Клирик - Ковалевская Елена. Страница 60

Размявшись, я запалила крохотный огонек меж пальцев и стала осматриваться. Меня посадили во что-то вроде колодца или каменного мешка: ни двери, ни решетки. Стены тоже были странные, сложенные из черных гладких, словно отполированных камней. Прикоснулась к ним кончиками пальцев — и остатки силы во мне исчезли в мгновение ока. Пришлось вновь помедитировать, чтобы зачерпнуть новую порцию.

Камера оказалась непростой, как раз для таких, как я: стоит прикоснуться — и все, ты пустышка. Слава всем богам, что тот мужчина в тумане обронил кошелек! Может, он ему и нужнее, но будет просить — не отдам. Если бы не подвеска — куковать бы мне тут замотанной как гусеница.

Теперь надо выбираться. Но идей не было. Подстелив остатки куртки, я уселась на пол. Минуты уходили одна за другой, огонек горел, вычерпывая мои силы. Эх, скоро мне придется тянуться за новой порцией… Нет, стоп! Не может быть! Не способен такой мини-светильник расходовать так много.

Я взвилась на ноги, пытаясь понять причину. Покрутилась вокруг, ощупала зад в поисках дырок на штанах. Все чисто, точнее, цело! Так что за?! Камера!!! Это камера!

Она потихонечку вытягивала из меня божественную силу. И чем я дольше в ней находилась, тем сильнее она присасывалась, словно распробовав новое блюдо.

Нужно срочно убираться отсюда! Но как?!

Мелькнула мысль, и я, потянувшись по нити, сколько возможно зачерпнула силы, так что волосы затрещали и встали дыбом, и со всей мощи обрушила ее на преграду, что установили мне эти мерзавцы.

Удар!.. Шок… Голова закружилась, я словно оказалась в центрифуге, которая вращалась одновременно во все стороны. Не знаю, как устояла на ногах, но в ответ сквозь дыру в преграде на меня хлынул поток бесконтрольной ярости, бешеного бабского крика и истерики…

Мигом обрубив все каналы и даже бросив путеводную нить, я пыталась отдышаться. Едва пришла в себя, в голове возник один-единственный вопрос: «Что это было?!» Нет, я поняла, что проделала брешь в преграде. Но вот ЧТО обрушилось на меня оттуда?! Какой-то непонятный домашний скандал, который жена устраивает мужу, когда он приходит домой пьяный, весь в помаде и с торчащим из кармана лифчиком. Причем не единственный скандал, а концентрированная смесь сотен таких скандалов в одном! И все это швырнули мне в лицо…

Снова попыталась потянуться через нить за силой, а потом к преграде. Все повторилось.

Осторожно опустившись на пол, потрясла головой, стараясь прийти в себя. Интересная штука получается… Это что, Лемираен скандалит? Хотя ТАМ больше некому — с той стороны преграды только боги со своей силой. Значит, богиня сейчас устраивает разнос своему муженьку с битьем посуды об пол, как простая баба?

На меня напал смех. Такая могущественная, светлая, строгая, но всепрощающая и прочая, прочая, какой она казалась в начале моего появления в Бельнорионе, сейчас ведет себя как склочная, мелочная и капризная дамочка?!

Вот это засада! Вот это я вляпалась! Я смеялась, утирая слезы, напряжение выходило неудержимым хохотом. Ну и мирок, ну и боги… Это же надо?! Семейный скандал у властителей мира! Умереть не встать!.. А ведь точно, если продолжу заливаться, как полоумная, помру здесь и не встану.

Не знаю, чем соображала в тот момент — то ли дурь Лемираен ударила в голову, то ли это я от безвыходности повредилась умом, — но, потянувшись по нити, ухватила последние остатки из клевца и обрушила их на обломки преграды. Только вот потом закрываться не стала, пропуская все через себя…

Очнулась на полу все в той же камере. Хотя нет, не совсем в той. Прежде гладкий камень теперь походил на ноздреватый рассохшийся поролон. Через огромный оплавленный проем в стене камеры, за которым располагался коридор с такой же дырой в стене, лился свет заходящего солнца, а ветерок обдувал вспотевшее от жары лицо.

Кряхтя, поднялась на четвереньки и двинулась к образовавшемуся выходу. Пол крошился под ладонями, прилипая мелкой трухой.

Добравшись до проема, я ухватилась за него и, помогая себе руками, кое-как поднялась на ноги. Качало меня, как пьяного боцмана в штиль, и состояние было соответствующее: картинка плыла перед глазами. Однако, в отличие от вышеописанного персонажа, я все же кое-что соображала, а именно, что необходимо срочно уходить отсюда. А еще лучше будет, если при этом умудрюсь найти свои доспехи и оружие.

Перевалившись через невысокие остатки стены, вышла в коридор и уже по стеночке принялась выбираться. Сейчас меня можно было брать голыми руками, но отчего-то навстречу никто не спешил. Тот «бадабум», что я устроила, должны были слышать за милю. Однако кругом стояла тишина.

Камера, в которой меня держали, оказалась на первом этаже, и я наконец выбралась на свет. Охраны на пути не было. Лишь во внутреннем дворе, вымощенном квадратными каменными плитами, поняла, почему.

Все, кого увидела, лежали без сознания. У тех, кто оказался ближе к казематам, из ушей и носа текла кровь; кто был дальше — просто лежали сломанными куклами. Я сразу же сообразила, что это моих рук дело.

Меня сильно качало, слабость накатывала волнами, но падать было нельзя. Неужто я пробилась сквозь две стены только затем, чтобы отключиться посреди монастырского двора?! Глубоко вздохнув, потянулась к кулону, пытаясь по путеводной нити добраться до своего оружия и силовых запасов в нем. Пусть я клевец опустошила полностью, но за пернач даже и не принималась!

Дорваться до силы удалось мгновенно, — в меня хлынул живительный поток. А потом дело техники… Скороговоркой пробормотав нужное заклятие, ощутила мгновенный прилив энергии и бодрости.

Ах, как же хорошо было вновь почувствовать себя прежней! И голова прояснилась, и тело снова стало послушным. Я знала, что бодрость пришла ненадолго — всего на полчаса. За это время нужно не только найти свои вещи, но и убраться подальше. А потом начнется откат, причем очень и очень сильный. Следовало поторапливаться.

Сообразив, откуда начинается связующая нить, я поспешила за оружием. По ощущениям это место находится недалеко, в каменном здании по правую руку от меня.

Нить привела на второй этаж. Я остановилась перед дверью, запертой на висячий замок. Легкое воздействие силой — и металл за пару мгновений покрылся пятнами ржавчины. Хватило простого пинка, чтобы запор осыпался бурой трухой.

Открыв дверь, я оглядела помещение. Чего там только не было! Какие-то сваленные тюки с тряпками, какие-то одежды, оружие, части доспехов. Половина оказалась аккуратно разложена по полочкам, другая брошена горой на полу. Не раздумывая ни секунды, принялась подбирать себе новые вещи. Мои имели совсем уж непотребный вид.

За пару минут я стала обладательницей приличной дорожной куртки, пары штанов, нескольких рубах, плаща и даже сапог. А потом с удивлением обнаружила аляповатое платье, подходящее по размеру. Решила прихватить и его — мало ли, вдруг маскироваться придется, чтобы выбраться из города. В процессе обнаружила и свои сумки. Они оказались нетронутыми, даже скатка с оружием по-прежнему была пристегнута к боку. Все просто бросили в угол, а сверху закидали каким-то тряпьем. Я шустро переоделась, а потом, распихав все по своим баулам, поспешила обратно. На побег у меня оставалось минут двадцать.

Когда выскочила обратно во двор, народ уже начал подавать признаки жизни: дальние даже шевелились и стонали, более сильные пытались встать на четвереньки. Пока они окончательно не пришли в себя, я метнулась к воротам. Возле них стражники уже осмысленно смотрели на меня.

— Ст… Стой, — сведенными судорогой губами прохрипел один из них и, когда я стала отпирать хитрый засов на калитке, даже попытался вытащить оружие.

Кое-как справившись с запором, я выскочила на улицу. В этот вечерний час она была полна народа. Одни спешили по своим делам, другие просто прогуливались, наслаждаясь долгожданной прохладой и любуясь видами города. Конечно, мой взъерошенный вид сразу же привлек внимание, но, едва я бросила через плечо: «Провожать не надо, и так опаздываю!», а потом спокойно закрыла калитку и зашагала по улице, интерес ко мне полностью пропал.