Танатонавты - Вербер Бернард. Страница 98
Рекомендации по продолжению полета: не проявлять слишком большую впечатлительность. Позволить знаниям проникать внутрь, не стремясь их переварить, как если бы они были просто деликатесными закусками для разума.
Выход на Мох 5.
ТЕРРИТОРИЯ № 6
Зона: кома плюс 49 минут.
Цвет: зеленый.
Ощущения: великая красота, обнаружение великолепных пейзажей, образов мечты и совершенства, поразительных цветов, чудесных растений и многоцветных звезд. Зеленая страна — область абсолютной красоты.
Но это также и место неожиданного испытания. Видение абсолютной красоты несет с собой самоотрицание. Мертвец ощущает себя гадким, бесполезным, грубым, неуклюжим.
Повторяем, это не есть чувство самоуничижения, это отрицание собственного я.
Рекомендации по продолжению полета: согласиться со своим личным уродством.
Выход на Мох 6.
ТЕРРИТОРИЯ № 7
Зона: кома плюс 51 минута.
Цвет: белый.
Место, населенное ангелами и демонами. В центре — длинная река мертвых. В глубине виднеется светящаяся гора Последнего Суда. Здесь оформляется миграция душ через новые перевоплощения. Три архангела взвешивают достоинства.
Рекомендации по продолжению полета: быть готовым расплатиться за свои плохие поступки. Искренне выбрать такую новую реинкарнацию, которая позволила бы исправить ошибки и недостатки, обусловленные предшествующими существованиями.
Выход на гору света.
Учебник истории, вводный курс для 2-го класса
237 — ПРЕДЧУВСТВИЕ
Хотя и опубликованное в довольно скромном издании, журнале "Танатонавт-любитель ", интервью с Шарлем Донахью, тем не менее, отозвалось резонансом во всем мире. Оно было переведено на все языки и прокомментировано наиболее выдающимися псхологами, философами, священнослужителями, психоаналитиками и политиками.
При этом наш друг президент проявил себя, разумеется, наиболее словоохотливым из них всех, вместе взятых.
Он мобилизовал все телевизионные сети для трансляции речи, возвестившей наступление мессианской эпохи. Он утверждал, что танатонавтика распахнула все доселе замкнутые двери и заколоченные окна. С этого момента история человечества делилась на две эры: до и после открытия Запредельного Континента. Слушая его, возникало впечатление, что он также хотел бы, чтобы последнюю эру называли еще и люсиндерской. Никаких более календарей с пометками «до» или «от Р.Х.» Мы живем в 68-м году от Рождества Жана Люсиндера.
Пусть даже Люсиндер и не сумел переманить всех на свою точку зрения, все равно каждый человек понимал, что произошло, по меньшей мере, нечто эпохальное. Отворилась великая дверь и впустила вихрь, выметший всю пыль и паутину из давно запертой комнаты.
С чем сравнить такой перелом, когда мы узнали, что смерть — это страна? Что она населена ангелами, что там нас судят архангелы за прожитую жизнь?… Помимо всего прочего, Интервью со смертным явилось доказательством того, что мы живем в моральном мире.
Здесь, внизу, можно вести себя хорошо, а можно вести себя плохо. Люди на земле — не более, чем школьники, обязанные выучить свои уроки, усвоив чувства сопереживания и великодушия, воспитав в себе совестливость и сострадание.
Это так просто, так по-ребячески незамысловато, так высокоморально. Именно на этом настаивали книги по катехизису всех жанров, но, с течением веков, большинство людей перестали им верить. А ведь сколько клириков всех конфессий уже тысячелетиями твердят одно и то же, что будущее принадлежит людям кротким!
Было уже слишком поздно вмешиваться, когда я осознал риск одного из таких откровений. Теперь о нем знал весь свет. Важно оградить свою карму от всех миазмов зла, всех поползновений вывалять свое существование в грязи или даже хоть чуть-чуть его замызгать. Прожить, выстрадать свое и умереть: все остальное не играет никакой роли, все оборачивается только этапами пути к чистому духу.
Мы медитировали в пентхаузе. Сквозь стекла, отбрасывавшие слабые блики свечей, вливались мерцающие звезды.
Амандина, наша собственная звезда, усвоила манеру держать себя жрицей. Теперь она одевалась исключительно в черные и длинные платья китайского покроя, с прямым воротником и разрезной юбкой. Она выкинула все лампы и заменила их на канделябры. Мы купались в оранжевом свете.
Я первым нарушил тишину:
— Момент критический. События нас опережают. Мы уже ничем не управляем. Танатонавтика вырвалась из-под нашего контроля.
— Надо подождать, слишком много затронуто чувствительных мест, — выговорила Амандина голосом трагедийной актрисы.
Поужинав перед этим одним только молочным супом и потому заранее недовольная, Стефания потеряла терпение:
— Было уже такое с Христофором Колумбом. Может, он и открыл Америку, но не сумел там утвердиться. Он думал, что поразит воображение людей своим попугаем и шоколадом. Он стал всеобщим посмешищем. Если и мы продолжим заниматься ерундой, нас ждет то же самое!
Вечно этот Колумб…
— Твой несчастный Колумб умер в нищете и забвении [41]. — глубокомысленно заметила Роза. — У нас вроде дела идут по-другому.
— Все хуже, чем вы думаете. Он, например, полностью упустил из рук свое открытие, — еще больше разнервничалась итальянка. — Доказать? Пожалуйста: Америка называется так из-за Америго Веспуччи, единственного открывателя, официально признанного королевским двором Испании [42]. Нас тоже лишили результатов нашей же работы!
Демонстрируя свою солидарность с такой точкой зрения, я треснул кулаком по столу, чуть не опрокинув Амандиновы коктейли. Странно, но после ухода от нас Рауля мне стало казаться, что я просто обязан орать вместо него. Как если бы в нашей группе сейчас непременно должен иметься раздражительный и вспыльчивый персонаж!
— Мы обязаны удержать за собой главенство над танатонавтикой! — накинулся я на всех. — Мы были ее пионерами, имеем право на контроль за ней!
— Дорогой ты мой бедняжка, после публикации Интервью со смертным нас оставили с носом, — вздохнула Роза.
— А вы слышали, о чем в новостях говорят? — вдруг загорелась Стефания. — Уровень преступности и хулиганства резко упал. Теперь убивают только сумасшедшие!
— Что же будем делать? — поинтересовалась практичная Амандина.
— Ничего, — ответила Роза. — Сейчас на нас обрушится волна всеобщей доброты. Такого мир еще не видел. Так что поживем — увидим.
Обескураженные, мы в полном молчании прихлебывали свои напитки, переслащенные и недостаточно алкогольные. Меня мутило.
238 — МИФОЛОГИЯ ИНДЕЙЦЕВ АМАЗОНКИ
Было время, когда индейцы-гуараны жили на небе вместе с богами. Занятия их заключались в поддержании огня звезд и мерцания планет. Но как-то раз молодой, неуклюжий воин надорвал небосвод, зацепившись за него своим луком. В получившейся дыре перед ним предстала земля со всеми ее богатствами. Стаи птиц, стада животных, рои медоносных пчел, косяки рыб, гроздья фруктов показались ему столь аппетитными, что он поделился этим открытием со своими собратьями. Воспользовавшись минуткой, когда боги отвлеклись по каким-то своим делам, гуараны сбросили с небес лиану. Спустившись по ней на землю, они оказались в самом сердце джунглей, на великой реке Ориноко. Гуараны объедались земной пищей, но вскоре звери научились прятаться от людей и к тому же уменьшились в числе. Дождь залил горы фруктов и те сгнили. Трясясь от лихорадки, индейцы попросились обратно на небо. Но было поздно. Боги уже починили прореху в небосводе и гуараны оказались осуждены влачить существование на этой трудной земле, что так их манила когда-то.
41
Шоколад был завезен в Европу Кортесом, а не Колумбом. Это раз. Во-вторых, Колумб получал десятую часть всех вывозимых из Америки драгметаллов и заодно после себя оставил наследуемый титул испанского гранда.
42
Все шло с другого конца. Когда немецкий географ и картограф Мартин Вальдсмюллер переводил в 1507 г. путевые заметки Веспуччи, он предложил назвать его именем новый континент и впервые слово «Америка» появилось на планисфере, опубликованной в 1519 г. этим самым картографом. Поначалу термин использовался применительно к южному континенту, потом постепенно распространился и на северный.