Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I — XL. - Цао Сюэцинь. Страница 92

— Ты уверен, что это были иероглифы «гэн» и «хуан»?

— А что? — в свою очередь спросил тот.

Баоюй показал написанные на ладони иероглифы и снова обратился к Сюэ Паню:

— Может быть, эти? Их и в самом деле легко спутать со знаками «гэн» и «хуан».

Все взоры обратились на ладонь Баоюя, там было написано «Тань Инь».

— Так и есть, — рассмеялись гости. — У тебя, верно, в глазах рябило, когда ты читал надпись!

Сюэ Пань смущенно улыбнулся.

— Поди разбери, «Тань Инь» это или «Го Инь»? [242]

В этот момент вошел мальчик-слуга и громко объявил:

— Господин Фэн.

Баоюй сразу догадался, что это Фэн Цзыин, сын полководца Божественной воинственности Фэн Тана.

— Сейчас же проси! — закричали все хором.

Через мгновение на пороге появился улыбающийся Фэн Цзыин. Гости вскочили, наперебой уступая ему место.

— Здорово! — воскликнул Фэн Цзыин. — Боитесь выйти за дверь, устроили дома веселье!

— Мы так давно вас не видели! — вскричали тут Сюэ Пань и Баоюй в один голос— Как поживает ваш почтенный батюшка?

— Благодарю, отец здоров, — ответил Фэн Цзыин. — А вот мать схватила простуду, и ей нездоровится.

Заметив ссадину на лице Фэн Цзыина, Сюэ Пань с улыбкой спросил:

— Опять подрались? Вон как вывеску разукрасили!

— Нет! Больше этим не занимаюсь! С тех пор как подрался с сыном дувэя! [243] — ответил Фэн Цзыин. — Да и зачем, собственно? Что же касается ссадины, так это меня задел крылом сокол, когда мы охотились в горах Теваншань.

— И давно? — поинтересовался Баоюй.

— Поехали двадцать восьмого числа третьего месяца, а вернулись позавчера.

— Теперь понятно, почему я не видел вас третьего и четвертого числа в доме брата Шэня! — сказал Баоюй. — Собирался спросить о вас, а потом как-то забыл. Вы один ездили? Или с батюшкой?

— Ну как же без батюшки? — произнес Фэн Цзыин. — Это надо рехнуться, чтобы ехать одному и наживать себе неприятности! С каким удовольствием я выпил бы с вами вина и послушал песни! Впрочем, не было бы счастья, да несчастье помогло!

Фэн Цзыин уже успел выпить чай, и Сюэ Пань пригласил его к столу.

— Присаживайтесь и рассказывайте! — сказал он.

— Мне и в самом деле очень хотелось бы с вами повеселиться, но, увы, не могу! Важное дело. Я должен его немедленно выполнить и доложить отцу.

Как только не удерживали гости Фэн Цзыина! Наконец он с улыбкой сказал:

— Даже не верится! Сколько лет мы знакомы, и ни разу не приходилось уговаривать меня пить. Сегодня же случай особый. Но раз вы так настаиваете, я дважды осушу большую чашу и сразу уеду.

На том и порешили. Сюэ Пань взял чайник с подогретым вином, и Баоюй подставил два кубка. Фэн Цзыин, стоя, одним духом выпил.

— Расскажите хотя бы, что за несчастье вам помогло, — попросил Баоюй, — а потом езжайте.

— Это неинтересно, — ответил Фэн Цзыин. — Лучше я устрою угощение, приглашу вас, тогда и поговорим. Кроме того, я хочу обратиться к вам с одной просьбой.

Он поклонился и собрался уходить.

— Вы нас заинтриговали! — промолвил Сюэ Пань. — Еще неизвестно, когда мы дождемся приглашения. Рассказали бы лучше сейчас, чтобы нас не терзало любопытство!

— Дней через восемь — десять непременно приглашу вас, — пообещал Фэн Цзыин.

Все проводили его к воротам и, как только он уехал, вернулись к столу, выпили еще по чарке и разошлись.

Сижэнь между тем уже стала беспокоиться. Она была уверена, что Баоюй у отца, и не могла понять, почему он так долго не возвращается. Когда же увидела Баоюя навеселе и услышала, где он был, обрушилась на него с упреками:

— Хорош, нечего сказать! Тут волнуются, а он веселится как ни в чем не бывало! Хоть бы предупредил!

— Я ведь всегда предупреждаю! Но сегодня пришел Фэн Цзыин, и я позабыл.

В этот момент вошла Баочай и, услышав этот разговор, рассмеялась:

— Ну что, отведал редкостных яств?

— Конечно, — засмеялся в ответ Баоюй, — но уж ты, сестра, наверняка попробовала первая!

Баочай покачала головой.

— Вчера брат хотел меня угостить, — сказала она, — но я недостойна есть такие деликатесы и посоветовала ему угостить старших родственников.

Служанка подала чай, завязалась непринуждённая беседа. Но об этом мы рассказывать не будем.

Дайюй тоже очень беспокоилась. Она слышала, что Баоюй еще с утра пошел к отцу и до сих пор не вернулся. Лишь за ужином она узнала, что он уже дома, и захотела тотчас пойти расспросить, что случилось. Идя в сторону двора Наслаждения пурпуром, она увидела впереди Баочай и последовала за ней. Но у моста Струящихся ароматов остановилась, залюбовавшись какими-то пестрыми птицами. Пока она стояла там, ворота двора Наслаждения пурпуром заперли и пришлось постучаться.

А надо вам сказать, что Цинвэнь и Бихэнь как раз перед тем рассорились, и Цинвэнь, стоявшая во дворе, услышав стук, решила отвести душу:

— Вечно шатаются здесь, не дают покоя!

Стук повторился. Цинвэнь, даже не спросив, кто стучит, в сердцах закричала:

— Все спят, приходите завтра!

Дайюй знала, что служанки Баоюя любят подшутить друг над другом и, приняв ее за свою, нарочно не открывают. И Дайюй крикнула:

— Это я! Открой!

— Неважно кто, — не помня себя от гнева, ответила Цинвэнь. — Второй господин не велел никого пускать!

Дайюй рассердилась, и в то же время ей стало обидно. Она хотела еще раз окликнуть Цинвэнь, но раздумала и принялась размышлять:

«Все твердят, что дом моей тети — мой родной дом, но я здесь чужая. Защиты искать не у кого. Ненадолго свила я себе в этом доме гнездо, и жаловаться как-то неловко».

При этой мысли слезы заструились по лицу девочки. Она стояла, не зная, как быть, когда вдруг услышала смех и голоса. Это разговаривали Баочай с Баоюем.

Дайюй совсем расстроилась, но тут вспомнила о недавней размолвке с братом.

«Он думает, я на него пожаловалась!.. Да разве могла я? Ничего толком не разузнал и велел не впускать меня! А завтра, может быть, вообще не пожелает меня видеть?»

Дайюй было очень больно. Она одиноко стояла в тени деревьев, хотя мох уже заблестел от холодной росы и свежий ветерок пробежал по дорожкам сада. Не выдержав, девочка горько заплакала.

Вы уже знаете, что Дайюй от природы была наделена редким изяществом и красотой. А плакала она так жалобно, что даже птицы, устроившиеся на ночь в ветвях ив и среди цветов, разлетелись.

Поистине:

Об этом же говорится и в другом прекрасном стихотворении:

Вдруг Дайюй услышала скрип. Она обернулась и заметила, что ворота дворца Наслаждения пурпуром распахнулись и кто-то вышел оттуда.

Если хотите узнать, кто это был, прочтите следующую главу!

Глава двадцать седьмая

Итак, скрипнули ворота и Дайюй увидела выходившую со двора Баочай. Ее провожали Баоюй и Сижэнь. Дайюй хотела при всех спросить Баоюя, почему ее не пустили в дом, но, чтобы не поставить его в неловкое положение, промолчала и отошла в сторонку. Когда Баоюй вернулся, ворота снова заперли. Дайюй постояла, поплакала и, опечаленная, вернулась к себе.