Дочь крови - Бишоп Энн. Страница 12

— Только не так, — хрипло произнес он. — Не со мной. — С нежностью любовника Повелитель Ада расстегнул верхние пуговицы ее платья и вспорол нежную кожу на шее длинным ногтем. Хлынула кровь, горячая и сладкая. Он сомкнул губы на ране.

Ее сила поднималась под его ртом медленной, черной волной, мастерски управляемой. Она омыла Сэйтана, очистила его, исцелила, несмотря на то, что разум с содроганием пытался отстраниться от чужого сознания, поглотившего его, такого могущественного и вместе с тем нежного. Он считал биения ее сердца. Дойдя до пяти, Хранитель поднял голову. Девочка не выглядела ни потрясенной, ни напуганной, в отличие от большинства живых, у которых брали кровь прямо из вены.

Она коснулась его губ дрожащим пальчиком:

— Если бы ты выпил больше, то смог бы окончательно поправиться?

Сэйтан призвал миску с теплой водой и смыл кровь с шеи Джанелль полоской чистой ткани. Он не собирался объяснять ребенку, что с ним уже сотворили эти два глотка крови. Проигнорировав вопрос, Повелитель Ада понадеялся, что она не станет настаивать на ответе, и сосредоточился на Ремесле, чтобы залечить рану.

— Смог бы? — спросила Джанелль, как только он заставил миску и ткань исчезнуть.

Сэйтан ответил не сразу. Он дал слово, что не будет ей лгать.

— Было бы более эффективно принимать каждый раз понемногу. — Что ж, по крайней мере, это не было ложью. — Еще один урок завтра?

Джанелль тут же отвела глаза.

Сэйтан напрягся. Неужели ее все-таки испугали его действия?

— Я… я уже пообещала Моргане, что навещу ее завтра, и Габриэль, что зайду через день.

От облегчения у него даже закружилась голова.

— Что ж, в таком случае через три дня?

Девочка вгляделась в его лицо:

— Ты не против? Ты не сердишься?

Вообще-то Повелитель был против, и даже очень, но в нем говорила лишь властность Верховного Князя — и ревность. Кроме того, ему предстояло сделать очень многое перед их следующей встречей.

— Я не думаю, что твоим друзьям понравится новый наставник, который занимает уроками все время, верно?

Девочка усмехнулась:

— Скорее всего, нет. — Улыбка исчезла, сменившись загнанным выражением. — Мне нужно идти.

Да, ему предстояло сделать очень и очень многое перед их следующей встречей.

Она открыла дверь и замерла на пороге.

— А ты веришь в единорогов?

Сэйтан улыбнулся:

— Когда-то, очень давно, я видел и знал их.

Улыбка, которой девочка одарила Повелителя, прежде чем исчезнуть в коридоре, озарила комнату и внесла свет даже в самые темные уголки его сердца.

— Огни Ада! Что здесь случилось, Са-Дьябло?

Сэйтан покачал туфелькой Джанелль под носом у Андульвара и сухо улыбнулся:

— Урок Ремесла.

— Что?!

— Я познакомился с создательницей бабочек.

Андульвар обвел взглядом воцарившийся в комнате беспорядок:

— Так это она устроила? Но почему?

— Это было не намеренно. Она просто не умеет контролировать свою силу. К тому же девочка вовсе не килдру дьятэ. Это живой ребенок, Королева и Ведьма.

Андульвар глупо разинул рот:

— Ведьма? Такая же, какой была Кассандра?

Сэйтан с трудом подавил желание огрызнуться.

— Не совсем, но — да, она Ведьма.

— Огни Ада! Ведьма! — Андульвар покачал головой и улыбнулся.

Сэйтан посмотрел на забытую туфельку.

— Андульвар, друг мой, надеюсь, у тебя еще сохранился запас воинственности, которой ты не так давно хвастал, поскольку мы здорово влипли.

— Почему? — подозрительно поинтересовался тот.

— Потому что тебе предстоит помочь мне обучать семилетнюю Ведьму, у которой уже сейчас достаточно чистой силы, чтобы стереть нас обоих в порошок, и которая при этом, — он бросил туфельку на кресло, — безнадежна в основах Ремесла.

Мефис осторожно постучал в дверь и вошел в кабинет, споткнувшись о кипу книг.

— Один из демонов только что рассказал мне очень странную вещь.

Сэйтан поправил складки плаща и потянулся за тростью.

— Говори кратко, Мефис. Я должен отправиться на встречу, которую следовало устроить много лет назад.

— Он сказал, что видел, как Зал сдвинулся на пару дюймов. Весь, целиком. А потом, через мгновение, встал на место.

Сэйтан замер на месте.

— А еще кто-нибудь видел это?

— Не думаю, но…

— В таком случае скажи, чтобы он придержал язык, если не хочет с ним расстаться.

Сэйтан покинул кабинет, который был его домом уже десять лет, оставив за спиной не на шутку обеспокоенного сына-демона.

Глава 2

В осенних сумерках Сэйтан рассматривал всеми позабытое Святилище, выстроенное из камня, который уже начал осыпаться. Здесь теперь жили только паразиты и воспоминания. И все же это полуразрушенное здание оставалось Темным Алтарем, одним из тринадцати Врат, связывавших Королевства Террилля, Кэйлеера и Ада.

Алтарь Кассандры.

Окутанный завесой невидимости и черным ментальным щитом, Сэйтан, хромая, пошел по огороженным внешним помещениям, огибая лужицы воды, оставленные полуденной грозой. Мышь, пробежавшая мимо в поисках еды среди выпавших камней, даже не почуяла его присутствия. Ведьма, живущая в лабиринте этих комнат, тоже не распознает появления незваного гостя. Несмотря на то, что они оба носят Черные Камни, его сила несколько темнее и чуть глубже, чем ее.

Сэйтан задержался у двери спальни. Покрывала на постели выглядели довольно новыми — как и тяжелые портьеры, закрывавшие окна. Да, они наверняка были нужны бывшей Королеве, когда она отдыхала здесь в дневные часы.

В начале своей полужизни тела Хранителей сохраняли большинство способностей живых. Они нуждались в пище, хотя при этом пили кровь, как мертвые демоны, и могли спокойно находиться под лучами солнца, но все же предпочитали сумерки и ночь. Однако по мере того, как шли века, потребность в еде уменьшалась, и в конце концов им требовался только ярбарах, кровавое вино. Предпочтение Тьмы свету становилось насущной необходимостью, поскольку яркие лучи иссушали их силы и причиняли ужасную боль.

Он нашел Кассандру на кухне, где она напевала, не попадая ни в одну ноту, с бокалом в руке. Бесформенное одеяние землистого цвета было заляпано грязью. Длинные волосы, заплетенные в косу, теперь потускнели, из темно-медных превратившись в рыжие, словно припорошенные пылью, и были забраны паутинками. Когда женщина повернулась к двери, по-прежнему не подозревая о присутствии незваного гостя, неверный свет огня в камине разгладил большинство морщин на ее лице. Сэйтан знал, что они там были, поскольку выучил каждую черточку на портрете, висевшем в его личном кабинете. Разумеется, она состарилась со дня смерти, которая смертью не была.

Впрочем, так же, как он сам.

Сэйтан поднял обе завесы.

Бокал упал на пол и разлетелся на части.

— Практикуешься в, так сказать, каминном Ремесле, Кассандра? — мягко спросил он, пытаясь перебороть неприятные воспоминания о предательстве.

Она попятилась:

— Я должна была понять, что она расскажет тебе.

— Тут ты права. А еще тебе следовало знать, что я приду. — Он бросил плащ на деревянный стул и почувствовал всплеск мрачного веселья. Сэйтан, разумеется, заметил, что глаза женщины удивленно расширились, стоило ей заметить, как тяжело он опирается на трость. — Я уже стар, леди. И совершенно безвреден.

— Ты никогда таким не был, — резко отозвалась та.

— Верно, но, насколько я помню, ты ничуть не возражала против этого, пока я мог быть тебе полезен. — Повелитель Ада отвел взгляд, когда Кассандра ничего не ответила. — Неужели ты так сильно меня ненавидела?

Она потянулась к мужчине:

— Я никогда не ненавидела тебя, Сэйтан, я…

…боялась тебя.

Невысказанные слова повисли в воздухе между ними.

Кассандра заставила осколки бокала исчезнуть.