Как начать карьеру - Романова Галина Львовна. Страница 57

Стемнело тоже слишком быстро, так что через каких-то полчаса я оказался в объятиях ненастной ночи. Не слишком-то приятная погода для путешествия!

Мерин решил точно так же и самостоятельно свернул с прямого пути. Одергивать его было бесполезно, и уже через пару минут его морда ткнулась в высокий забор. С осторожностью загавкал сторожевой пес — мол, знаю, что работа такая, но как же она мне надоела! Вдруг вы сами уйдете, гости незваные, и не придется ради вас вылезать из конуры?

Не уйдем. Мерин явно решил тут задержаться. Но шаги и человеческий голос с той стороны послышались лишь после того, как я несколько раз стукнул кулаком в ворота.

— Кого бесы несут? Отвечай, ежели живой человек!

— А ежели я не живой человек, тогда что? Можно не отвечать?

— Ой! — среагировали из-за забора.

— Ты, хозяин, давай быстрее решай. Тут мокро, холодно и вообще…

— А ты что там делаешь? — последовал неожиданный вопрос.

— Загораю, блин! — не выдержал я. — И вообще, это мой мерин ваш хутор выбрал, а не я! Не пустите, так ему и передайте!

— Мерин? — продолжали «тупить» на дворе, и старый конь повернул голову с явным вопросом в глазах — мол, может, ну их, этих ненормальных, поехали, поищем приличное жилье…

— Это твоя идея — сюда сворачивать, — прошипел я лошади. — Сейчас бы на полпути к городу были!

— Мерин, — повторил человек с той стороны. — А ты сам-то кто будешь?

— Некромант, — буркнул я.

— Погодь, коли так. Сейчас хозяину доложу!

— Вот!.. — выругался я.

Меня так и подмывало развернуть коня и двинуться куда глаза глядят. Кругом было темно, но если поискать, можно найти подходящее местечко для ночлега. Плохо то, что дождь не спешил переставать, а значит, местечко могло оказаться мокрым и холодным. Но все лучше, чем без толку торчать перед запертыми воротами, теряя время.

Снова послышались шаги, уже двух или трех человек. Пес загавкал активнее — мол, я не сплю и зорко сторожу незваного гостя!

— Э, мил-человек. — В щелочке между бревнами мелькнул чей-то глаз. — А ты взаправду некромансер?

— Не некромансер, а некромант! — поправил я. — Диплом дома забыл, но на ночь глядя за ним не поеду!

— И не надо. — Одна половинка ворот открылась, позволяя проехать внутрь. — Милости просим! Заждались!

Вот это номер! То полчаса пускать не хотели, то «заждались»! Что-то тут не так!

Встречал меня сам хозяин хутора — я сразу отличил его по важности взгляда и добротной одежде. Двое других были работниками — крепкого сложения парень, который может быка на загривке поднять шутки ради, и пожилой сторож, вооруженный охотничьей рогатиной и заткнутым за пояс топором.

— Надо же! Впрямь живой человек! — с детской непосредственностью произнес парень. — А говорили — «опять энта»!

— Кто — «энта»? — поинтересовался я.

— А вы разве не по моему вызову?

Во влип!

— По вызову, — пришлось соврать в ответ. — Только последнее время этих вызовов было так много… Все в голове перепуталось! Напомните еще раз, о чем была заявка, и самое главное, кто ее передавал?

— Сосед мой передавал, — с готовностью сообщил хуторянин. — Он на позапрошлой седьмице в город собирался, так я и просил его сообщить…

Ну, понятно! Сосед то ли забыл, то ли передал заявку не тому человеку. Во всяком случае, я не помню, чтобы поступал вызов откуда-то с хуторов.

За разговором вошли в дом. Парень задержался, чтобы поставить мерина в конюшню, сторож остался на крыльце.

В добротном доме было тесно — одних детей в возрасте от двенадцати до трех лет обнаружилось девять, среди них двойняшки, три подростка и шестеро взрослых. Еще один малыш спал в колыбели. При нашем появлении все замерли, уставившись на хуторянина и нежданного гостя.

— Вот, — гордо произнес хозяин, — городской некромансер прибыл! Собирай на стол, мать!

Сразу две женщины метнулись к печи, а меня усадили в красный угол, и все обитатели хутора столпились вокруг, рассматривая гостя. Скорее всего, тут собрались члены большой семьи — все были с одинаковым цветом волос и глаз.

— Чего это долго вы сюда собирались. — Сбоку подсел ветхий дедок. — Сосед когда в город ездил, все про нас рассказал, а вы только сейчас приехали!

— Дел много, — неопределенно отмахнулся я. — Заказы трудные, помощников не хватает… На ту зарплату, которая положена, охотников работать немного наберется. Да и вообще… в городе сейчас проблемы… Но, надеюсь, не опоздал?

— Да нет. — Хуторянин переглянулся с одной из женщин. — Она как раз сегодня обещалась прийти…

— Она? Кто — она?

В доме сразу стало еще тише, хотя и без того особо болтливых не было. Но сейчас даже дети как-то странно съежились. Старшие обняли и прижали к себе младших.

— А бесы ее знают, — вздохнул хуторянин. — Приходит тут… тень такая белая… Не поймешь, кто. То седьмицу целую ее нет, то две ночи подряд под окнами шастает.

— Не беспокойтесь, — отрезал я. — Официально заявляю, что больше под окнами шастать не будут! Но хоть опишите, кто это такой! И почему «она»?

Отвечать никто не стал — видимо, загадочное нечто до того перепугало хуторян, что они даже вслух опасались о ней говорить. Ладно, подумаем потом — перед носом очень вовремя появился чугунок с пареной репой. Рядом на чистой тряпице разложили порезанный колечками лук, вареные яйца, несколько кусков кровяной колбасы и хлеб. Трапеза скромная, по-селянски, после разносолов госпожи Гражины — нищета.

Я с аппетитом поглощал репу и лук, придерживая кровяную колбасу «на потом» (если придется много колдовать, мясная пища в желудке будет только мешаться), когда почувствовал, что меня дергают за штанину. Опустив взгляд, с удивлением увидел девочку лет восьми, чумазую, тощую, загорелую — типичного сельского ребенка.

— Дядя, — пропищала она, заметив, что на нее обратили внимание, — а вы ее убьете?

— Конечно, убью.

— И вы совсем-совсем не боитесь?

— Чего?

— Ну… ее!

— Не боюсь.

— Это потому, что вы некре… нексер…

— Нек-ро-мант, — по слогам промолвил я.

— Ага, он самый?

— Да. А еще потому, — мне вспомнились недавно сказанные слова мэтра Куббика, — что я удачливый.

Ага, разбежался! Шрамы от зубов упырицы тут же напомнили о себе. Счастье, что они были скрыты под рукавом рубашки, что избавляло от лишнего любопытства. Мне осталось всего семь дней — через седьмицу станет ясно, выздоровел я или при жизни превращусь в упыря. Не очень приятное напоминание, надо сказать!

— Скажи, милая, а почему вы все называете это — «она»?

— Так мы же ее видели! — шепотом сообщил ребенок.

— И кто это?

— Динка! — рявкнул хуторянин. — Ты чего тут забыла? А ну, марш отседа, пока по заднице не получила!.. Динка это, племяшка моя, сиротка, — пояснил он, когда девчонка мышкой метнулась прочь. — Она малость того… не в себе… заговаривается…

— А по-моему, совсем нормальный ребенок.

— Это пока. Вон, опять начинается!

Я невольно обернулся. Девочка сидела в углу на полу, закрыв голову руками, и мелко тряслась. Постепенно дрожь детского тельца стала крупной. Ее буквально колотило в припадке.

— Не хочу! Не хочу! Боюсь! Мама! Забери меня отсюда!

Я сорвался с места, кинулся к девочке и подхватил ее на руки. Кто-кто, а я сразу почувствовал, что это был за припадок. Вот ведь бес! Диагноз стал ясен моментально, но что-то удерживало от мысли о том, чтобы произнести нужные слова вслух. Да и лезли на ум только матерные выражения.

— Воды! Ведро!

По счастью, больше пояснений не потребовалось. Когда кто-то из старших детей вылил ведро воды на меня и девчонку, припадок прекратился, как по волшебству. Динка обмякла на моих руках, закатила глаза. Под тонкой кожицей билась жилка.

— И давно это с ней?

— Да года два никак.

Рановато…

— А сколько ей лет? Семь? Восемь?

— Какое там! Десять весной сравнялось!

Все равно рано. Обычно такоеначинается лет с двенадцати, а то и четырнадцати. Но, как говорится, все в этой жизни однажды происходит в первый раз.