Дневник свекрови - Метлицкая Мария. Страница 15
В субботу Ивасюки зовут к себе на дачу. Говорят, что у них глухие леса и полно грибов.
Едем мы долго, часа четыре. Потому что с остановками. Потому что Нюсю укачивает. И тошнит. Мы встаем на обочине, и Нюся дышит воздухом. Я пересаживаюсь назад, впереди тошнит меньше.
По дороге я кормлю Нюсю солеными черными сухариками – помогает от тошноты. Мне, по крайней мере, помогало. А вот Нюсе нет. Говорит, что после сухарей тошнит еще больше.
Бедная Нюся! Потом она засыпает, и мы выключаем радио.
Ивасюки счастливы, что мы приехали! Это заметно. Накрыт стол, и протоплена баня. В доме тепло, и в печке уютно потрескивают дрова. Мужики идут париться, а мы с Зоей треплемся, сидя в креслах у камина. Она переживает за дочь. Говорит, что сама рожала тяжело. А у Нюси такой узкий таз! И Данька такой огромный! Какой будет ребенок!
Да, Данька родился весом четыре килограмма. Но этого я ей не говорю. Ей и так неспокойно. Потом мы садимся за стол. Все очень вкусно! Нюся капризничает и ест только маринованные помидоры. Это понятно – первые три месяца я банками ела соленые огурцы.
Спится очень сладко. В доме так натоплено, что мы раскрываем окно. За окном густой еловый лес. Воздух такой, что кружится голова. Мы накрываемся настоящей деревенской периной – жаркой, но легкой как пух. Впрочем, почему как? Перина набита настоящим утиным пухом – Зоино приданое. Перину шила Зоина бабушка – на свадьбу внучке. Сейчас таких не делают.
Я шепчу мужу:
– Правда, они славные?
Муж кивает. Они и вправду люди душевные и искренние. Широкие и хлебосольные. Работящие и стойко переносящие все тяготы жизни. А жизнь у них была непростая.
Интересно, как у них получилась такая Нюся? Просто вопреки всем законам логики!
Нас будят рано, пора идти за грибами. Выдают штормовки и резиновые сапоги. Берем корзинки и гуськом шагаем в лес. Ивасюк ведет нас в сокровенные места.
Столько грибов я не видела никогда в жизни! Просто поляны подосиновиков и белых. Маслята – крошечные и скользкие. На поваленных деревьях россыпь опят! За пару часов у нас полные корзины. Ивасюк счастлив, что нас удивил.
Но дома мне становится не по себе! Боже! Как со всем этим справиться! Меня успокаивает Зоя:
– Оставляй! Я все почищу и разберу. Белые высушу на суп. А маслята и опята – засолю и замариную.
От избытка чувств я ее целую. Какая же она чудная тетка!
Нас кормят обедом и провожают в дорогу. Набивают полный багажник подарков – компоты, соленья, яблоки и сливы. Машина с трудом трогается с места.
На следующий день я приношу Зоины гостинцы на работу. Мы варим на плитке картошечку и едим ее с солеными грибами и маринованными помидорами. Все стонут от удовольствия. Какие тут суши?
Только почему-то грустит Сашулька. Глаза на мокром месте и все время жмет кнопки мобильника. Но ответа нет. Потом раздается телефонный звонок, и Сашка выскакивает в коридор. Ее долго нет, и я отправляюсь на поиски. Нахожу ее на улице. Под дождем. С глазами, полными слез. Я обнимаю ее и глажу по голове. Она ревет еще пуще и рассказывает мне, что от нее ушла русалка Матильда, коварная изменница. Ушла к мужику.
Я утешаю Сашку и веду ее в комнату. Ванесса без слов наливает ей стопку оставшегося коньяка. Сашка выпивает ее залпом, а потом допивает остатки прямо из бутылки.
Пьянеет моментально и уже через полчаса ржет в полный голос. Такой вот замечательный характер! Лидочка варит ей кофе.
Алена опять жалуется на своих домашних тиранов. На этот раз свекровь потребовала, чтобы Алена не отсылала деньги родным и отправила ее «на воды». Желательно, в Карловы Вары. У свекрови разбушевался гастритик.
Сашка предлагает Алене переехать к ней – жилплощадь-то освободилась.
Алена заливается густой малиновой краской. На ее лице – ужас. Наверное, она думает, что лучше мерзкая свекровь и бездельник муж, чем опасная и непонятная Сашка.
Лидочка тоже вся в переживаниях. Болеют дети и мается давлением мама – так она называет свою свекровь.
У неунывающей Ванессы тоже настроение хуже некуда. Она получила письмо от дочери с просьбой оформить на нее завещание на квартиру.
– И чего ей не хватает? – горько удивляется Ванесса. – Дом в три этажа, квартира в Риме.
Завещание давно написано. Просто очень обидно.
Я тоже не в лучшем настроении. Живо представляю себе домашнюю обстановку после рождения ребенка. Но пока надо пережить еще Нюсину беременность. А это тоже не для слабонервных. Домой ноги по-прежнему не несут. Я звоню мужу и предлагаю встретиться после работы в центре и где-нибудь поужинать. Надоело перед всеми танцевать и всем подавать. Я тоже, между прочим, работающая женщина.
И еще – большая эгоистка. Это уже понятно.
Дома все то же. Данька с работы не торопится. Я его понимаю. По всей квартире расставлены тазы. На случай если Нюсю затошнит. Меня тоже тошнило. Очень сильно. Четыре месяца. Но до туалета я почему-то добежать успевала. Как будто у нас квартира метров двести. И до туалета – километр. Мы натыкаемся на тазы, и они гремят под ногами.
Я вижу, как мой терпеливый муж тихо звереет. Сынок делает вид, что все это к нему не относится. Иногда ловлю его взгляд, полный беспросветной тоски. У меня к нему два чувства – злость и жалость. Или жалость и злость? Пока не поняла. Хреново в обоих случаях.
По утрам я по-прежнему натираю морковь с яблоком и делаю свежий сок – сельдерей со свеклой и грейпфрутом. Отвожу ее поутру в консультацию на анализы. Сыну нельзя опаздывать на работу. Мне – можно.
Короче, я сама во всем виновата. И вообще, добрые дела надо делать с открытой душой. Иначе – грош им цена.
А у меня на душе только кошки скребут. И это называется – «я делаю все это от души?».
У меня есть приятельница Светка. Точнее – соседка. Живет в квартире напротив. У нее такая история. Пять лет Светка жила со свекровью. Было непросто. Свекровь – женщина хара?ктерная. Светка с мужем решили взять ипотеку и купить квартиру. Свекровь, не стесняясь, говорила, что мечтает о том же, чтобы они поскорее съехали и она зажила вольной жизнью. Светка ходила по своей квартире и гладила руками стены. Ревела от счастья. Денег совсем не было. Ремонт сделали своими силами. Мебель закупили в «ИКЕА». Самую дешевую. В отпуск на море ездить перестали. Ездили в Подмосковье на озеро и жили в палатке. И все равно были оглушительно счастливы.
Но до поры. Однажды свекровь решила, что она очень скучает по внукам. И начала приезжать каждую субботу. В девять утра. Как штык. Ровно в девять. У нее была бессонница, и вставала она рано. Поутру в Светкину квартиру раздавался долгий и требовательный звонок.
Светке хотелось в выходной поспать. Потом поваляться и понежничать с любимым мужем. Потом выпить кофе и опять поваляться. Они имели на это право – чтобы выплачивать ипотеку, оба вкалывали на двух работах.
Но не тут-то было! Светка со стоном сползала с кровати и с лицом, словно перекошенным от зубной боли, шла открывать дверь.
Свекровь заходила и плюхалась на диван. Диван жалобно и протяжно вздыхал – Ольга Васильевна была дамой весьма корпулентной.
Потом Ольга Васильевна сообщала, что проголодалась. Просила чего-нибудь «простенького». Например, оладушек с яблоками. Или сырников с изюмом.
Светка вставала к плите. Из своей комнаты выбегали близнецы – Толик и Люся. Свекровь встречала их коронным жестом – приветственно махала правой ладонью. Как когда-то приветствовал с трибуны свой народ генсек Леонид Ильич Брежнев. Дети пробегали мимо нее. Она просила их не шуметь и поплотнее прикрыть дверь в своей комнате.
Потом она долго и со вкусом завтракала. Выпивала три чашки кофе. Интересовалась, что на обед. Тактично напоминала, что любит гороховый суп с копченой рулькой. Или, в крайнем случае, сборную солянку. И говорила, говорила, говорила…
В двести пятьдесят восьмой раз она рассказывала про то, как тяжело ей дался сын Витя. Как она отрывала от себя последний кусок. Как отказывала себе во всем подряд. Как проводила бессонные ночи у его постели. В общем, не мать, а необыкновенное и выдающееся явление природы.
Дальше шли рассказы о родственниках, знакомых и прочих малоизвестных Светке людях. Обязательно вспоминалась тетка Нина из Севастополя, завещавшая свое имущество «какой-то подруге, а не родной племяннице». Обида, не проходящая годами. Потом она вспоминала свою покойную свекровь и говорила, что та была «женщиной крайне бестактной». Правда, слава богу, виделись они нечасто, так как нетактичная свекровь проживала в городе Свердловске.
«Аллилуйя свекровям, проживающим в иных городах и весях!» – думала бедная Светка.
Светка скрипела зубами и варила гороховый суп. Конечно, с рулькой. Она была хорошим человеком и очень любила своего мужа Витю.
Кстати, Витя часа через полтора после приезда матушки срывал с вешалки куртку и сквозь зубы бросал, что он в гараж. К обеду его не ждать. Ольга Васильевна повторяла коронный жест правой ладонью. После обеда она ложилась отдыхать. В Светкиной спальне.
А Светка на кухне глотала слезы. По пятницам теперь у нее было ужасное настроение. Особенно к вечеру. Ночью спалось с кошмарами. Просыпаться и вовсе не хотелось.
Она молила бога, чтобы обесточился московский транспорт – троллейбусы и метро. Чтобы у свекрови заклинило замок или сломался лифт. Просто чтобы старую грымзу прихватил хронический радикулит. А ведь Светка была человеком незлобивым. Просто доведенным до отчаяния.
Она сидела на кухне и вспоминала, как свекровь ни разу не вышла с коляской во двор. Не прочла малышам ни одной книжки. Не рассказала на ночь ни одной сказки. Она сидела и перебирала, как четки, свои обиды. Есть непреложная истина – если ты хочешь что-то получить, нужно сначала отдать.
Видимо, Ольга Васильевна об этом не знала.
Вечером, просмотрев и прокомментировав все увиденные телепередачи, она выпивала пару чашек чая и собиралась домой. Вез ее на машине сын Витя. Нет! Это вполне нормально и абсолютно естественно! Просто Витя за неделю очень уставал, и ему хотелось вечером выпить пива.
Иногда, правда, не так часто, где-то раз-два в месяц, Ольга Васильевна оставалась ночевать.
Об этом подробно не будем – слишком травматично.
Светка иногда жалела, что Ольга Васильевна не правоверная иудейка. Ведь правоверные иудеи соблюдают субботу – шабат – и не могут передвигаться на транспорте.
В воскресенье утром Светка просыпалась с мигренью. Вставать с постели не было сил. Пойти в кино или в парк с детьми – тем более.
Светка понимала, что еще пару месяцев – и она окажется в психушке с диагнозом «острое нервное расстройство». И она решила спасать семью. Посадила мужа напротив себя и тихо и четко все изложила. Муж, естественно, со всем согласился. Он очень любил свою маму. Но и жену он тоже любил. И разводиться никак не собирался. И они решили действовать.
Витя поехал к матушке. Сказал, что есть серьезный интимный разговор. Ольга Васильевна обожала серьезные и интимные разговоры.
Витя рассказал ей, что отношения со Светкой у них совсем испортились, потому что они пашут как кони и совсем не отдыхают. Потому что с близнецами очень сложно. Потому что Светку достала готовка и все домашнее хозяйство. Что она стала злобной и раздражительной. Что у них – прости, мама, – давно нет супружеских отношений. Что жена предлагает развестись и поделить детей. Люся ей, а Толик – ему. Одна она детей не поднимет. Он, Витя, в принципе, не возражает, потому что тоже задолбался. И вообще, у него есть на примете одна молодая девица. Из Кишинева. Работает у них в конторе буфетчицей. И они даже – по секрету – уже ходили с ней в пивной бар.
В общем, заключил Витя, я, наверное, мамуль, скоро переберусь к тебе. С Толиком, разумеется. По выходным буду брать Люсеньку. Ребятам ведь будет непросто друг без друга. И еще пообещал познакомить Ольгу Васильевну с Аурикой. Той, которая буфетчица из Кишинева.
Ольга Васильевна слегла с давлением. Жестоко, но по-другому было нельзя.
Потом она принялась обзванивать подруг. Все поносили Светку и называли ее неблагодарной стервой. И даже еще покруче. Для Ольги Васильевны это был мед и бальзам. Свою дозу счастья она получила. Напоследок она позвонила подруге Инессе – самой умной из своих приятельниц. Инесса ее внимательно выслушала и объявила, что она, Ольга, полная и клиническая дура. Что ни в коем случае нельзя допустить развода.
– Да, может быть, Светка – не подарок. Но от нее знаешь чего можно ждать. Она порядочный человек, если терпит тебя, Оля, старую каргу, все выходные. Ты должна им помочь! Сделать все, что можешь, и даже больше!
– Что? – испугалась Ольга Васильевна.
В принципе, она считала, что все уже сделала. Например, родила Светке прекрасного мужа Витю!
Разве мало?
Инесса терпеливо начала объяснять, что в случае развода к Ольге Васильевне придет на ПМЖ сын Витя, прописанный на этой жилплощади, к слову. И внук Толик. А это означает многое. Например, готовку, уборку, стирку и глажку. Гуляние с ребенком. Дальше – школу, уроки и учителей. Домашние задания. Сопли и инфекции. По воскресеньем – Люсечка. Детей уже двое.
Но это еще цветочки! Ягодки – это буфетчица с нежным именем Аурика, которая пренепременно захочет проживать в этой квартире, увы, без лишних помех. То есть без Ольги Васильевны.
– Так что коротать последние денечки будешь, подруга, в доме престарелых, – безжалостно заключила Инесса.
Ольга Васильевна положила трубку, не попрощавшись, и часа три просидела на диване, оценивая скорую жизненную перспективу.
Потом опять набрала номер Инессы и взвыла:
– Что делать? Спасай!
Инесса тяжело вздохнула и принялась объяснять:
– Во-первых, прекрати туда шастать. Дай им побыть вдвоем. Для этого, во-вторых, забирай внуков на выходные. Хотя бы через раз. В-третьих. Достань из-под жопы свою сберкнижку и купи им путевки на море. Для них это будет романтическое путешествие, которое восстановит их былой трепет. А денег у тебя и так – задницей ешь.
На это Ольга Васильевна решила сначала обидеться, но потом передумала.
Она внимательно выслушала Инессу и гордо сказала, что подумает.
– Не опоздай! – бросила напоследок коварная подруга.
На следующие выходные Ольга Васильевна предложила сыну привезти к ней внуков.
Ей, конечно, было непросто – все-таки немолодой человек. Но выход нашелся. В соседней квартире жила одинокая и бездетная женщина Тася. За символическую плату три часа она гуляла с детьми во дворе. Отвозила их в цирк и Уголок Дурова. Билеты покупала Ольга Васильевна. По совету все той же Инессы. С готовкой проблем не было – Толик с Люсей, как все дети, обожали макароны. С сыром и даже без. На завтрак и ужин и вовсе ерунда – творожки, йогурты и глазированные сырки.
По телевизору шли по выходным бесконечные мультики. Дети сидели перед ящиком, как приклеенные, – дома смотреть телевизор в таких масштабах им не позволялось.
На годовщину свадьбы Ольга Васильевна торжественно преподнесла сыну и снохе путевку в Хургаду. Светка ее целовала и говорила, что больше таких свекровей на свете нет.
Из поездки, загорелые и счастливые, Светка с Витей привезли ей золотого скарабея на золотой же цепочке. Все были счастливы.
А главное, Ольга Васильевна сильно привязалась к своим внукам – Толику и Люсе. Да нет, не просто привязалась, горячо полюбила.
Ведь когда что-то вкладываешь…
Только вот «серый кардинал» Инесса осталась без подарка и благодарности.
Впрочем, один подарок она когда-то получила, при рождении, – хорошие мозги.
А кулон с цепочкой она и сама себе купит. Она дама небедная.
Какая свекровь Ольга Васильевна? Хорошая или плохая? По крайней мере вменяемая. Пусть даже все это она делала из чистого эгоизма. Все мы – живые люди. Плохого и хорошего хватает у всех. Все, в той или иной мере, заложники своих пристрастий и привычек. Не будем никого судить! Главное – результат!