Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI — СХХ. - Цао Сюэцинь. Страница 87

Тут все разразились горестными воплями, и Цзя Чжэну опять пришлось говорить слова утешения.

— Прежде всего следует подсчитать, сколько денег потребуется на дорожные расходы, — промолвил Цзя Чжэн. — Дома им разрешат пожить, пожалуй, день или два, не больше.

Сдерживая скорбь, матушка Цзя обратилась к Цзя Шэ и Цзя Чжэню:

— Пойдите повидайтесь с женами! — А Цзя Чжэну сказала: — Тянуть с этим делом нельзя! Достать деньги невозможно! А они должны уехать в назначенный государем срок! Придется мне самой об этом подумать. Пусть у нас в доме беспорядки, но вечно так продолжаться не может!

Матушка Цзя приказала позвать Юаньян, чтобы отдать ей необходимые распоряжения.

Цзя Шэ и Цзя Чжэнь признались Цзя Чжэну, что очень раскаиваются в содеянном, быстро с ним распрощались, поскольку времени до отъезда оставалось мало, и поспешили к женам.

Цзя Шэ был в преклонном возрасте, и расставаться с женой ему было не так тяжело, как Цзя Чжэню, который очень страдал из-за предстоящей разлуки с госпожой Ю.

Цзя Лянь и Цзя Жун, прощаясь со своими отцами, держали их за руки и громко плакали. Они чувствовали, что расстаются надолго, хотя их отцы, как говорится, не на войну собирались.

Между тем матушка Цзя велела госпожам Син и Ван вместе с Юаньян открыть сундуки и корзины, выбрать наиболее ценные вещи, которые она привезла из дому, когда выходила замуж, и разделить между Цзя Шэ, Цзя Чжэном и Цзя Чжэнем.

Вручив Цзя Шэ три тысячи лянов серебра, матушка Цзя сказала:

— Две тысячи возьми себе на дорожные расходы, а остальные отдай жене. Цзя Чжэню я тоже дам три тысячи лянов, тысячу пусть возьмет себе, а две отдаст жене — ей не на что жить. Ведь питаемся мы отдельно. Свадьбу Сичунь я беру на себя. Мне очень жаль Фэнцзе, она так старалась для нас, а у самой ничего не осталось. Поэтому ей я тоже дарю три тысячи, пусть хранит их у себя и не позволяет Цзя Ляню расходовать. Поскольку сама Фэнцзе болеет, деньги я отдаю Пинъэр. Осталась у нас одежда от деда, мои платья и головные украшения, сейчас они мне уже не нужны. Мужские вещи пусть разделят между собой Цзя Чжэнь, Цзя Лянь и Цзя Жун, а женские — жены Цзя Шэ, Цзя Чжэня и Фэнцзе. Оставшиеся у меня пятьсот лянов серебра я отдаю Цзя Ляню — это на дорожные расходы, когда в будущем году он повезет на юг гроб с останками Линь Дайюй.

Покончив с распределением денег и вещей, матушка Цзя сказала Цзя Чжэну:

— Ты говорил, что мы залезли в долги. Поэтому придется продать мои золотые вещи. Вот до чего я дожила! Но если я дала деньги другим, то как откажу тебе? Ведь ты тоже мой сын! После этого у меня останется золотых и серебряных вещей примерно на несколько тысяч лянов серебра, их я отдаю Баоюю. Жене твоего покойного сына Цзя Чжу и твоему внуку Цзя Ланю я тоже кое-что выделю… Они ко мне очень почтительны! Вот и все.

Цзя Чжэн опустился перед матерью на колени и промолвил:

— Мне очень стыдно, матушка! Вы в столь преклонном возрасте, а я не проявил о вас заботы, не оказал должного уважения, только пользуюсь вашими милостями!

— Не болтай зря! — прикрикнула на него матушка Цзя. — Не случись всей этой истории, я так и не узнала бы, что делается в доме. Слишком много у нас людей, но служишь по-настоящему ты один. Нашей семье нужно всего несколько слуг. Остальных прикажи управляющим отправить. А если бы у нас отобрали все имущество? Ведь тогда у нас вовсе не было бы слуг! Служанок следует выдать замуж или просто отпустить. Сад Роскошных зрелищ пусть заберут в казну, земли надо отдать в распоряжение Цзя Ляня, пусть наведет там порядок. Часть земель можно оставить, а остальные — продать, хватит строить из себя богачей. Есть у нас немного серебра семьи Чжэнь из Цзяннани, оно хранится у старшей госпожи Син, пусть отошлет его обратно, и чем скорее, тем лучше. Ведь если опять случится неприятность, они, как говорится, «скрываясь от ветра, попадут под дождь».

Цзя Чжэн ничего не смыслил в хозяйственных делах и рассуждения матушки Цзя воспринял как приказ.

«Матушка, — думал он, — прекрасно во всем разбирается, а мы — просто никчемные люди!»

Заметив, что матушка Цзя устала, Цзя Чжэн попросил ее прилечь отдохнуть.

— Вещей у меня осталось немного, — сказала матушка Цзя. — Когда я умру, продайте их и устройте похороны! Остальное раздайте моим служанкам!

Слушая матушку, Цзя Чжэн еще больше расстроился. Все, кто был в комнате, опустились на колени и стали умолять:

— Почтенная госпожа, успокойтесь! Мы надеемся, что ваше счастье поможет нам пережить трудное время, искупить грехи перед государем и вы будете жить безбедно до ста лет.

— Это — моя заветная мечта, потому что мне хочется после смерти со спокойной совестью встретиться с вашими предками! — воскликнула матушка Цзя. — Не думайте, что, проживя жизнь в почете и богатстве, я не знала, что такое бедность! Но, глядя на вас, я обо всем забыла, вместе с вами беззаботно веселилась, только и думала об удовольствиях! Я и не представляла себе, что наша семья вконец разорена! Что наше благополучие чисто внешнее. Иначе не допустила бы никаких излишеств, спасла семью от разорения! Но раз уж так случилось, придется жить поскромнее, а главное — беречь доброе имя. Напрасно ты думаешь, сын мой, что узнай я раньше о нашем разорении, умерла бы от горя! Ведь я хорошо понимаю, что с вашими дедами вам по могуществу не сравниться, и все время думала, как поддержать наш род. Кто же мог представить себе, что мои сыновья окажутся замешанными в столь неблаговидных делах?!

Рассуждения матушки Цзя были прерваны появлением служанки, которая обратилась к госпоже Ван:

— Моя госпожа все утро плакала и от слез обессилела. Пинъэр послала меня сообщить об этом вам, госпожа!

Матушка Цзя не расслышала слов служанки и спросила:

— Что там случилось?

— Говорят, Фэнцзе не очень хорошо себя чувствует, — ответила за служанку госпожа Ван.

— Ох уж эти мне грешники! — сокрушенно вздохнула матушка Цзя. — Они до смерти меня доведут! — И она велела служанкам отвести ее к Фэнцзе.

— Вы столько пережили сегодня, — начал отговаривать ее Цзя Чжэн. — Кроме того, занимались делами. Вам нужно отдохнуть. Моя жена посмотрит, что там случилось, а вам не надо ходить! Не то снова расстроитесь и заболеете, каково тогда будет мне?!

— Ладно, иди по своим делам, — приказала матушка Цзя. — Потом придешь, мне надо с тобой поговорить.

Цзя Чжэн не осмелился возражать и решил заняться сборами в дорогу Цзя Шэ и Цзя Чжэня, приказав Цзя Ляню дать им сопровождающих.

Между тем матушка Цзя приказала отнести Фэнцзе предназначенные ей вещи и сама отправилась к ней.

Фэнцзе страдала от удушья. Пинъэр сидела вся красная от слез, с припухшими глазами. Услышав, что пришли матушка Цзя и госпожа Ван, она поспешила им навстречу.

— Как твоя госпожа себя чувствует? — осведомилась матушка Цзя.

Не желая расстраивать старую госпожу, Пинъэр торопливо ответила:

— Получше.

Следом за матушкой Цзя она прошла в комнату Фэнцзе и, забежав вперед, торопливо откинула висевший над кроватью полог.

Фэнцзе лежала, широко раскрыв глаза, и, когда увидела матушку Цзя, ощутила стыд. Ведь она считала, что матушка Цзя на нее разгневалась, больше не любит и бросила ее на произвол судьбы. И сейчас, когда матушка Цзя вдруг пришла ее навестить, она от нахлынувших чувств почувствовала облегчение и попыталась подняться.

Матушка Цзя сделала знак Пинъэр, чтобы не давала ей двигаться.

— Тебе лучше?

— Лучше, — сдерживая слезы, ответила Фэнцзе. — С самого детства я окружена вашей заботой и заботой госпожи! Кто бы знал, что мне, несчастной, не суждено до конца проявить перед вами свою дочернюю почтительность? Вы благоволили ко мне, поручили вести хозяйство, а я что натворила?! Как же мне после этого смотреть вам в глаза?! Вы так заботитесь обо мне, даже пришли навестить! И мне остается лишь умереть от стыда!

Фэнцзе всхлипнула.

— Наши неприятности произошли за пределами дома, — сказала матушка Цзя. — А ты здесь при чем? Забрали у тебя вещи — не важно! Я принесла кое-что из своих! Вот, погляди!