Дважды в одну реку (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич. Страница 14

Но в чаепитии для Вейна самое главное было не то, каким напитком его будут потчевать, а сам процесс пития из самовара. А что, Дмитрию тоже очень даже нравилось. Вот пристроишь его в устье печки, чтобы дым по комнате не гулял, вскипятишь и за стол. Вейну очень нравилось самому наполнять кружку горячим отваром. Романтика, йошки матрешки. Но скорее все же ностальгия. Да и тянуло его к землякам, хотя сауни и были его семьей и все его чаяния были направлены на благо им.

В погребе помимо овощей имелся запас фруктов. В принципе это были только яблоки. Не сказать, что они отличались приятным вкусом, какие-то горько кислые, да еще и рот вяжут, но это смотря когда их вкушать. Если, к примеру, осенью, так ну его к лешему. А вот зимой, сам собой потянешься и с огромным удовольствием схрумкаешь пару тройку, хотя потом и обопьешься воды.

Кстати, ребетня повадилась таскать яблочки с завидной регулярностью, вход-то в погреб свободный, только дверь не забывай закрывать. Лариса поначалу радовалась этому обстоятельству, пока не заметила, что витамины идут вовсе не в рацион ребят, а очень даже худобе, что в сарае стоит. Они через эти яблоки вполне подружились даже со взрослыми особями. Ну как подружились. Во всяком случае, те у них с рук вполне себе едят и не пытаются лягнуть или куснуть. Тоже немало, если разобраться, а то как за ними ходить и убирать все то, что они гадят. За скотиной в основном ухаживают женщины, но и ребята в стороне не остаются. Хм. Женщины тоже были замечены за задабриванием животных. Ну да оно все к лучшему, только сомнительно, что с такими темпами те яблочки долго протянут. Ничего, на следующий год заготовят побольше. Да сама ребетня в первую очередь и расстарается.

Дмитрий глянул на недоделанный шкафчик, но потом махнул рукой. Ладно, в следующий выходной доделает, Вейна заставлять ждать не хотелось, ведь ради этого чаепития сколько отмахал. В рабочие дни никак не получится, слишком много заказов, которые хочешь не хочешь а выполнять нужно.

— Потом закончу. Пошли.

— Ты заканчивай, заканчивай. Я тут посижу рядышком, очень напоминает мне это нашу школьную мастерскую и запахи те же. Вот только не хватает станков. А нет, вон один вижу.

— Это мы для арбалетных болтов смастерили, ну и стрелы на луки, тоже можно мастерить.

— Ага. У нас тут многие вооружаться начали. Вот если бы могли, то все в очередь выстроились бы. Но оно больно дорогое, намучаешься, пока его от вас получишь.

— Многих это не останавливает. И пашут как проклятые и изворачиваются, животину отлавливают. Даже на поднятие целины соглашаются. У нас вон целое поле уже получилось.

— И все за арбалеты, — не вопрос, утверждение и тон какой-то задумчивый, словно и не здесь он сейчас.

— Ну да, — ничего не понимая, подтвердил Дмитрий.

— Я вижу ты и луки делать научил.

— Научил. Простые однодеревки. Точнее, Табук и Гарун рассказали паре охотников как нужно делать. Парочку охотников с ними уже видел. Так себе работа, должен заметить, но наверное работает, иначе не таскали бы.

— Работает. Правда требует большой тренировки, но это их не останавливает. А вот у меня не получилось.

— Да не расстраивайся ты так. Ты ведь только забаву для детей и мог изготовить, тонкостей не знал. Я тоже не ахти какой мастер, но знания кое-каких моментов позволило соорудить нечто удобоваримое.

— Нечто. Я бы сказал то, что надо. Работает отлично.

Вот вроде хвалит, но что-то не то. Какой-то он больно задумчивый и даже где-то пришибленный. Полное ощущение, что у него проблем выше головы и он не знает как их разрешить. Вот словно загнали мужика в угол. Это Вейна-то, который верховный шаман и чуть не судьбой всего племени распоряжается? Ну ведь не из-за того же он расстраивается, что Дмитрию удалось внедрить то, что не смог в свое время сделать он сам. Нет, тут что-то другое.

— Рассказать, что происходит, не хочешь?

— О чем ты?

— Вейн, ты вопросом-то на вопрос не отвечай. Ведь вижу, что что-то случилось. Только давай напрямик, а то мне тут голову некогда поднять, могу не заметить и того, что под носом творится.

— Напрямую значит. Ну, слушай. Арбалеты и луки произвели такое впечатление, что у очень многих произошло головокружение. Шаманы ходят по родам и ведут нехорошие беседы с охотниками.

— Уж не принимают ли они нас за исчадия ада, — тут же забеспокоился Дмитрий.

А ну как припрутся устанавливать справедливость. Надо бы с ружьем не расставаться, и Ларисе сказать. Конечно, патроны могут и отсыреть, но носить с собой не больше десятка можно, безопасность она дороже боеприпасов.

— Нет, в том, что вы оказались здесь по воле Великого духа никто не сомневается. Более того, шаманы всячески поддерживают это. Вот только они утверждают, что вы и я не правильно толкуем волю великого духа. Не из злого умысла, но ошибаемся. В пользу этого и то, что изначально неверно истолковав знамения, ты поселился на том озере, в дурном месте и только мое вмешательство помогло тебе исправить ошибку. И то, что вместо того, чтобы убить хакота, ты наивно отпустил их, а через это в наши рулы могла прийти беда. Опять шаманам пришлось исправлять твою ошибку. Великий дух никак не согласился бы на то, чтобы охотники начали ковыряться в земле, что заставит их прекратить кочевье. Твой дом, который был ошибкой с самого начала, ведь его не соберешь как рул, а значит своему любимому народу великий дух такое никак не мог присоветовать.

— Получается, что тут в прямом смысле готовится заговор.

— Нет тут заговора. Во всяком случае, против нас никто ничего дурного не замыслил. Тут другое. Приручение зобов, это ошибка. Они созданы великим духом для охоты и пропитания. Но несмотря на все это, посланники великого духа сумели привнести и полезное, за что вам стоит простить заблуждения. Новое оруже, которое позволит с малыми силами отстаивать свое право на охоте, это хорошо. Собаки, которые будут помощниками для защиты стойбищ, это хорошо. Табуки, могут помочь кочевать не только по рекам, но и выбирать новые поселения вдали от рек и кочевать по суше, тоже хорошо.

— То есть, все что может пригодиться в кочевье ими приветствуется. Все что может заставить осесть на земле, отвергается.

— Именно так.

— Получается, произошел раскол. Или еще ничего не решено и можно все исправить?

— Исправить ничего нельзя. Это началось слишком давно и я упустил время. Помнишь, как те кто помогал тебе с переездом захотели получить арбалеты вместо обещанного мяса?

— Конечно.

— Неужели ты думаешь, что охотники настолько слепы, что из желания получить желанную игрушку станут обрекать свои семьи на голод?

— Им нужно оружие, чтобы весной отправиться на большую охоту?

— Именно. Так что, началось все давно, только я ничего не замечал. Слишком поверил в свою власть.

— Ты сможешь остановить кочевье?

— Говорю же, слишком поздно.

— И сколько шаманов выступили за это?

— Все шестеро.

— А сколько родов готовы пойти за ними?

— Шестнадцать. И разумеется самые сильные роды, кроме моего.

Ну, тут сомнений никаких. С наименьшими потерями из случившегося несчастья сумели выйти только те роды, в которых на ногах оставались шаманы. Они в меру своих способностей лечили сородичей и в чем-то сумели преуспеть. Смерти разумеется были и там, но все же они не приняли столь катастрофического характера. Куда хуже оказалось там, где шаманы были преклонного возраста, а это большинство родов, потому что стариков выкашивало в первую очередь. Поэтому получалось, что самыми сильными родами были именно те, где имелись выжившие шаманы и разумеется, увлечь свои роды им было проще всего.

Всего несчастье сумели пережить двадцать шесть родов, получалось, что более двух третей хотят начать кочевье. Остановить их верховный шаман не может. Применить силу? Даже не смешно. Мало того, что это верная гражданская война, так еще и совершенно безнадежное предприятие. Вопреки математическим выкладкам с Вейном останется не треть всех людей, а не больше четверти, но скорее всего и пятая часть, тут нужно считать.