Море сумерек - Мясоедов Владимир Михайлович. Страница 53

Слегка успокоенный привычной и, чего греха таить, любимой работой, являющейся одновременно источником личной силы и власти, Келеэль вернулся к наблюдательному кристаллу и решил посмотреть, чем там занят Михаэль в своей пустыне. Правда, найти Миха удалось далеко не сразу, а лишь тогда, когда архимаг использовал чары, наложенные на мельчайшие частички живого мха, освещающего лишенные окон коридоры пирамиды и прилипшие к одежде правителя сумеречных эльфов.

Шаман тонул. Причем не в песке, а в воде. Бестолково молотил руками, пытаясь плыть, но волны швыряли его как щепку. Небосвод раскалывали молнии. Судя по брызгам, ветер мог поднять в воздух даже того, кто отродясь не умел летать. Неведомым путем эльфа угораздило попасть в самый настоящий шторм.

— Если он умудрился довести до такого состояния пустыню, заставлю его переселиться к дроу, — ошеломленно пробормотал архимаг, создавая целый комплекс сложнейших заклятий, призванных прояснить обстановку. — Гнев светлых богов их не пронял, очистительные походы тоже, соседи по мрачным подземельям регулярно давятся… Может, хоть Михаэль их доконает?

Волшебство немного успокоило древнего мага. Правитель сумеречных эльфов действительно находился в море. В открытом. Примерно в полудне пути от континента. Не иначе перенесся в такую даль из своей резиденции с помощью телепортации, вот только Келеэль никак не мог взять в толк зачем. И плавать он явно не умел. Хотя в буйстве разыгравшейся стихии вполне могла утонуть и рыба. Усмирить погоду чарами шаман бы, наверное, смог, но не в таком полупокалеченном после боя с высшей жрицей состоянии. И не быстро. А давать ему время и место для ритуалов и заклинаний пытающиеся утянуть Михаэля в пучину явно не собирались.

«Если потонет, это будет самая глупая смерть правителя за последнюю тысячу лет, — рассуждал Келеэль, наблюдая за попытками эльфа не пойти ко дну. — Послать ему помощь? Морскими демонами никогда особо не увлекался, но парочка где-то имелась… А, нет, сам справился».

Шаман, видимо уставший пускать пузыри, принял решение, что лучше плохо лететь, чем хорошо идти, и, призвав свой доспех, являющийся, по сути, не чем иным, как воплощенной в реальность связью с сотнями мелких духов, воспарил к небесам. Левитировать в такую погоду было трудно, штормовые порывы швыряли его пару раз обратно на волны, но правитель сумеречных эльфов все же преодолел стихию и поднялся на недосягаемую для брызг высоту. А потом стрелой понесся к видимой одному ему цели, которой почти моментально и достиг. И оказалась она побитым временем и прочими жизненными невзгодами кораблем, который не разваливался, очевидно, лишь из-за упрямства. На палубе было абсолютно пусто, да оно и понятно, перехлестывающие через нее волны снесли бы любого моряка. Если, конечно, капитан не озаботился заиметь в команде големов, как раз на такой случай. Каменная статуя, оживленная магией, имела некоторые шансы остаться на своем месте. Не слишком большие. Впрочем, окажись на судне даже высший друид, способный в прямом смысле пустить корни прямо в корабельные доски, гарантировать его абсолютную устойчивость Келеэль бы не стал.

«Смоет с палубы, — решил архимаг, наблюдая, как Михаэля новой волной сносит в океан. Но шаман успел вцепиться удлинившейся, утратившей материальность рукой, свитой из струй ветра, за носовую фигуру — то ли дракона, то ли морского демона. Украшение покосилось, приняв на себя груз, но не спешило отваливаться. — И чего он в такую погоду туда вообще полез?»

Не останавливаясь на достигнутом, эльф не только постарался закрепить себя на омываемой волнами палубе, но и принялся вычерчивать, а вернее, выжигать на ней миниатюрными рунами знаки духов, повелевающих пространством. Море мешало его работе, причем будто бы осознанно. Архимагу даже показалось, что он различает среди волн элементалей, но порождения плана воды так и не рискнули напрямую напасть на шамана. Хотя работу ему стихия затрудняла как могла, вплоть до того, что кусок дерева с нанесенным на него символом Врат просто разбило в щепу. Михаэль погрозил кому-то кулаком и, используя левитацию, перебрался на крышу надстройки, расположенной ближе к корме корабля. Там ему не мешало работать ничто, кроме шквальных порывов ветра.

Духи охотно ответили на призыв, да оно и неудивительно. Михаэль, благодаря имеющимся у него подданным-магам и молодым меллорнам, мог гарантировать им оплату, во много раз превышающую его личные запасы силы, пусть и не сразу. А репутация эльфа среди этих странных сущностей после сведенного фактически к ничьей поединка с высшей жрицей, пользующейся поддержкой покровительницы, вероятно, выросла неимоверно. Волшебство пришельцев с иных планов мягко окутало корабль, не такой уж и большой, и перенесло его в пустыню. Ну не совсем в пустыню. В Сумрак. В пруд рядом с дворцом-пирамидой.

— Мих, зараза, ты чего творишь?! — Шиноби несся по воде большими прыжками. Следом за ним, немного отставая по причине невозможности широко шагать из-за платья, скорее летела Ликаэль с раскрасневшимся лицом и магической диадемой в волосах. — Какого черта?! Ты представляешь, что тут творилось, когда шпионы доложили о твоем выходе из портала и почти моментальной пропаже в пучине волн?

— Спокойно! — Правитель сумеречных эльфов, в изнеможении развалившийся прямо на собственноручно созданной магической фигуре, попытался махнуть рукой, но сумел лишь дернуть плечом. — Я их нашел. Теперь не утонут. Тоже мне Джеймсы Бонды межрасовые. Намеревались у нас шухер навести, а сами даже с дырявым корытом управиться не могут.

Дверь надстройки открылась. Из нее опасливо выглянул моряк, принадлежавший, судя по всему, к людскому роду-племени. Первым делом он посмотрел на небо и, обнаружив вместо штормовых туч облачную пелену, заметно приободрился. Потом его взгляд упал на то, что окружало корабль. Он увидел пустыню и необычный город, обитатели которого, включая стайку песчаных скорпионов, пару драконов и несколько «Буратинаторов», издалека похожих на гибриды великана с деревом, уже подтягивались поближе. Ну а море, волны которого считаные мгновения назад грозились расколоть хрупкую скорлупку суденышка, внезапно сменилось на пруд. Да еще парочка не очень одетых эльфийских купальщиц, прикрывающих самое интересное клочками мокрой ткани, как назло, оказались прямо напротив двери. В общем, моряку было от чего разинуть рот и впасть в прострацию, ибо он отказался реагировать даже на такой раздражитель, как чья-то рука, высунувшаяся из глубин корабля и потрепавшая его за плечо.

— Да чтоб они! — Взлетевшая на крышу надстройки длинным прыжком Ликаэль дала возможность полюбоваться опешившему моряку, уставившемуся снизу вверх на то, что скрывалось под ее платьем. Пролевитировав над головой впавшего в ступор человека, она бросилась к мужу, извергая, наверное, все известные ей ругательства из орочьего лексикона. — Хоть все сразу! Ты зачем туда пошел, полудурок? А колдовал зачем?! Тебе разве можно?!

— Нельзя, — покорно согласился шаман, владеющий секретами, не уступающими по эффективности большинству заклятий высшей магии, и правитель целого государства, опасливо вжимая голову в плечи. — Милая, ну успокойся. Все равно уже поздно волноваться.

— Ах ты!!!

Мореплаватель, нежданно-негаданно ставший покорителем искусственных прудов, скрылся в глубинах корабля и даже на всякий случай захлопнул за собой дверь. Видимо, звуки семейного скандала, доносившиеся с крыши надстройки и сопровождавшиеся обильным дождем из искр (Ликаэль попыталась вцепиться в лицо мужа когтями, а он поставил щит молний, который, впрочем, руки девушки, мгновенно покрывшиеся каменной броней, продавили), изрядно напугали человека. Да и общая смена обстановки подействовала с силой, не уступающей по ошеломляющему действию удару молотом по голове.

— Псих! Самоубийца! Камикадзе! — Ликаэль, оставившая мужу на память несколько синяков и ссадин, спрыгнула на воду и камешком поскакала по направлению к берегу. — Да лучше бы ты там утонул, чем так меня мучить! Упырь! Чтоб ты грыжу заработал и из постели всю жизнь не вылезал! Когда помрешь, хоть буду знать, где могила!