Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI — СХХ. - Цао Сюэцинь. Страница 123

Поездка затянулась, Цзя Чжэну не хватало денег, и он вынужден был послать со своим человеком письмо Лай Шанжуну с просьбой одолжить пятьсот лянов серебра.

За несколько дней удалось проплыть по реке лишь немногим больше десяти ли. Тут вернулся слуга и вручил Цзя Чжэну письмо Лай Шанжуна, в котором тот сообщил о своих затруднениях и посылал всего пятьдесят лянов серебра.

Цзя Чжэн оскорбился и велел слуге отвезти деньги обратно и передать Лай Шанжуну извинение за причиненное беспокойство.

Лай Шанжун понял свою оплошность и, чтобы исправить дело, прибавил еще сто лянов и попросил слугу замолвить за него перед Цзя Чжэном словечко. Но слуга, вопреки ожиданиям, швырнул деньги на пол и ушел.

Встревоженный Лай Шанжун тотчас же написал письмо домой, советуя отцу уйти со службы, пока не поздно.

Получив письмо, Лай Да попросил Цзя Цяна и Цзя Юня походатайствовать перед госпожой Ван, чтобы его отпустили. Зная, что это бесполезно, Цзя Цян не стал обращаться к госпоже Ван, а через день сообщил Лай Да, что госпожа Ван в просьбе отказала. Тогда Лай Да попросил отпуск, а сам послал человека к Лай Шанжуну передать, чтобы тот под предлогом болезни отказался от службы. Госпожа Ван, разумеется, об этом не знала.

Цзя Юнь между тем, ничего не подозревая, продолжал играть в азартные игры и проиграл крупную сумму денег. Попросил взаймы у Цзя Хуаня, но у того не было ни гроша — все сбережения, оставшиеся после матери, он давно промотал. И теперь, вспомнив, как его унижала Фэнцзе, решил воспользоваться отъездом Цзя Ляня и с помощью Цзя Юня отомстить за свою обиду ни в чем не повинной Цяоцзе.

— Ты старше, а не умеешь раздобывать деньги! — сказал он Цзя Юню. — Чуть что — сразу ко мне!

— Странно ты рассуждаешь! — удивился Цзя Юнь. — Знаешь ведь, что денег мне взять неоткуда!

— Ты разве не слышал, что какой-то ван из дальних краев хочет купить наложницу? Вот и узнал бы у дяди Ван Жэня, нельзя ли продать Цяоцзе? — посоветовал Цзя Хуань.

— Я давно хотел с тобой об этом поговорить, но боялся, — отвечал Цзя Юнь. — Кто посмеет обратиться в такую семью, как наша, с просьбой продать наложницу?

Тут Цзя Хуань что-то прошептал на ухо Цзя Юню. Цзя Юнь промолчал. Уж очень наивным показалось ему то, что сказал Цзя Хуань.

— О чем вы тут шепчетесь? — спросил Ван Жэнь, неожиданно появляясь на пороге. — Что-то скрываете от меня?

Цзя Юнь тихонько рассказал ему о своем разговоре с Цзя Хуанем.

— Хорошо придумали! — воскликнул Ван Жэнь и даже руками всплеснул. — Вот тогда у нас и деньги появятся! Главное — не трусьте! А мне бояться нечего—я вправе распоряжаться судьбой родной племянницы. Только пусть сперва третий господин Цзя Хуань поговорит со старшей госпожой Син, а я со своей стороны потолкую со старшим дядей Сином. Когда же госпожи спросят, что мы об этом думаем, будем в один голос твердить, что сейчас это единственный выход из положения.

После того как они обо всем договорились, Цзя Юнь пошел к госпожам Син и Ван, а Ван Жэнь — к старшему дяде Сину. Цзя Юнь, не жалея слов, расхваливал свое предложение, суля всем необычайные выгоды.

Госпоже Ван предложение показалось заманчивым, хотя она не особенно в него верила. Госпожа Син тоже не возражала, полностью положившись на дядюшку Сина, и велела за ним послать, чтобы переговорить лично!

Дядюшка Син знал, что внакладе не останется, и принялся уговаривать сестру:

— Это вполне приличная партия для вашей внучки! Ван — человек влиятельный, и ваш муж, можно ручаться, будет тут же восстановлен в должности, а это пойдет на пользу всему дому Жунго.

У госпожи Син, легковерной по натуре, слова дядюшки не вызвали ни малейшего сомнения и она пригласила на переговоры Ван Жэня. А тот, разумеется, обрисовал все в таких ярких тонах, что госпожа Син немедля позвала Цзя Юня и велела ему взять на себя это дело. Тотчас же к вану были посланы люди.

Князь, в свою очередь, послал людей во дворец Жунго посмотреть на будущую наложницу. Цзя Юнь их перехватил по дороге и сказал:

— Мы обманули родню, сказав, что ван сватает девочку. Но это не важно, все делается с согласия бабушки, а родной дядя выступает поручителем. Так что и вы говорите о сватовстве!

Посланные согласились. Тогда Цзя Юнь сообщил госпожам Ван и Син, что дело устроилось. Ли Вань и Баочай, ничего не подозревая, радовались за Цяоцзе.

Однажды от вана приехали разнаряженные женщины. Их приняла госпожа Син. Женщины держались очень степенно, зная, что перед ними знатная дама.

Госпожа Син позвала внучку, сказав, что с ней хотят повидаться родственники.

Цяоцзе, совсем еще ребенок, ни в чем не разбиралась и вместе с нянькой пришла на смотрины. Пинъэр, заподозрив неладное, последовала за ними. Едва Цяоцзе появилась, как женщины встали со своих мест и оглядели девочку с головы до ног, затем взяли за руки и еще раз оглядели. Посидев немного, они удалились.

Столь бесцеремонное с ней обращение смутило Цяоцзе, и, вернувшись домой, она решила расспросить у Пинъэр, что это были за родственницы. Цяоцзе их никогда не видела. Что же до Пинъэр, то она сразу смекнула, что это свахи, и подумала: «Пока второго господина Цзя Ляня нет, все решает вторая госпожа Син. Но хотелось бы знать, из какой семьи жених. Если из знатной, то почему свахи такие бесцеремонные, ведь знают, какое высокое положение занимает наша семья. Скорее всего они приехали от какого-то вана, только не здешнего. Надо все разузнать и сказать Цяоцзе».

Пинъэр попросила девочек и женщин-служанок, бывших в свое время в ее распоряжении, передавать ей все, что им удастся услышать об этом деле. И женщины охотно согласились.

Пинъэр не на шутку встревожили рассказы служанок. Цяоцзе она ничего не сказала, но поспешила поделиться своими опасениями с Ли Вань и Баочай и попросила посоветоваться с госпожой Ван.

Госпожа Ван поняла, что дело принимает дурной оборот, и предупредила госпожу Син. Но госпожа Син так верила своему брату и Ван Жэню, что заподозрила госпожу Ван в нечестных намерениях и сказала:

— Внучка моя уже выросла! Цзя Лянь в отъезде, и я могу за него решить это дело. Тем более что мой брат и дядя Цяоцзе навели справки о семье жениха! Так что в случае неприятностей мы с Цзя Лянем ни на кого не будем в обиде!

Госпожа Ван рассердилась, но виду не подала. Вернувшись к себе, она рассказала Баочай о своем разговоре с госпожой Син и даже заплакала.

— Не волнуйтесь, матушка! — стал утешать ее Баоюй. — Ничего из этого дела не выйдет. Цяоцзе уготована другая участь, и не нужно вмешиваться в ее жизнь!

— Ты только и знаешь, что болтать всякие глупости! — вышла из себя госпожа Ван. — Ведь сговор произошел, и девочку могут со дня на день забрать! Цзя Лянь мне этого не простит! Не будь даже Цяоцзе твоей племянницей, а просто нашей дальней родственницей, все равно нельзя было бы этого допустить. Барышню Син Сюянь мы просватали за твоего двоюродного брата Сюэ Кэ, и живут они в мире и согласии. Барышне Баоцинь в семье Мэй тоже неплохо: говорят, она богато одевается и живет в полном достатке. Только барышне Ши Сянъюнь, которую сосватал ее дядя, не повезло; она недавно похоронила мужа и очень страдает, но поклялась до конца дней своих оставаться вдовой… Ведь если Цяоцзе отдадут недостойному человеку, все будут меня осуждать, скажут, что я сделала это со зла.

В это время появилась Пинъэр — она пришла навестить Баочай, а заодно разузнать, чем окончился разговор госпожи Ван с госпожой Син.

Услышав, что рассказала госпожа Ван, Пинъэр бросилась перед ней на колени и воскликнула:

— Спасите Цяоцзе, госпожа! Мало того, что ей придется весь век страдать, так еще и вы будете мучиться, чувствуя себя виноватой. Что вы скажете господину Цзя Ляню, когда он вернется?

— Ты умная девушка, — ответила госпожа Ван. — Встань и послушай, что я тебе скажу! Старшая госпожа уже приняла решение. Как же могу я ей помешать?

— И не надо мешать, — сказал Баоюй. — Все будет так, как должно быть.