НЧЧК. Дело рыжих - Астахова Людмила Викторовна. Страница 80

Все. Дальше мысли кончились, остались только действия. Наплевав на скромность, приличия и такт, я целенаправленно полезла искать, благо, опыт в обнаружении искомого у меня уже имелся. И не описать словами то чувство, которое я испытала, когда засекла пропажу где-то неподалеку – и равномерно приближающуюся. Скажем так, чувство это было ну просто очень теплым. Можно сказать, горячим.

Поскольку на приличия и девичью скромность я уже наплевала, без зазрения совести применив специальные методы поиска столь дорогого мне лица, то и смысла травить себя неизвестностью больше не было. Поэтому, для комплекта плюнув еще и на совсем нелетную погоду, холод, ветер и темноту, я набросила куртку прямо на домашнее, прихватила сигареты и вышла на крыльцо. Для вида – покурить, а на деле – все-таки убедиться, что способности к поиску в мысле-поле меня не подвели и не обманули, а Эринрандир действительно жив, здоров и приближается к дому. Должна же я убедиться, что с ним все в порядке?

В дверях подъезда стояла Нолвэндэ. Такая красивая, такая родная…

Как же он раньше без нее жил? Как-то ведь жил, но очень грустно и одиноко.

Вряд ли мыслечтица специально поджидала своего блудного и сильно нетрезвого шефа. Сомнительно. А было бы так приятно знать, что тебя ждут, может, даже где-то волнуются… за твою грязную, пропитанную спиртом и никотином шкуру.

Наверное, покурить вышла.

– Это я, – покаянно молвил Эрин.

– Я вижу, – довольно спокойно отозвалась девушка.

– Хороший вечер.

Дул ветер, под ногами чавкал раскисший снег, скрипели голыми ветками деревья. Романтика, однако.

– Отличный вечер, – согласилась напарница.

– Давай…те воздухом подышим? – сказал ап-Телемнар и постарался не дышать на Нолвэндэ.

– Давайте.

Они уселись прямо на высокий порожек. И, будь Эринрандир посмелее (трус такой!), потрезвее (в несколько раз), и не лежи в кармане ополовиненная бутылка водки, он бы набросил за плечи Нол полу своего (леготарова) пальто и крепко обнял.

– Извини, что я так поздно. Гулял. Думал. О разном.

Четкими получались только отрывистые фразы. Почему-то.

– Например?

И тут ап-Телемнара, рыцаря и разведчика, прорвало:

– Нол, я просто не могу смириться с мыслью о том, что из-за моей недоработки, некомпетентности и ротозейства эта хитрая подлая с-с-сьючка будет гулять на свободе, строить новые планы, заманивать глупых девчонок в свои сети, травить их у-магоном, купленным на деньги всяких… Березайцев. Я виноват. Я во всем виноват. Надо было терпения набраться, надо было Ытхана не пугать и самому держать себя в руках. А я… Нол, мы с тобой чуть не надорвались за последние три дня, ты едва на ногах держалась. И ничего! Тьфуй сплошной. Мне так обидно, так обидно. До соплей. Она у нас в руках была почти что, понимаешь? Так хочется пристрелить эту гадину, но нельзя. Совсем нельзя. Потому что закон должен быть для всех один. Для эльфов, для хоббитов, для орков, для людей, не важно. Только тогда… только так… встроенная этическая составляющая… сработает. Та самая, которая есть у нас, в нашем мире, та, которой нет в других мирах. Зачем справедливость, если рухнет мир? Нол, я не могу подтасовывать факты, я не могу обманывать, не могу и все! Я – такой. А еще неудачник, трудоголик и алкоголик. Но мне себя не жалко, ты не думай, так мне и надо – заслужил. Индульгенция не меня вокруг пальца обвела, а Закон. Я ей позволил, понимаешь?

– Понимаю, – сказала Нолвэндэ.

– Правда?

Эрин пристально и сосредоточенно вгляделся в её серые ясные глаза. Да! Она понимала. Именно понимала, а не жалела или осуждала.

– Хочешь? – спросил энчечекист, доставая водку. Ровно треть бутылки.

Девушка отрицательно покачала головой.

– Тогда я сам!

И выпил. Водки. Да.

Занавес!

– Ох!

Только это я и успела вымолвить, когда внезапно потерявший способность к передвижению и удержанию себя в вертикальном положении шеф вдруг начал на меня заваливаться. К счастью, хватательный рефлекс у меня сработал. Столь нежданно приняв в свои объятия это бесконечно дорогое, но очень тяжелое тело, я несколько растерялась. Если честно, первым моим порывом было выхватить пистолет и найти того гада, который посмел застрелить моего любимого фактически у меня на руках. А что вы думали? Сидел, разговаривал – и вдруг – р-раз! – и падает! Первая мысль какая? Правильно. Убили! Значит, надо мстить. Впрочем, я довольно быстро сообразила, что мстить некому. Видимо, этот последний молодецкий глоток оказался для Эрина роковым. Он просто отключился. Бывает. Стресс плюс алкоголь, помноженные на недосып и многодневную усталость, умственную и физическую. Ничего фатального. Однако надо же теперь с ним что-то делать.

Осторожно избавив его от пустой бутылки, я приняла волевое решение. Будить сейчас бесполезно, значит, надо тащить. И нечего вспоминать все эти дурацкие байки о хрупких и субтильных эльфочках! Не надо нас путать со всякими… разными, хвойными и лиственными. Если у меня мышцы и не бугрятся во всех местах, это еще не значит, что меня порывом ветра унесет. В древности эльфийские девы, между прочим, ничуть не уступали мужам в силе и ловкости. Во всех хрониках так написано. Ну, хорошо, пусть не все. Но некоторые – точно! Моя мама, например, спокойно поднимает годовалого грифона – и ничего. А я – в маму. Если я вилки в кулаке крошу в состоянии аффекта, почему бы мне теперь моего катастрофически худого шефа не оттащить? Ну и что, что я на голову его ниже. Глупости все это. Мое – значит, дотащу. Кроме того, иметь семерых братьев и не иметь опыта транспортировки их бесчувственных тел, было бы, согласитесь, несколько странно.

Вопрос только один – а куда, собственно, тащить? Впрочем, и вариант ответа тоже один. К себе. Во-первых, все-таки… хм… добыча. А во-вторых, прислонив благородного милорда к стенке в подъезде и обшарив карманы его пальто, а потом и кителя, ключей я не обнаружила. А в остальные я не полезла и лезть не собираюсь. Мы еще не настолько близко знакомы, чтоб я лазила по карманам его брюк. Вариант «оставить спать на коврике под дверью» не рассматривается.

Пребывающий в прямом контакте с бессознательным, эльф все-таки изрядно облегчил мне задачу транспортировки, начав вдруг самостоятельно передвигаться. Глаз он, впрочем, при этом не открывал, зато и не сопротивлялся, когда я, то ли заведя, то ли затащив его в свою квартиру, вновь прислонила добычу к стене и совлекла с него пальто, а затем и китель. Правда, он бормотал что-то очень тихо, неразборчиво и… кажется, этого диалекта синдарина я все-таки не знаю. Ну и пусть его.

Так. Надо класть. Ага, вот диван! Ого… а вот и кобура подмышкой. Надо снять, а то мало ли что может случиться во сне? Техника безопасности всего лишь, а вовсе не мое желание снова его… хм… обнять. Так. Отлично! Вот теперь кладем. Давай, сердце мое, вот он, диванчик, уже близехонько… Есть! Очень удачно приземлился. Видимо, точный глаз и способность попадать в цель я все-таки от родителей унаследовала. И тут, не успела я утереть взмокший от праведных трудов лоб, взгляд мой зацепился за еще одно несоответствие дивана и его постояльца. Эринрандировы армейские ботинки, грязные, между прочим. Непорядок. Диван у меня чистый, а спать в обуви – вредно. Недолго думая, я сходила за тряпкой, протерла берцы прямо на их владельце, убрала уже натекшую с них грязь и уселась рядом с диваном на пол, скрестив ноги. Самое сложное в процессе снимания чужих «гадов» – это их расшнуровать. Впрочем, усердие и энтузиазм в итоге победили, и безмятежно спящий капитан и лорд оказался разут. А носки у него свежие, кстати. И целые, без дырок. Нолвэндэ, это точно судьба.

Накрыв возлюбленного пледом, я немного полюбовалась на это зрелище, умиленно подперев ладонью щеку… отчаянно труся, рискнула даже убрать упавшую ему на глаза прядь волос и коснуться кончиками пальцев виска, слава Эру, теплого и без всяких там отверстий, пулевых или каких-либо еще. А ведь это и есть самое главное, верно?