Дочь крови - Бишоп Энн. Страница 93

Андульвар посмотрел в глаза своему другу и осторожно ответил:

— Честно говоря, да.

Сэйтан резким движением отодвинулся от стола и приподнялся в кресле, но передумал.

— Это не ревность, — сквозь стиснутые зубы признался он, прикрыв глаза. — Это страх. Я не могу не думать о том, что происходит, когда Джанелль уходит отсюда. Я не могу не гадать, почему она просит меня обучить ее тем или иным вещам, не понимаю, зачем ребенку вообще может понадобиться сделать нечто подобное. Почему иногда я слышу отчаяние в ее голосе или, того хуже, холодный гнев? — Он взглянул на Андульвара. — Мы оба пережили суровое детство и остались верны Крови, потому что мы то, что мы есть, часть ее. Но Джанелль… Андульвар, через несколько коротких лет она принесет Жертву, и, когда это случится, мы не сможем повлиять на нее. Если она чувствует себя изолированной от нас… Неужели ты действительно хочешь увидеть Джанелль в ореоле темной силы, правящей всеми Королевствами, начиная от Искаженного?

— Нет, — тихо отозвался Андульвар. Его голос едва заметно дрожал. — Нет, я определенно не хотел бы увидеть эту несносную девчонку в Искаженном Королевстве.

— Тогда…

В этот миг в дверь тихо постучали. Сэйтан и Андульвар обменялись понимающими взглядами. Эйрианец нахмурился, лицо Повелителя стало совершенно бесстрастным.

— Войдите.

Оба мужчины напряглись, когда Джанелль вошла в комнату. То, как она выпрямилась, послужило само по себе достаточным предупреждением.

— Повелитель, — произнесла она, царственно кивнув Сэйтану. — Князь Яслана.

— Что-то ты сегодня слишком официальна, несносная девчонка, — добродушно проворчал Андульвар.

Сэйтан сжал губы, ощутив благодарность, смешанную с беспокойством. Хорошо, что эйрианец попытался подтолкнуть ее к откровенному разговору. А вот молчание Джанелль изрядно насторожило Повелителя.

Она повернулась к Сэйтану. Взгляд сапфировых глаз пригвоздил его к креслу.

— Повелитель, я хочу задать вопрос и не желаю слышать в ответ, что я слишком молода, чтобы знать это.

Сэйтан почувствовал, как замер Андульвар, концентрируя всю свою силу — на всякий случай.

— Каков ваш вопрос, Леди?

— Что означает, если кого-то советуют обрить?

Андульвар с трудом подавил удивленный возглас. У Сэйтана появилось ощущение, что он падает в бездну. Облизнув губы, Повелитель спокойно ответил:

— Это означает, что нужно удалить мужские половые органы.

На краткий миг комната превратилась в облако, пронизываемое яростными молниями. Сэйтан не отрывал взгляда от глаз Джанелль, боясь пропустить то, что он может прочесть в них.

Ему стало плохо.

После вспышки гнева он увидел, что она прикидывает, взвешивает что-то и принимает решение. Несмотря на то что Сэйтан уже понял, что девушка скажет сейчас, он страшился услышать это.

— Научи меня.

— Погоди-ка минутку, девчонка!

Джанелль подняла руку. Даже Князь демонов не посмел противиться этому приказу замолчать.

— Повелитель?

Должно быть, именно так себя чувствует пустая оболочка, лишенная души.

— Есть два способа, — отрывисто, напряженно произнес Сэйтан. — Самый легкий требует умения обращаться с ножом, однако для него необходим физический контакт. Второй способ более тонкий, зато требует досконального знания мужской анатомии, иначе эффективность снижается. Какой бы вы предпочли изучить?

— Оба.

Сэйтан отвел взгляд:

— Могу я получить отсрочку до завтра, чтобы подготовиться?

Джанелль кивнула:

— Повелитель, Князь Яслана.

Они наблюдали за ней до тех пор, пока Джанелль не закрыла за собой дверь. Еще долго мужчины молчали, избегая смотреть друг другу в глаза.

Наконец Андульвар напряженно, отрывисто произнес:

— Ты и впрямь собираешься сделать это, не так ли?

Сэйтан откинулся на спинку стула и зажмурился, потирая виски в тщетной надежде облегчить жгучую боль.

— Да.

— Ты спятил! — взорвался Андульвар, вскочив с кресла. — Сэйтан, ей всего лишь двенадцать лет! Как она может понять, что такое для мужчины — быть обритым?!

Сэйтан медленно открыл глаза:

— Ты не видел ее взгляда, Андульвар. Она уже прекрасно понимает, какими будут последствия этой процедуры. Именно поэтому Джанелль и хочет научиться делать это.

— И кто же будет первой жертвой? — вызверился Андульвар.

Сэйтан покачал головой:

— Друг мой, вопрос заключается в том, почемудолжна быть первая жертва. И где?

Когда Сюрреаль сообразила, на какую вечеринку попала, то едва не сказала своему сопровождающему, что хочет уйти. Однако затем она подумала, что будет лучше держать его при себе и не дать улизнуть. При других обстоятельствах было бы даже забавно наблюдать за тем, как он напыщенно и нервно пытается сделать вид, будто пришел сюда не с женщиной, имя которой не упоминается ни в одной семье с приличной репутацией — по крайней мере, если другие дамы могут услышать. Но это…

Сюрреаль очень захотелось призвать свой любимый кинжал и всадить его по самую рукоятку между ребрами парочки «знакомых».

Это была детская вечеринка. Для девочек. И дядюшки, собравшиеся здесь в огромном количестве, просто истекали слюной от открывающихся широких перспектив.

Что еще хуже, здесь же был Сади, как обычно прогуливавшийся со скучным видом, однако сонный взгляд и ленивые движения заставили ее всерьез забеспокоиться. Прихлебывая игристое вино и поглаживая своего эскорта по руке нежным движением, от которого у него загорелись уши, Сюрреаль наблюдала за Садистом, наконец сообразив, что он в свою очередь ненавязчиво следит за кем-то другим. Ее взгляд лениво скользил по комнате, то и дело задерживаясь на других мужчинах, которые невольно на мгновение задерживали дыхание, пока наконец не остановился на группе девушек, которые стояли в углу, перешептываясь и хихикая.

Кроме одной.

На мгновение Сюрреаль утонула в обеспокоенных сапфировых глазах. Когда они отдали безмолвное разрешение отвести взгляд, она поняла, что Сади заметил ее.

— Хочу подышать свежим воздухом, — произнесла Сюрреаль, обращаясь к своему сопровождающему, молодому Предводителю, после чего отпустила его руку и направилась к террасе или открытому окну — подойдет что угодно…

На террасе было пусто. Сюрреаль призвала тяжелую шаль и закуталась в нее. Было очень глупо стоять здесь, но вонь похоти в забитых людьми комнатах была невыносимой.

— Сюрреаль.

Она напряглась. Девушка не слышала, как Садист приблизился, ни одного шороха, даже каблук не царапнул по камню. Она пристально смотрела на залитый светом сад, ничего не видя перед собой, выжидая.

— Сигарету? — спросил Деймон, протягивая ей золотой портсигар.

Сюрреаль вынула одну и позволила ему поджечь ее маленьким язычком колдовского огня. Какое-то время они молча курили.

— Твой сопровождающий, кажется, не знает, чем себя занять сегодня, — произнес Деймон сухо, лишь с намеком на веселье.

— Он — настоящий осел. — Сюрреаль щелчком отправила сигарету в сад. — Кроме того, если бы я только знала, какого рода вечеринка намечается, сама бы ни за что не пошла сюда.

— И какого рода вечеринка?

Сюрреаль неженственно и неизящно фыркнула.

— С собравшимся здесь в полном составе Брайарвудом? Какая вечеринка, по-твоему, выйдет?

Ночь была тихой и холодной.

— Что ты знаешь о Брайарвуде, Сюрреаль? — вкрадчиво промурлыкал Деймон.

Девушка вздрогнула, когда он сделал шаг к ней.

— То же, что и любая женщина, работающая в доме Красной Луны, — защищаясь, ответила она.

— А что именно?

— А зачем тебе знать? — резко спросила Сюрреаль, отчаянно желая призвать нож, но не решаясь сделать это. — Ты что, превратился в дядюшку, Сади?

Голос Деймона стал слишком мягким и сонным:

— А что именно понимается под «дядюшкой»?

Она смотрела в его глаза, чувствуя, как по венам растекается холод от этого взгляда. Она даже не заметила, как его пальцы смыкаются на запястье, пока не стало слишком поздно. Гнев. Ярость была единственной защитой.