Море сумерек - Мясоедов Владимир Михайлович. Страница 12

Краткий миг в глазах воина-мага плясала взбесившаяся радуга, а уши различали одновременно и шепот, и крик, который ни одно существо смертного мира издать не может, и вот он уже стоит под солнцем, от палящих лучей которого немедленно захотелось куда-нибудь спрятаться.

— Никогда не был в пустыне, — пробормотал Каэль, осматриваясь по сторонам. — Зелени действительно мало, но думал, ее тут вообще не будет.

Ноги бывшего пограничника утопали в песке, не знавшем травы, но всего в десятке шагов от него из своеобразной грядки росла настоящая, пусть и достаточно редкая, стена толстых круглых стеблей с четко выраженными междоузлиями. Тонкие длинные листья, напоминающие то ли наконечники копий, то ли кинжалы, уныло опустились вниз и едва колыхались на слабом ветру. За растениями просматривались контуры каких-то строений и таких же зеленых преград.

— Ты посреди парка стоишь, придурок, — хмыкнул сзади высокий женский голос.

Эльф развернулся и, осознав, что именно видят его глаза, ударил. Молния, любимейшее и наиболее мощное заклятие бывшего пограничника Древнего леса, коснулась черной как ночь кожи дроу и стекла с нее, словно вода, впитавшись в песок.

— Очередной придурок, — констатировала представительница жестокой и злой ветви народа перворожденных, взмахнув хлыстом, который сжимала в руке.

Очнулся Каэль в каком-то помещении, живо напомнившем ему камеру смертников: окон нет, со всех сторон темный камень, единственный свет от рун. Вот разве что лежал он не на охапке соломы, полуистлевшей от натиска беспощадного времени, а на довольно мягкой кровати. Очень болела голова, а перед глазами до сих пор стоял перепачканный в крови грузик, который, как живой, метнулся за пытающимся увернуться эльфом и тюкнул его куда-то в лоб.

«Хорошо хоть, жив остался, — порадовался про себя Каэль. — Поклонница паучихи своим оружием могла череп вдрызг разнести».

Молодой эльф вздрогнул, когда откуда-то справа на его мысли ответили:

— Да ничего тебе особо не грозило. Кайлана, хоть и порядочная стерва, себя очень любит, а убивать за рефлекторные попытки нападения я ей давно запретил.

— Кто ты? — Каэль попробовал сесть лицом к говорившему, но закружившийся, будто щепка в водовороте, потолок заставил воина-мага опрокинуться обратно на подушку и лишь повернуть к соседу по палате, а ничем иным это помещение быть не могло, голову.

— Я? — изумился эльф, выглядевший едва ли старше самого бывшего пограничника. — Ах да, нас же не познакомили. И даже портретов тебе моих не показывали, хотя, по идее, должны были. Я начальник всего этого детского сада, который расположен вокруг. Михаэль, можно Мих, не обижусь.

«Вычислили! — вспыхнула в голове запаниковавшего Каэля предательская мысль. Тут же воин-маг сообразил, что она стала известна лежащему на расстоянии вытянутой руки от него высшему магу, и приготовился как минимум к испепелению. — Надо думать… Нет, не думать! Вообще ни о чем! А то как бы живым к демонам не провалиться!»

— Да расслабься, — хохотнул правитель сумеречных эльфов. — Во-первых, тебя уволили с непочетной, но, возможно, денежной работы шпиона раньше, чем ты успел к ней приступить, а во-вторых, думать можешь все что угодно, не заморачиваясь вопросами этикета и приличий. Это не запрещается. Знали бы окружающие, какие идейки в моей ушастой голове иногда проскальзывают, давно бы или прибили, или сбежали куда подальше. Вот высказывать нелицеприятные мысли вслух настоятельно не рекомендую. Не то чтобы это сильно беспокоит, но не хочу создавать прецедент. Ну и, в-третьих, магистр Офориэль все возможное уже и так рассказал.

— Дед? — удивился воин-маг, сообразивший, что его переправка в царство мертвых как минимум откладывается.

— Да, — кивнул Михаэль. — Кстати, прими мои соболезнования.

— С чем? — не понял Каэль.

— Он мертв. Лорды-жрецы каким-то образом узнали, кто помог захватить тюрьму, и татуировки убили его даже раньше, чем твоя камера открылась.

Бывший пограничник почему-то сразу всему поверил. Каким бы искусным в своем деле ни был тот, кто лежал на соседней койке, но с наскока справиться с чарами, окутывающими надежнейшее из узилищ Древнего леса, мог только бог. Но при помощи того, кто за восемь сотен лет жизни от и до изучил слабые места большинства охранных заклятий родного государства, такой лихой наскок вполне мог получиться.

— Как… как это произошло? — спросил окончательно осиротевший перворожденный, сумев справиться с нахлынувшими на него эмоциями. — Почему он обратился за помощью к вам и почему сумеречные эльфы вообще откликнулись на этот зов? Ссориться ради меня одного с целым государством…

— Сколько вопросов, а я так устал, — вздохнул Михаэль. — Впрочем, ладно, отвечу, а то ведь уснуть не дашь. Ты, разумеется, не знал, но твой дед давно работал против Древнего леса, шпионя в пользу дальних родичей, беглецов из его пределов. — И когда единственного внука бросили в камеру, откуда выход только на плаху, запаниковал и обратился к князю Западного леса, благо имеющиеся заслуги позволяли. А тот, не найдя способа помочь полезному слуге, решил посоветоваться со своим наставником Келеэлем. Поскольку дома того не оказалось, решено было поискать сильнейшего мага мира у меня.

«Он действительно ведет какие-то дела с этим великим чернокнижником, — сделал вывод Каэль. — Слухи не врали. А значит, слова насчет невозможности накостылять сразу трем лордам-жрецам вполне могут быть не пустой похвальбой. Вот интересно, если бы их всего двое было…»

— Я бы удрал, — прочитал мысли гостя (или пленника?) шаман. — С одним бы при необходимости еще попробовал силой помериться. Но только если другого выхода не осталось бы, так как шансы на победу у нас примерно одинаковые. Ваши правители намного опытней, а многие мои разработки этому миру настолько чужды, что хорошей защитой от них пока еще никто не обладает. Впрочем, мы отвлеклись. Когда заявился князь Западного леса, Келеэля у меня не было. Зато был хороший такой скандал, который устроила Лика, когда Шиноби поймал над ее тарелкой особо прыткого шпиона с ядом в руке, посланного альтернативно одаренным из кодлы ваших правителей. Это моя жена, если ты не в курсе. Да и я тоже, признаться, отреагировал на известие о попытке покушения не самым лучшим образом.

— То есть я был бы не первым, если бы заявился в Сумеречный лес, — пришел к выводу, на сей раз для разнообразия высказанному вслух, Каэль, устраиваясь на подушке поудобнее и потеряв возможность видеть собеседника. — А зачем лорды-жрецы решились на такой опасный шаг? После недавнего охлаждения отношений с Западным лесом это же просто идиотизм!

— Ну, возможно, ты стал бы первым, кто сумел не попасться. — Судя по голосу, Михаэль усмехнулся. — А насчет «зачем»… У одного из них, оказывается, имеется дочка на выданье, и придурок решил заключить политический брак, устранив помеху традиционным, по его понятиям, способом.

— Да, — со вздохом признал Каэль, — так бывает. Конечно, об этом вслух не говорят… но жены влиятельных персон без всякой магии молоды и красивы. В связи с ранней смертью. Политическая обстановка меняется часто, а женщины нашего народа живут долго. Отравление в некоторых кругах стало почти традицией.

— Хреновые у вас традиции, если хуже не сказать, — зло бросил Михаэль, и воин-маг ощутил, что окружающее его пространство как будто содрогнулось от гнева шамана. — В общем, этот урод с заросшими мхом мозгами послал надежного человека, для того чтобы освободить место на троне для своей дочурки. Профессионала, блин! Тот даром что ни разу не остроухий, но смог втереться в наше общество почти моментально и даже большинство охранных систем сообразил, как обмануть. Если бы не Семен с его паранойей, пришлось бы Лике опять дожидаться воскрешения. И возможно, не только ей.

«О великом чуде говорить как о рядовой процедуре?» — удивился Каэль раньше, чем сообразил, с кем общается. Для высшего мага невозможных вещей нет по определению. Есть такие, которые он по какой-то причине пока не может сделать.