Я демон! Что это меняет? - Ткаченко Даниил. Страница 36

– Уважаемый, – я забрал у торговца свое пиво и вручил ему плату, – где у тебя клозет?

– За палаткой, шагах в пятидесяти направо есть общественные уборные.

Кивком я отпустил его. Потом устроился за столиком так, чтобы убийца не мог видеть, что я делаю, и разлил полбокала пива по столешнице. Темная жидкость была практически незаметна на деревянной поверхности, во всяком случае, я надеялся, что это так. Потом, не глотая, я пригубил бокал и отставил его в сторону, чтобы увидел убийца. Саттория впилась в меня вопрошающим взглядом.

– Ты была права, Сатти, Грак решил вернуть себе Чешую. Сиди тут, я сам разберусь.

Я понятия не имел, как должна действовать отрава, но подумал, что довольно быстро, поэтому если я уйду, то убийца обязательно увяжется за мной: во-первых, он захочет удостовериться, что яд подействовал, а во-вторых, ему же нужно будет забрать доспех. Руководствуясь этими соображениями, я встал и направился к задней части навеса, где был выход на пустырь. Уборные располагались там, куда меня направлял торговец, и я поспешно двинулся к ним. Войдя в одну из кабинок и заперев дверь, я перекинулся (броня приспособилась идеально!) и стал поджидать убийцу.

Вот он. Демоническим зрением я совершенно точно видел ауру отравителя – тот остановился немного поодаль от уборных, дождался, чтобы поблизости никого не было, и, вытащив из-за сапога длинный тонкий стилет, направился к моей кабинке. Когда он приблизился к двери вплотную, я приложил к ней с обратной стороны правую ладонь и призвал меч. По ладони словно провели раскаленным прутом, клинок вырвался на волю, с одинаковой легкостью пробив грубые доски и человеческую плоть, и потянул в себя жизнь убийцы. И в этот же момент энергия души, только что отнятой у человека, понеслась по моим энергоканалам потоком раскаленной лавы. Слишком концентрированный, слишком мощный для каналов руки, этот поток прожег во мне целый тоннель от ладони до самого дара демона. С одной стороны, все мое существо отторгало эту силу как чужеродную и враждебную, но с другой – жаждало ею обладать, подчинить, сломать, переварить, и в результате я чуть не захлебнулся этой нахлынувшей злой энергией. Перед мысленным взором пронесся секундный калейдоскоп из бесконечных тренировок, боли, чужих смертей, пыток, допросов, стонов жертв, все их мольбы и проклятия, а потом энергия втянулась вихрем дара, и мой мозг очистился.

– Душа убийцы, концентрированное зло, – прохрипел Демон. – Это подарок для демона, но – проклятие! – как же плохо подготовлена наша энергосистема! Душонка какого-то жалкого убийцы едва не сожгла нам энергоканалы! Что будет, если мы проткнем этим мечом действительно сильного мага?

Едва отдышавшись, я отозвал энергию от меча и услышал, как за дверью тело незадачливого убийцы упало на землю. Тогда я осторожно выглянул наружу и огляделся – вроде никого, вышел, подхватил труп под мышки и впихнул в кабинку. Правая рука и правая половина торса разрывались от ужасающей жгучей боли; было чувство, что в мои артерии и вены закачали расплавленный свинец, а вместо костей в руку вставили раскаленные железные прутья, но я заставлял себя терпеть и ждал, когда регенерация и спеллы Арнольда восстановят повреждения. Чтобы хоть как-то отвлечься от боли, я стал обыскивать труп.

У мужика обнаружился полный кошель с золотом, целый арсенал холодного оружия под плащом и десять артефактных перстней на пальцах. Один он уже использовал, что же в других? Я снял девять оставшихся перстней и вдруг почувствовал, как Чешуя на мне ужалась, сдавив ребра тугими тисками. Что еще такое?

– Посмотри на перстень с драконом истинным зрением, – произнес Демон.

Я послушался и обратил истинный взор на красивый перстень, сделанный в виде дракона, между поднятыми крыльями которого был зажат круглый алый камень. В истинном зрении он виделся мне как сгусток пламени или как капля раскаленного металла.

– В камне заключен драконий огонь, поэтому Чешуя так реагирует на этот перстень. Видать, Грак решил, что если не удастся тебя убить и забрать кольчугу обратно, то он сожжет тебя вместе с ней.

– Драконий огонь. – Я как завороженный смотрел в бушующее внутри камня пламя. – Круто! Как же его активировать?

– Забудь об этом, пошли за эльфийкой. Пора валить из этого города. – Тон Демона был донельзя озабоченный. – Зря мы с гномами связались, это упрямый народец и теперь будет нам мешать постоянно.

Я его почти не слушал – от кольчуги по моему телу разливались волны жара, она то душила меня, то расслаблялась в странном ритме, напоминающем сердечный. Сам не осознавая, что делаю, я коснулся пальцами кончиков крыльев миниатюрного дракона на кольце и развел их в стороны. Камень выпал мне на ладонь.

– Придурок! – Так грубо и стремительно Демон еще никогда не захватывал власть над моим телом. Ошеломленный его ударом, я даже неспособен был соображать. Очнулся только через секунду, всей спиной ощущая, как сзади распахнула огненную пасть преисподняя. Потом меня толкнула раскаленная огромная ладонь, я упал, а она пронеслась дальше, сминая торговые палатки и приводя весь рынок в состояние паники. К счастью, ничего, кроме уборных, не загорелось, но, когда я оглянулся, на их месте осталась только лужа расплавленного камня. Вау!!

– Зато гномы подумают, что я погиб, – попробовал найти я хорошее в этой ситуации.

– Тогда перекидывайся, и уносим ноги, пока нас не увидели! – скомандовал Демон.

Правильно! Я перекинулся обратно в дроу, лежа на земле, чтобы не привлечь ничьего внимания своим огромным ростом. Приняв облик Райнэра, я вернулся за Сатторией под изломанный и покореженный навес, и вместе с разбегающимся народом мы помчались подальше от рыночной площади.

– Даже не надейся, что он был один, – говорила мне эльфийка, когда мы уже торопливо шагали в сторону таверны. – Люди никогда так не работают. Скорее всего, Грак нанял звено из Лиги убийц, так что тебе разбираться еще с четырьмя. А если они так хорошо оснащены… – Она прерывисто вздохнула.

– Да ладно, Сатти, кто предупрежден, тот вооружен, – я попытался ее успокоить. – Просто будем осторожней теперь.

– Значит, ты все-таки чего-то боишься, Райнэр? А я уже подумала, что в тебя демон вселился. – Сатти нервно усмехнулась.

– Придумаешь тоже, – буркнул я, а в голове хохотнули.

В зале таверны нас поджидали Олод и Клэр. Вампирша смерила меня хмурым взглядом, немного задержав его на кольчуге, и недовольным тоном произнесла:

– Что вы так долго? Я уже давно вернулась, кони оседланы, припасы упакованы… Или мы не торопимся?

– Торопимся, – заверил я ее. – Даже больше, чем раньше. – Шагнул к Олоду: – Ну что, зеленый, ты с нами?

– Да. – Он глубоко вздохнул. – Саор отправил меня с отчетом в Гордор, так что нам по пути.

– Тогда держи. – Я развернул ветошь, в которую было обернуто лезвие Дрына, и передал топор изумленному орку. – И вот еще, – отдал ему один из засапожных ножей и кастет. – Трактирщик! – Когда толстяк выкатился на мой зов, я показал ему три золотых: – Найдешь мне новые сапоги, пока я пообедаю, – монеты твои. Не найдешь – моей станет твоя дочка. Все ясно?

Сапоги были у меня еще до окончания обеда. Красный, взмыленный трактирщик принес их, когда я допивал пиво. Я отдал ему честно заработанные золотые и подмигнул его дочке, которая то и дело выглядывала в зал из-за дверей кухни, а с появлением папаши надула губки и чуть не плача убежала на двор. Я ее понимал: будь я девушкой, то и сам бы на нынешнего Райнэра накинулся – кажется, я опять оставил лишние объемы после перевоплощения… Саттория, понятное дело, уже не удивлялась, только косилась в мою сторону с явным удовольствием, а вот Кларисса рассматривала меня совершенно открыто и со всевозрастающим подозрением. Один Олод ничего не замечал, увлекшись разглядыванием новой игрушки.

Дрын ему откровенно понравился, и я чувствовал, что это взаимно: от громадного топора исходило такое довольство, будто он был старым псом, отыскавшим давно пропавшего хозяина. Лезвие, по которому проводил пальцами орк, тихо звенело, а тот не мог удержаться и ласкал ладонью темное полированное дерево топорища, ощупывал каждый уголок насечки на нем, поворачивая топор то одним боком к себе, то другим.