Жрец Проказницы - Ковальков Александр. Страница 56

Потому и язык называется общим, что он един для всех и в нем нет различий в говоре. Разумеется, встречаются иногда диалектизмы. Но это, естественно, не влияет на общую картину.

Если я прав, то этот со всех сторон интересный и непонятный для местных раб — житель Земли, оказавшийся здесь волею Проказницы. Попаданец, иначе говоря. От слова «попал». И знание общего языка для него может стать недостижимой мечтой; никто без прямой помощи бога (именно бога, а не жреца как его полномочного представителя) не сможет обойти его ментальную защиту, если этого не захочет Лика. Разве что он сам умудрится выучить язык.

Заодно становится понятным и двухнедельное наказание Лики. Хоть на мужике и стоит ментальная защита, делающая его иммунным к магии Разума, но не уверен в ее наличии у него с первых же секунд, как он сюда попал. Кроме того, могу поспорить на что угодно, Проказница утащила с Земли не одного человека, а гораздо больше. Группа же землян, воспитанных в духе «Пуп Вселенной — это я!» — уже нехилый удар по Ойкуму. Добавим к этому неистребимый зуд прогрессорства без тормозов в виде обдумывания последствий нововведений, и получим нехилую бомбу для уже тысячи лет как застывшего в своем развитии мира.

А ведь никому из таких попаданцев даже в голову не придет, почему нынче в мире все происходит так, а не иначе. И ладно если бы они ограничивались попыткой подстегнуть технический прогресс — в магическом мире подобное практически ничего не стоит. Самое страшное, что они могут привнести в чуждый для себя мир идеи и ценности своей родины. Был бы сейчас передо мной папуас, я бы только посмеялся. А вот так называемый «цивилизованный» человек, попади в подходящие условия, вполне может научить аборигенов плохому. Предупредительному сбросу ядерной бомбы на мирные города, терроризму, демократии, гуманности и толерантности, к примеру.

С раба наконец сняли заклинание безмолвия. Первые же слова, произнесенные на английском языке (шок окружающих позволил ему говорить долго и с полной уверенностью, что к нему внимательно прислушиваются), вызвали у меня непреодолимое желание раскроить мужику череп, а дух развеять самым надежным из известных некроритуалов.

Трудно держать себя в руках, когда какое-то ничтожество твердо, но в то же время и заискивающе (предыдущие владельцы уже, видать, успели чутка с ним поработать) требует доставить его до ближайшего американского консульства. Тогда он не будет предъявлять к нам никаких претензий, даже закроет глаза на произошедшие недавно убийства и пытки пленных. И уж тем более не будет нанимать адвоката, чтобы взыскать с нас по суду компенсации за… да за все: за то, что сразу не освободили; за невежливое обращение; за нанесение тяжких психологических травм неаппетитным видом покойников… Ну а если мы немедленно не свяжемся с американским консульством, то мы должны знать: как бы далеко в мексиканских лесах мы ни прятались, нас обязательно найдут! Тем более что он не просто гражданин Соединенных Штатов Америки, нет, он всеми уважаемый судья, живущий по соседству с одним из сенаторов Соединенных Штатов, который пинком распахивает дверь к Темному Властелину — президенту Америки. Ради такой шишки, как он, судья Дэвид Брайнон, Америка вполне может и парочку линкоров подвести к берегам нашей затерявшейся в джунглях деревушки и высадить десант коричневых котов в поисках кокаина на наших плантациях, дабы обложить налогом и поставить на счетчик. Доставив же тушу судьи к его соотечественникам в целости и сохранности, мы все вправе рассчитывать на получение пухлой купюры зеленой туалетной бумаги. Одной на всех, разумеется.

Только под конец монолога Дэвида Брайнона, в прошлом судьи, а ныне грязного раба, я осознал, что его речь сопровождается комментариями Лики. Благодаря этому перевод с английского у меня в голове получился, мягко говоря, вольным.

«Лика, не ерничай. Мне этот тип неприятен, но у него есть твердая уверенность в правильности и незыблемости своих убеждений и образа жизни. Не стоило, конечно, тащить домой всякую гадость, но раз уж сделала это, то хоть подари ему смерть без издевательств».

Одно понятно: раб, кроме всего прочего, еще и идейный дерьмократ. Из тех, кто искренне считает, что ему все можно хотя бы потому, что он знает законы, имеет связи и приближен к власти, да и сам по себе власть немалой величины.

Оставив недоумевающих из-за непонятной речи соратников (пусть и не совсем плечом к плечу, но дрались и расхлебывали последствия битвы все вместе, так что именно соратников), я отошел пообщаться со своей богиней, пусть и мысленно, но наедине.

«Ты немного неправ. Мой проступок не в том, что перебросила на Ойкум несколько групп землян. А в том, что сделала это без отбора, не продумав, как именно они смогут повлиять на развитие мира. Мало того, переместив их сюда, я посчитала шалость выполненной и оставила людей предоставленными самим себе, без контроля со стороны богов. Использование попаданцев практикуется богами большинства миров, в том числе и закрытых. Ведь какой бы идеальный с точки зрения бога ни был мир, он все равно нуждается в прививках. Иначе цивилизация потребует постоянного и беспрерывного вмешательства в свою жизнь богов, перманентно находясь на грани катастрофы из-за банальных детских болезней. Взять то же желание людей осчастливить сразу всех и скопом: пока несколько раз не переболеешь последствиями, не поймешь всю пагубность такого подхода. Зато переболев, разумные сами начнут выкорчевывать из себя подобные сорняки. До тех пор, пока не забудут последствия урока и его не понадобится повторить».

«И ты хочешь использовать эту мразь как прививку для Ойкума?» — сделал я вывод.

«Ну а что теперь с ним делать? Если уж приволокла и он, попустительством мамы, выжил, то придется как-то использовать. Жаль, на удобрения не пустишь: Адель потом лет сто морали будет читать за потраву ее любимых растений пропитавшими тело любителя фастфуда ядохимикатами».

«Лика, я тебя не узнаю. Кризис переходного возраста или просто перебесилась уже?»

«Я сейчас взрослею не по дням, а по часам. Не один ты за последнее время был вынужден неоднократно перелопачивать свою память. С каждым разом делать это все легче, но и труднее осознавать вновь допущенные ошибки.

Если на то пошло, то установившаяся между нами взаимосвязь расшатала сложившееся восприятие реальности. Через тебя я по-новому смотрю на людей и стараюсь подстроиться под ваше видение мира для лучшего взаимопонимания. Тебе, как подчиненной стороне в этом деле, еще только предстоит… не понимать, нет, хотя бы интуитивно угадывать целеустремления и движущие мотивы богов. Однако отголоски в виде нехарактерного для себя поведения ты уже начал ощущать.

Без перегибов в моем поведении и поступках тоже не обходится. Далеко за примерами ходить не надо. Чего стоит хотя бы рояль. Эта шутка была понятна только тебе, карашцы ее совершенно не оценили. Вот и получается, что затраченная на материализацию клавишных инструментов энергия не идет ни в какое сравнение с отдачей от подобного. Такая проказа могла бы иметь успех на Земле, да желательно при большом скоплении народа. Я уж не говорю про «подселение» тебе шизофрении — это было полное ребячество.

Самое же трудное не осознать, а признаться самой себе, что это были ошибки и что исправить многие из них самостоятельно не хватит ни сил, ни опыта. А что-то уже просто поздно исправлять.

Представь себе, сколько может сотворить только этот человек, искренне уверенный в исключительной правильности своего мировоззрения. А ведь я утянула с Земли первую попавшуюся более-менее подходящую под задуманную шалость группу, толком не оценив качества и возможности никого из них. Кардинально решить проблему оставшихся в живых — тоже не по правилам. Раз выжили, должны получить шанс. Воспользуются они им или нет — другой вопрос, но дать им его я обязана. А значит, придется договариваться с мамой, а то и с папой, сбагривать их под опеку кого-нибудь из наших.

Короче, суть того, что я тут распинаюсь перед тобой: пристрой куда-нибудь этого… человека. Так, чтобы он мог на протяжении многих лет зарабатывать себе авторитет у хозяина и продвигать идеи демократии и толерантности. Гуманизм может, конечно, попытаться привить, но на подобное такого ничтожества точно не хватит в этом мире».