Красавица - Вестерфельд Скотт. Страница 25

Тэлли запнулась. До нее начало доходить, к чему клонит доктор Кейбл.

Чрезвычайница кивнула.

— Это операция держит нас в узде, Тэлли. Без нее люди подобны заразной болезни. Они непрерывно размножаются, истощают любые ресурсы, разрушают все, к чему бы ни прикоснулись. Без операции люди всегда становятся ржавниками.

— Только не в Дыме.

— А ты вспомни, Тэлли: дымники расчищали лес, убивали животных ради пропитания. А когда мы там высадились, они жгли деревья.

— Не так уж много они их жгли, — надтреснутым голосом возразила Тэлли.

— А если появятся миллионы дымников? А потом и миллиарды? За пределами наших городов, действующих по замкнутому циклу, человечество — это болезнь, раковая опухоль на теле планеты. А мы… — Она протянула руку и погладила Тэлли по щеке. Ее пальцы оказались на удивление горячими, несмотря на мороз. — Комиссия по чрезвычайным обстоятельствам — вот решение проблемы. Вот лекарство.

Тэлли покачала головой и отшатнулась от доктора Кейбл.

— Даже не думайте, что я к вам присоединюсь.

— Но ведь ты всегда этого хотела.

— Ошибаетесь! — прокричала Тэлли. — Я всегда хотела только стать красивой! И это вы мне все время мешаете!

После ее выкрика наступила неожиданная тишина. Последние слова эхом разлетелись по парку. Притихли «кримы» у костра. Наверное, все гадали, кто это так развопился в парке.

Первой опомнилась доктор Кейбл. Она негромко вздохнула.

— Ладно, Тэлли. Расслабься. Не надо так кричать. Если тебе не по вкусу мое предложение, возвращайся на свою вечеринку. Если тебе так нравится, превращайся в хитроумную зрелую красотку. Очень скоро твоя сообразительность, твоя крутость ничего не будут значить, и ты забудешь о нашем разговоре.

Тэлли выдержала пристальный взгляд жестокой красавицы. Еще немного — и она была бы готова все выложить этой женщине про лекарство, плюнуть ей в лицо этим признанием. «Мой разум не растает, — хотелось сказать ей, — ни завтра, ни через пятьдесят лет. Я не забуду, кто я такая. И мне нужны чрезвычайники для того, чтобы чувствовать себя живой».

В горле у нее еще саднило от крика, и голос Тэлли прозвучал хрипло, когда она заставила себя выговорить:

— Никогда.

— Я только прошу, чтобы ты подумала об этом. Думай, сколько хочешь, — мне все равно. Главное, не забывай о том, как ты себя чувствовала, падая сквозь провалившийся лед. Ты можешь испытывать такое ощущение каждую секунду. — Доктор Кейбл небрежно махнула рукой. — И если это что-то для тебя значит, я и для твоего дружка Зейна могла бы подыскать местечко. Я за ним некоторое время наблюдала. Однажды он мне помог.

У Тэлли по спине побежали мурашки. Она покачала головой.

— Нет.

Доктор Кейбл насмешливо кивнула.

— Да. Зейн много рассказал нам о Дэвиде и о Дыме — в тот раз, когда струсил и не убежал из города.

С этими словами она отвернулась и исчезла за деревьями.

ССОРА

Тэлли побрела в сторону костра. Ноги отказывались слушаться.

Костер разгорелся сильнее. Его жар отогнал «кримов» подальше, и их круг стал шире. Кто-то ухитрился раздобыть торфяные брикеты промышленного размера, да притом столько, что сегодня «кримы» рисковали истратить месячную квоту углерода, положенную всей компании. Сверху на брикеты навалили хворост, собранный в парке. Потрескивание не совсем сухих веток напомнило Тэлли о том, как в Дыме готовили еду на кострах, как закипала смола в поленьях, как от них валил пар — словно шипели рассерженные духи леса.

Она посмотрела вверх, на поднимающийся над костром столп дыма, зловеще черного на фоне ночного неба. Доктор Кейбл сказала правду. Дымники сжигали деревья, спиленные заживо или выкорчеванные из земли. Люди занимались этим на протяжении нескольких тысячелетий. Они выбросили в воздух столько углерода, что жутко изменили климат на планете. И только когда кто-то выпустил на волю бактерии, трансформирующие нефть и бензин, цивилизация ржавников прервала свое существование и планета была спасена.

И вот теперь, просветляясь и обретая способность ясно мыслить, «кримы» интуитивно повторяли шаги предков. От этой мысли теплое и веселое пламя вдруг показалось Тэлли жутким и отвратительным.

Она прислушалась к голосам приятелей. Все продолжали похваляться друг перед другом тем, как классно прыгали по футбольному полю в надутых шарами куртках, спорили, кто лучше дал интервью телевизионщикам. После неприятного разговора с доктором Кейбл чувства Тэлли обострились. Она могла различить каждый отдельный звук, выделить каждое предложение в разных разговорах. «Кримы» повторяли рассказы о своих жалких победах снова и снова, она вдруг почувствовала, как это глупо. Они болтают чепуху, совсем как красотульки.

— Худышка?

Тэлли отвела взгляд от костра и увидела рядом с собой Шэй.

— Зейн в порядке? — Шэй пригляделась к Тэлли и вытаращила глаза. — Тэлли-ва, ты выглядишь…

Она могла и не договаривать, Тэлли все прочла в глазах Шэй. Она выглядела ужасно. Тэлли устало улыбнулась. Ясное дело, это было частью лечения. Пусть она оставалась красавицей с прекрасной фигурой, безукоризненной структурой костей и безупречной кожей, — но лицо Тэлли отражало внутреннее смятение. Теперь, когда к ней вернулась способность мыслить и понимать, она не могла отлично выглядеть каждую минуту. Злость, страх, волнение никого не красят.

— С Зейном все нормально. Я так, о своем задумалась…

Шэй шагнула ближе к Тэлли, обняла ее за плечо.

— Почему ты такая печальная, Худышка? Скажи мне.

— Просто… — Тэлли огляделась по сторонам, обвела взглядом веселящихся «кримов».

— Да из-за всего этого, понимаешь…

Шэй заговорила тише:

— Я думала, сегодня все прошло отлично.

— Это верно. Просто здорово.

— Пока Зейн не напился, само собой. Ты из-за этого расстроилась, да?

Тэлли промычала нечто нечленораздельное. Ей не хотелось лгать подруге. Когда-нибудь она ей все расскажет о лекарстве, и тогда Шэй поймет, почему у Зейна болела голова.

Шэй вздохнула и крепче обняла Тэлли. Немного помолчав, она спросила:

— Худышка, что с вами там наверху произошло, а?

— Где наверху?

— Ну, ты понимаешь — когда вы с Зейном забрались на мачту-ретранслятор. Вы после этого стали какие-то другие.

Тэлли принялась теребить шарф, которым была замотана ее рука. Она так жалела о том, что не может рассказать подруге все. Но слишком рискованно было бы выдавать тайну лекарства до тех пор, пока они не окажутся далеко от города.

— Не знаю, что сказать, Косоглазка. Там было очень круто. Видно весь остров и каждую минуту можно свалиться. Даже погибнуть можно. Знаешь, это все-таки нечто особенное.

— Знаю, — шепнула Шэй.

— Что ты знаешь?

— Знаю это ощущение. Я забиралась на мачту. Мы с Фаусто придумали, как одурачить майндеры, и вчера ночью совершили восхождение. Чтобы, так сказать, взбодриться перед катком.

— Правда?

Тэлли пристально посмотрела на подругу. Лицо Шэй, озаренное луной, светилось гордостью, бриллиантики, имплантированные в ее радужки, сверкали. Все «кримы» менялись, но если уж Шэй пришло в голову одурачить майндер и взобраться на мачту на крыше особняка Валентино, то она здорово обогнала остальных.

— Потрясающе. И вы поднялись на вышку ночью?

— А по-другому бы не получилось — после того шума, который наделали вы с Зейном. Фаусто советовал надеть спасательную куртку, но мне хотелось, чтобы все было, как у вас. Я могла упасть и разбиться насмерть. Я даже поранила руку о кабель. — Она с улыбкой показала красную отметину на ладони, умолкла и, задумчиво наморщив лоб, стала совсем не похожа на красотку. — Но в общем, я немного разочаровалась.

— Почему?

— Со мной не произошло изменений, каких я ожидала.

Тэлли пожала плечами.

— Ну, люди все разные…

— Наверное, так, — тихо сказала Шэй. — Но знаешь, о чем я думаю… Вы ведь в тот день не только на мачту взобрались, да? Что-то еще случилось, Худышка. До того дня ты с Зейном ни разу вдвоем не гуляла, но с тех пор у вас с ним что-то вроде тайного клуба на двоих. Улыбаетесь каким-то своим собственным шуточкам, все время перешептываетесь, никуда не ходите друг без друга.