Путь королей - Форш Татьяна Алексеевна. Страница 4

Слишком жаркая погода для этих весенних дней.

Слишком.

– На сегодня для тебя работа закончена. Можешь идти на рыбалку, как хотел. – Отец протянул мне полотенце.

– Еще вечерком поработаю. – Я наскоро обтерся и повесил полотенце на стоявший у бочки кол. – После заката.

– Нет. – Он нахмурил седые брови. – Сегодня я бы хотел тебе кое-что рассказать и показать.

– Звучит угрожающе. – Я криво ухмыльнулся. Тут же вспомнился эпизод, произошедший со мной года два назад.

Мне тогда едва минуло шестнадцать лет, но никто не давал меньше восемнадцати. Я как-то быстро вытянулся, ростом обогнав всех сверстников, к тому же ежедневные «упражнения» с кувалдой сделали свое дело. В общем, в боях «на кулачках» со мной считались даже двадцатилетки.

И вот однажды отец, бросив точно такую же фразу, увел меня к реке, где мне пришлось выслушать подробное объяснение всем моим странным способностям, которыми с лихвой меня наградили боги. Оказалось, что мой талант призывать огонь, замораживать воду и левитировать железные заготовки к бочке с водой – это «всего лишь магическая, к тому же запрещенная сила, которую ни в коем случае никому не стоит демонстрировать, если не хочу закончить жизнь на плахе».

Тогда же он обучил меня моему первому осмысленному заклинанию «Удар ветра», взяв слово не применять его. Пока! Но в первом же бою я не смог удержаться: ураганный порыв ветра раскидал невидимыми кулаками противников, подарив мне победу и ни с чем не сравнимые ужас и восхищение в глазах зрителей.

К счастью, отец оказался поблизости… Несколько непонятных слов, и свидетели моей выходки напрочь забыли все, что видели. Тогда-то, придя домой под утро, он и обмолвился: «Живя в хлеву, будь как все, или первым попадешь на скотобойню».

С тех пор прошло два года, но то чувство вины я запомнил на всю жизнь, и больше никогда не применял магию, если имелись свидетели из деревенских. А если случались трудности, приходилось решать их по старинке. Кулаками.

Я не сдержал вздоха.

Воспоминания воскресили мою давнюю мечту.

Всю свою недолгую жизнь я очень хотел уйти из этого «хлева». Для начала в Дубки – ближайший большой, а по мне, так просто огромный город Объединенного королевства. А потом в Сильвиорс. Портовый город. Наняться на судно эльфиров. Повидать мир… Но как бросить отца? Он ни за что не соглашался променять свою размеренную жизнь на сомнительную романтику странствий.

Интересно, что же за разговор нам сегодня предстоит? О чем? А главное – зачем?

Отец молча смотрел на меня. Серьезно, внимательно, как будто знал все мои мысли. Наконец, заговорил и словно поставил точку в моих сомнениях:

– Как бы странно это ни звучало, нам не избежать того, что случится сегодня, сын. Время пришло. – Он развернулся и пошел к дому, бросив: – Пойдем, пообедаем. Я принес молока и хлеба.

Того, что случится? Еще лучше! Наверное, это он специально сказал. Теперь я не то что пойду – побегу!

Я проводил его взглядом, вздохнул и направился следом.

Отец…

Невысокий, ниже меня на две головы, жилистый и белый как лунь, он не был воином, не казался мне воплощением силы, но иногда вызывал чувство странной робости. Впрочем, наверное, так и должно быть между отцом и сыном?

Отец вырастил меня один. Мать умерла сразу после родов, и только поросший цветами холмик за домом да глыба гранита в изголовье с вырезанным на нем именем «ДИНАРА» напоминали мне о том, что она была.

Пригнувшись, я шагнул в дом. Прохладный полумрак сеней встретил меня запахом свежеиспеченного хлеба и парного молока.

Отца в деревне уважали и достойно оплачивали работу кузнеца. Мы никогда не терпели нужды. Почти пятнадцать лет он не отходил от наковальни, создавая молотом и огнем настоящие творения искусства. В последние три года он отдалился от работы в кузнице и продолжателем его дела стал я. Но, как бы он ни хвалил меня, что бы ни говорил, я понимал – достигнуть уровня его мастерства мне будет непросто.

– Садись. – Отец кивнул на табурет и придвинул ко мне хлеб. Я охотно уселся и, с жадностью ломая еще теплую булку, спросил:

– Скажи, а ты научишь меня делать рукояти? С каменьями? И заговоренные лезвия?

Отец улыбнулся и, взяв кувшин, доверху налил в глиняную кружку молока.

– Конечно, научу. Какие мои годы…

Глава 2

Сандр

Река медленно, будто нехотя, струилась среди камышей и плавучих кувшинок. Казалось, иссушающая жара утомила даже ее нескончаемый бег. Поплавок, сделанный из куска коры, лениво качался на мелкой ряби. Горячий ветер стегал мои обнаженные плечи и спину. Кулон – подарок отца расплавленной каплей серебристого металла обжигал грудь.

Бабка-знахарка, живущая у реки, всегда говорила, что ветер – к перемене погоды. Интересно, принесет ли этот обжигающий ветер дождь?

Вдруг поплавок забился.

Я очнулся от полудремы.

Ветра не было. Вода блестела под жгучими лучами, словно ртутное зеркало, а вот поплавок действительно сходил с ума. Я рывком поднялся, обеими руками сжал удочку. Дернул, подсекая, и потянул.

Не знаю, какая рыбина сидела на крючке, но мне показалось, что я попытался поднять со дна телегу. Не переставая тянуть, вошел в воду, и тут добыча рванулась так, что от неожиданности я выпустил удочку, мгновение смотрел, как сначала она встала на дыбы, потом завертелась и исчезла в водовороте. Не раздумывая, я нырнул следом.

Не пытаясь рассмотреть что-то в зеленоватой воде, я постарался, как меня учил отец, почувствовать поток. Стать водной стихией и, подчиняясь течению, позволить втянуть себя в воронку водоворота. Вынырнув на другом конце водного перехода, я увидел рядом с собой громадного сома, стащившего удочку. Рыбина уже изломала древко, пытаясь избавиться от мучающего ее крючка.

Хорошая! В полтора моих роста!

Подплыв сзади, я вцепился в нее чуть пониже головы и обхватил ногами. Сом на мгновение замер, явно не ожидая встретить на дне омута наездника, и взбрыкнул, как норовистый жеребец. А дальше началась скачка. Сначала, пытаясь меня скинуть, он просто кувыркался, затем протащил по валунам, извиваясь не хуже горного аспида. Глаза тут же забил густой ил. Единение с водой исчезло, и я почувствовал боль, разрывающую легкие.

Воздух! Хотя бы глоток воздуха!

Из последних сил я оттолкнулся от скользкого тела. Вверх! Туда, где сквозь тучи ила манило желтое пятно солнца.

Далеко.

Слишком далеко.

Не успеть!

В глазах помутилось, и я, не в силах больше терпеть, с жадностью сделал вдох…

– До чего эти деревенские глупы! Лезут в омут, словно могут жить под водой!

– Не очень-то он похож на деревенского. Внешность слишком уж породистая…

– Подумаешь! Внешность еще не показатель, а вот, судя по всему, ума – столько же. Смотри, какая забавная вещица! Зачем она этому громиле? Лунное серебро. Может, стоит преподнести этот кулон в дар Матери?

– Не думаю, что это хорошая затея. Парень знаком с магией Стихий. Видела, как ловко он попытался приручить воду?

– Видела. А еще видела, как ловко он пошел ко дну. Неуч! – Холодные пальцы на мгновение коснулись моей шеи. – Вот. Держи.

Девичьи голоса настойчиво щебетали над ухом, сначала вызвав удивление, потом досаду – не дадут поспать! А уж после пришло понимание – я же утонул! Или не утонул?

Распахнув глаза, я тут же зажмурился. Нет, наверное, я все-таки умер и попал к богам, иначе, откуда рядом со мной на берегу реки взяться двум обнаженным девицам?

– Эй, красавчик, не притворяйся утопленником!

– Отдавай должок! – По моей груди заскользили холодные пальцы.

Должок?

Я взглянул из-под опущенных ресниц. Одна девушка сидела совсем близко, и ее полные зеленоватые груди колыхались в опасной близости от моего лица, вторая устроилась чуть поодаль. Вдруг она чиркнула чем-то острым по моим холщовым штанам, оцарапав бедро. Ткань разошлась, и я почувствовал холод пальцев, скользнувших внутрь прорехи. От неожиданности я рывком сел и постарался отползти подальше.