Возвращение ярла - Мазин Александр Владимирович. Страница 37

Облегчивший желудок банкир со стоном распрямился и сунулся было к столу: освежиться пивком… Но был перехвачен, приперт к стене и вразумлен:

– С тебя хватит, Свин. Сегодня в Игру идем.

– Мне бы поправиться… – сдавленно прохрипел Гучко.

– Пасть открой! – потребовал Берсерк, после чего последовательно во рту, горле, глотке и внутренностях банкира вспыхнул пожар.

Что и как влил в него наемник, Гучко даже не зафиксировал. Целую вечность банкир провел на полу, корчась и перхая, а когда пришел в себя, так даже и не поверил, что живой и зубы на месте.

– Да-а… – скептически пробасил возвышавшийся над банкиром Берсерк. – Много в тебе говна, Свин. Если всё выжечь, от тебя, может, и не останется ничего. Хорош валяться. Встал и пошел завтракать. Игра ждать не будет.

И Гучко, к немалому своему изумлению, поднялся и пошел завтракать. Причем – с удовольствием. От вчерашнего перебора – ни следа. Бодрость в организме необычайная. И аппетит отменный.

Однако особо обжираться Берсерк банкиру не позволил. Как только доглодал кость и выхлебал пиво, тут же скомандовал:

– Подъем жопы, Свин! Выходим!

Столь неуважительное обращение банкир проигнорировал, продолжая жрать. Но – недолго.

Пинок вынес из-под задницы Гучко табурет, и плюхнувшийся на пол банкир выпучил глаза, подавившись куском курятины. Но не помер, потому что мощный хлопок по спине вышиб из организма Юрия Игоревича и курятину, и остаток воздуха, а рывок вверх – привел в вертикальное положение.

– С этой минуты так: я говорю – ты делаешь! – прорычал Берсерк банкиру в лицо. – Будешь лениться – вот!

На костяшках у Берсерка были вытатуированы руны, смысл которых был Гучко неведом. Однако сам кулак и без знания рун был весьма красноречив, так что банкир принялся собираться в дорогу со всей доступной ему скоростью.

Потом они еще полчаса бежали куда-то сначала к скалам, потом – вдоль скал… И лишь для того, чтобы в конце пути Берсерк скинул наземь плащ, улегся на него и, заявив: «Ждем», задремал.

Гучко уселся прямо на траву и просидел так минут десять, размышляя о жизни и считая кружившихся в небе ворон, а потом углядел двигавшуюся по тропе процессию: величественного всадника на вороном коне и еще парочку – на мелких неказистых клячах.

– Едут, едут! – сообщил он Берсерку. – Просыпайся!

Великан приоткрыл один глаз.

– Не суетись под клиентом, Свин, – буркнул он. – Впереди вечность.

Всадники приблизились. Первый – на замечательном, хоть сейчас на выставку, вороном, двое других – на низеньких невзрачных лохматых лошадках. Первый, бородатый важный старик, надо думать главный. На конях-коротышках – некрасивая баба средних лет и уже знакомый Гучко по трактиру лысый, сначала набивавшийся Гучко в проводники, а потом агитировавший против Берсерка. Левый глаз лысого обрамлял фингал.

Все трое поздоровались. С Берсерком. Юрия Игоревича будто не существовало.

Берсерк открыл глаза, буркнул что-то вроде «Хайе».

– Придется немного подождать, – извиняющимся тоном произнес всадник на вороном, обращаясь опять-таки к Берсерку. – У них – приоритет.

Наемник чуть заметно кивнул и снова закрыл глаза. Всадники поехали дальше и скрылись за поворотом.

От нечего делать Юрий Игоревич продолжил изучать окрестности. Хотя изучать было не особо чего. Небольшая, прорезанная мелкой речушкой долина внизу и поселок. Вокруг долины – замкнутое кольцо скал. Однако, если прикинуть – неслабый островок застолбили организаторы. Только эта «закрытая территория» – гектаров сто. А городишко, в который они прибыли, – раза в три больше. А еще Игровые зоны, тоже наверняка немаленькие. По природе похоже на Карелию. Или «финку». Но где в Карелии можно отхватить такой кусище, Гучко не представлял. Так что скорее всего – «финка». Или, может, Норвегия? Но если Норвегия, так это даже представить невозможно, какие деньжищи участвуют. Если прикинуть…

Но додумать мысль Юрий Игоревич не успел. Вернулся мужик на вороном.

– Следуй за мной, непрощеный Воин Силы.

И Берсерк вдруг оказался на ногах.

Только что дремал, развалившись, – и уже возвышается, растопырив локти в характерной доминирующей позе. Впрочем, возвышался он только над Гучко. Мужик-то на коне сидел.

Встал – и сразу, к Гучко:

– Что застыл? Замерз? Вперед!

И они двинулись дальше. Но недалеко. За скалу. Там, кстати, имелась скамеечка, на которую Гучко с удовольствием и плюхнулся.

– Встать! – рявкнул Берсерк так, что банкир вскочил и встал по стойке смирно. Это армейские рефлексы сработали некстати. Или – кстати, потому что кулакам гиганта у Гучко в роте аналогов не было.

– Инструктаж я опускаю? – предположил седовласный всадник.

– Эвакуатор ему выдай, Хенрик.

– А тебе?

– А я, Хенрик, возвращаться не собираюсь.

– Ну да, я и забыл, что твой «эвакуатор» – сам…

– Язычок придержи, Тролль! – перебил Берсерк. – А то ведь я могу и забыть, что мы когда-то одним щитом прикрывались.

– Шуток не понимаешь? – ничуть не испугавшись, поинтересовался седовласый всадник.

– Не на эту тему. Делом займись, привратник. Мы на праздник спешим.

– Как скажешь. Эй, новичок! – обратился он к Юрию Игоревичу. – Отговаривать я тебя не буду – ты – мальчик взрослый, к тому же договор заключил, так что могу лишь выразить мои соболезнования.

– В связи с чем? – насторожился Гучко, но Хенрик Тролль вопрос проигнорировал.

– Держи, – сказал он. – Это называется – эвакуатор. Принцип простой: вешаешь на шею и не теряешь. Когда захочешь обратно, снимаешь с шеи и глядишь в большую дырку на солнце.

– А что будет? – захотел уточнить Юрий Игоревич.

– Вылетишь из Игры и окажешься здесь. Вместе со всем, что на тебе будет.

– А если солнца не видно?

Всадник усмехнулся:

– Традиционный вопрос. Тогда ты попал. Но поскольку новичок, то не радикально. Как только тебя начнут убивать, сработает биологический эвакуатор, ну тебе о нем уже говорили, и перенесет твою тушку на Свободную территорию. Дальше тебе объяснят. Вопросы есть?

– Есть. Как это всё работает?

– А тебе – какая разница, новичок? – Вороной Хенрика презрительно фыркнул Гучко в лицо, да так, что Юрий Игоревич даже отшатнулся. – Ты, новичок, всё равно не поймешь. Берсерк, забирай своего подопечного, и валите, пока я не передумал! – Лицо у всадника внезапно утратило благодушие, зато обрело некое мистическое сходство с рубленой физиономией Берсерка.

У Гучко было полно вопросов, но задать их ему не позволили.

Берсерк взял Юрия Игоревича за плечико, развернул на сто восемьдесят:

– Вперед, новичок! – И точным посылом, будто мяч, заслал Гучко в открывшуюся в скалах дыру.

И силища у Берсерка оказалась такая, что Гучко, будто ребенок, которого толкнули, просеменил ногами метра два и ухнул в пропасть, не удержавшись от вопля…

Санёк наблюдал за своим бывшим партнером и его спутником издали. Подойти не то чтобы не рискнул – не захотел. Ни малейшего желания общаться с банкиром у него не было. А спутник его и вовсе не вызывал доверия. Вот уж громила, так громила. И меч у него – метр с хвостиком, а вид – бывалый-пребывалый. Санёк против такого – как молоденький пинчер против мастифа. Карликовый пинчер.

«Банкир – он и есть банкир», – подумал Санёк. Везде им самое лучшее. Вот и здесь…

А если Гучко придет в голову натравить громилу на Санька?

Усилием воли он отогнал недобрые мысли. Как там Фёдрыч говорил? Проблемы решаем по мере возникновения. В конце концов, бегает Санёк наверняка быстрее, чем эта человекообразная башня.

Гучко и гигант расположились метрах в тридцати от места, где появлялась дыра, в которую канул Фёдрыч.

Со своей позиции Санёк видел и банкира со спутником, и само место входа, помеченное знакомым уже граффити и садовой скамейкой. По каким-то непонятным причинам банкир с громилой до скамейки не дошли, а расположились на отдых прямо на травке.