднюю треть клинка. Не рубил, резал. По шеям, лицам, бицепсам, нанося страшные раны.
Южанин отступил назад, прежде чем мэлги осознали, насколько человек незащищен, и усилили напор. Руки Мильвио были по локоть в чужой крови, он взял передышку на несколько мгновений, доверившись Алину и Тэо, которые приняли на себя сдерживание противника.
Камень едва не разбил Пружине лицо, прошуршав в дюйме от скулы.
– Ирвис! – заорал Мильвио, надсаживая голос. – Прикончите пращника!
Аркан вылетел из мрака, оплел руки мечника, стянув их между собой. Но прежде, чем его сбили с ног и утащили во мрак, Алин, бросив дубину, схватил веревку и рванул ее на себя, выдергивая мэлга вперед. Тэо тут же опустил копье, пригвождая врага к земле.
Появилась Чик, серпом перерезала путы Мильвио, вновь исчезла за спинами, избежав попадания камня в голову. Две стрелы задержали мэлгов, давая возможность вновь укрепить ряд.
Одна тварь все же проскочила мимо них, и Молике выплюнула в нее целую струю горючей жидкости, изрыгнув из себя пламя, словно мифическое огненное чудовище…
Копье, которое миновало щит и должно было убить Ремня, Лавиани поймала на лету. Инерция сбила ее с ног, заставила перевернуться.
С обретенным трофеем она ловко вскарабкалась на крышу фургона, как раз в тот момент, когда в Рико угодил камень, разворотив левую ключицу на множество осколков.
Она не стала терять время на помощь ему. Для этого есть другие.
Оценила ситуацию. Выругалась. Возле прохода бой уже начался, но почти половина отряда начала обходить фургоны с внешней стороны, разделившись на три группы. Несколько пращников собирались залезть наверх.
В следующую минуту она использовала все три оставшиеся бабочки. Ускорилась и обрушилась на врагов, точно серп на колосья.
Первым делом она уничтожила тех, у кого были пращи. Положила всех пятерых. Твари оказались чувствительнее людей, и они видели ее, пытались сопротивляться, но не могли противостоять скорости.
Сойка резала и колола, выбирая своей целью шеи, уклонялась от медленно выстреливающих в воздух гейзеров крови, от падающих на нее мечей и топоров.
Как только Лавиани ощутила, что эффект таланта заканчивается, а мэлги начинают двигаться быстрее, сразу же сожгла предпоследнюю бабочку. А за ней и последнюю.
Она вертелась юлой, оббегая весь периметр оборонительного круга, и успела прикончить достаточно тварей, прежде чем отступить назад.
От такого частого, без всякого перерыва, использования талантов ее немного мутило, и мир покачивался перед глазами.
Она вернулась в круг в тот момент, когда прилетевшее копье насквозь пробило Молике, подавившуюся порцией не выплюнутого огня.
Звон стали, хрипы, крики людей были где-то за пределами ее мира, крошечного и неуютного. Кровь протекала меж пальцев, точно упорный ручей, пробивающий себе дорогу через прошлогоднюю листву.
Шерон никак не могла ее остановить. Две тряпки, которые она использовала, не помогли. Был задет важный сосуд, и горячая жидкость лилась из разрубленной груди, а вместе с ней уходила и жизнь.
Указывающая понимала это, видя бледность кожи Велины и то, как слабеет ее дыхание.
– Не смей уходить, бард! – зарычала Шерон. – Не смей! Слышишь?!
Но она ушла. Девушка снова ощутила, каково это, когда чужая жизнь вытекает из смертной оболочки. Почувствовала своим даром, новыми способностями, пробудившимися после Талориса.
Это было как обрыв струны на лютне, когда ты погружен в песню. Все разрушается в одно мгновение, и мелодия затихает.
Навсегда.
– Проклятье! – В сердцах Шерон ударила кулаком по кровавой луже. – Проклятье!
Они смогли разрушить баррикаду под днищем алого фургона, полезли оттуда, и Лавиани громко свистнула, привлекая внимание Мьи.
Та поняла и выпустила первую стрелу прямо в бледное лицо мэлга. Ирвис присоединился к дочери. Лавиани подхватила бутылку с горючей смесью, оставшейся от Монике. Подскочивший Ремень поднес ей огонь.
Сойка не стала швырять эту опасную жидкость под фургон, кинула по дуге, за него, так, чтобы скоротечно живущее пламя не успело добраться до досок. Где-то за пределами ее зрения громко рвануло, полыхнуло оранжевым, раздался вой тех, кто только собирался идти на штурм их маленького лагеря.
Брат Молике вилами бил под колеса с искаженным от ярости лицом. Гит и Ливен тащили обломки, чтобы залатать дыру.
Лавиани забрала у Вьет разряженный арбалет и полезла на крышу, где лежали оставшиеся болты, обороненные Рико.
Здесь ее ждал неприятный сюрприз. Мэлг встретил ее ударом клинка. Она не нашла ничего лучше, чем подставить арбалет. Затем отбросила испорченное оружие в сторону и взялась за нож.