Линия огня - Орехов (Мельник) Василий. Страница 47

– Значит, в следующий раз оно тебе жизнь спасет, – рассудил я. – Или мало ли еще какие у него соображения. Короче, он тебя предупредил, а дальше как знаешь.

– Спасибо, брат.

– Муха, – сказал я, – когда будешь перебираться в следующий раз через железнодорожную насыпь, посмотри сначала направо, родной. Останешься в живых.

– Я в Зоне всегда башкой кручу, что твой вентилятор, – отозвался Муха. – Особенно когда пересекаю насыпь.

– Значит, в этот раз вправо надо будет посмотреть особенно внимательно. Все-таки поимей в виду. Вдруг да увидишь что-нибудь особенное. Знаешь же, что Черный Сталкер зря шухер не поднимает.

– Замазали.

Наконец мы покончили с похоронами и снова двинулись в путь. За спиной у нас остались два неуклюжих земляных холмика, увенчанные крестами из палок, скрученных колючей проволокой, – у темных получилась братская могила, делать каждому индивидуальную нам было некогда. Пусть поблагодарят Варвара хотя бы за такую.

Длинная полоса сросшихся после выброса гравиконцентратных плешей наглухо отрезала нас от Янтарного озера. Можно было даже не пользоваться датчиками: прерывистая линия раздавленных деревьев, вмятых в землю кустов и размазанной по грунту травы, петлявшая по местности, была издали видна невооруженным глазом. Чертовски не хотелось возвращаться через Мертвый город и территорию темных, но выбора у нас, похоже, не оставалось. То есть выбор имелся – вслед за Варваром идти в обратную сторону, к Болоту. Нет, спасибо. Этот маршрут вышел бы еще рискованнее.

– Ладно, – сказал Патогеныч. – От темных отобьемся в случае чего. Восемь стволов все-таки. А вот на Болоте я ничего не гарантирую…

– Девять стволов, – вежливо поправила его Динка. – Я у Бубны в тире каждый день по две обоймы высаживаю.

– Девять стволов, – легко согласился Патогеныч. – Тем более отобьемся, чего уж там.

Ну, я как-то приблизительно так и подумал. Не стоит без особой необходимости соваться туда, куда слепая собака хрен не сунет, а в Мертвом городе и спрятаться можно в случае неприятностей, в отличие от Болота.

В итоге мы выбрались из Рыжего леса в паре километров от озера Глубокое и медленно, останавливаясь через каждые двадцать метров и тщательно изучая местность, двинулись к окраине города. Миновав частный сектор, мы по железобетонному мосту полувековой давности двинулись через небольшую речушку, впадавшую в озеро. На берегу озера, окутанная ядовитым туманом, вздымалась серая бетонная громада Саркофага ЧАЭС с торчащей в небо полосатой трубой, украшенной многометровыми, покачивавшимися на ветру космами ржавых волос. Казалось бы, вот он, заветный Четвертый энергоблок, только руку протяни. Сорок минут пешком. Ага, щас вот…

– Смотрите, там люди! – вдруг указала пальцем вниз Динка. – Рыбаки! Это темные?..

– Нет тут людей, – буркнул Патогеныч. – Пошли, пошли давай, пока не долбануло…

Действительно, когда мы добрались до середины моста, уже можно было понять, что стоявшие с удочками на бетонном парапете под мостом рыбаки странно неподвижны, словно манекены. И у них были зеленые лица. Как говорит один страус, если чаще бывать на свежем воздухе, кожа лица неизменно приобретает здоровый цвет и улучшается пищеварение.

– А если нам обогнуть берег прямо по озеру, чем переть через аномалии? – предложила Динка. – Здесь наверняка можно найти пару лодок. Спустимся по реке. Это рискованно, конечно, но кто не рискует…

Я молча указал вниз, туда, где под бетонными опорами моста ржавел полузатопленный буксир.

– Рискованно – это идти пешком, – сказал я. – Плыть по воде не рискованно – это верная смерть. На воде прекрасно долбает. Как ты думаешь, почему никто не пытается добраться до АЭС по озеру?.. Потому что дураков нет, а тех, что когда-то и были, давно уже тоже нет – в живых. Кстати, на мосту мы тоже не в безопасности. Мне приходилось видеть, как с поверхности воды долбает вертикально вверх метров на двадцать пять, поэтому рекомендую особо тут не задерживаться…

Один из рыбаков рывками, механически повернул голову, слегка приподнял удилище, и стало отчетливо видно, что на его удочке нет лески.

Шедший передо мной Енот вдруг остановился, и я едва не врезался ему в спину. Тыльной стороной дрожащей руки он размашисто утер лоб.

– Брат, что случилось? – Я развернул его лицом к себе. Мой приятель выглядел совсем больным – лицо приобрело землистый оттенок, под глазами залегли едва заметные темные мешки, губы высохли и потрескались. – Да ты горячий весь!

– Вода! – проскрипел Енот и закашлялся. – Второй источник, мать его, – пояснил он, справившись с приступом кашля. – Ни к чему было пробовать на язык. Кретин. Возникли сомнения – значит, не надо трогать… – Он неуклюже открыл аптечку, подцепил инъектор, всадил его в запястье. Закрыл глаза. – Ничего, сейчас попустит…

– Народ, давайте не растягиваться! – крикнул нам Борода уже с того берега.

– Идти можешь? – озабоченно спросил я. – Или пособить?

– Нормально. – Енот открыл глаза. – Пара кубиков армейского антидота еще и не такие проблемы решала. – Он снова решительно двинулся вперед.

– Ну, смотри, – проговорил я. – Мы тебя с Динкой сзади подстрахуем. Только не вздумай упасть, паскуда.

– Не дождешься, – отозвался Енот, упрямо шагая к другому берегу.

Вскоре ему действительно полегчало, и он даже перестал крениться на левую сторону.

Развернувшись спиной к АЭС, мы углубились в городские кварталы. Строго говоря, сейчас мы находились на территории «Монолита», и в свете того, что сказали Варвар и умирающий Ковригин, ухо следовало держать востро. Однако монолитовских заслонов не было здесь с тех пор, как эти фанатики окончательно убедились, что озеро и Радар сами по себе прекрасно сдерживают и вольных бродяг, и военных сталкеров. Теперь основной рубеж обороны «Монолита» пролегал по противоположному берегу – там его членам приходилось защищать вдвое меньшую территорию. Однако тот ужас, который они посеяли среди бродяг за предыдущие годы, до сих пор не давал темным или другим сталкерским кланам присоединить эту часть Мертвого города к своим владениям. Собственно, статус-кво в соотношении сил на сегодняшний день всех устраивал, как и то, что эта территория продолжала оставаться ничейной.

Клан «Монолит» первоначально был образован из романтиков и маньяков, разыскивавших по всей Зоне заветный артефакт, исполняющий желания. Сначала его называли Золотым Шаром, но потом, когда выяснилось, что настоящие золотые шары никаких желаний не исполняют, мифический артефакт стали называть Монолитом. Понемногу среди членов клана утвердилось мнение, что раз Монолит способен воплотить какую угодно мечту, значит, он сам – всемогущее локальное божество, управляющее происходящими в Зоне процессами. Клан уходил все глубже в Зону и в дебри мистицизма, постепенно приближаясь к своему божку. В какой-то момент они отказались от его поиска и объявили своей целью охрану центральной части Зоны, где наверняка и располагался Монолит, от посягательств извне. Уже тогда многие подозревали, что клан зомбирован, если не полностью, то частично. Монолитовцы закупали за бешеные бабки самые совершенные защитные костюмы и оружие, и вскоре на окраинах Мертвого города ретивых сталкеров, пробившихся через толпы зомби и рвущихся на север, к ЧАЭС, начали встречать монолитовские заслоны и засады. Понемногу эти парни вообще перестали выходить из Зоны, так же как темные сталкеры, хотя в отличие от них и не были полумутантами. Для темных постоянное пребывание за Периметром было вопросом жизни и смерти – монолитовцы же сами обрекли себя на постоянное проживание на вредоносной и враждебной человеку территории. Они обменивали в баре «Сталкер» редкостные артефакты из труднодоступных или наглухо закрытых верхних уровней на продукты и спецснаряжение. По моим сведениям, Бубна имел с ними очень неплохой бизнес.

Итак, поговаривали, что монолитовцы в конце концов подверглись зомбирующему облучению Радара и стали рабами Хозяев Зоны. Может быть, и так; по мне, так они просто по жизни были кланом отмороженных фанатиков, отравлявших своими гнилыми идеями мозги отдельным желторотикам. Как бы то ни было, они оказывали довольно серьезное сопротивление военным сталкерам, пытавшимся пробиться к Четвертому энергоблоку, причем зачастую используя для этого тяжелое армейское вооружение, неведомо как и откуда полученное. С тех пор как «Монолит» перекрыл подступы к Радару и Четвертому энергоблоку, почти никто не сумел добраться до полуразрушенной Чернобыльской АЭС. Немногочисленные бродяги, которым удалось унести ноги от монолитовцев, утверждали, что узнали в рядах противников некоторых известных и даже легендарных сталкеров, когда-то бесследно исчезнувших в Зоне. Если это было правдой, а не фантазиями пустозвонов, приходилось признать, что ряды «Монолита» действительно пополняются при помощи зомбированных вольных бродяг. В любом случае абсолютно все признавали, что из сталкерских кланов «Монолит» представляет собой наиболее организованную, мощную и грозную силу. Хвала Черному Сталкеру, его члены постоянно были заняты собственными высосанными из пальца религиозными проблемами и почти не встревали в клановые войны.