Клирик - Ковалевская Елена. Страница 7

Стены и потолок покрывали узоры, выложенные драгоценными камнями. Бирюзовые и малахитовые змеи извивались среди цветов из сердолика с листьями из нефрита. Грозные драконы из бордового камня скалили свои пасти в охоте за косулями. Завороженная обстановкой, я не сразу обратила внимание на находящихся в зале.

Возле стены стоял гном в черном камзоле и очках на мясистом носу, а за большим столом у противоположной стены, в кресле с высокой спинкой, сидел другой пожилой гном, осанистый и важный. Его окладистая борода была заплетена в две замысловатые косицы. На шее у него висела массивная цепь с бляхой с каким-то изображением. Он с таким напыщенным видом разглядывал листы в большой папке, что я поняла — это и есть тот самый советник, который будет решать мою дальнейшую участь. Гном оторвался от своего занятия, поднял пронзительный взгляд и…

Мастер Норри тюкнул меня по голове, я невольно опустила подбородок вниз. На затылок тут же легла его рука, принуждая оставаться в таком положении.

— Это она и есть? — услышала я голос советника. — Строптивая.

— Дурная, уважаемый советник, — осторожно откликнулся мастер. — Дурная, но неопасная.

— Неопасная?! — усомнился тот. — Неопасные с оружием на поясе не бегают, в дома к мирным гномам с криками не врываются и разор не чинят. По этой же сразу видно — она из боевых. Значит, опасна в любом случае.

— Советник, прошу, выслушайте меня, — мягко и просительно начал Норри. — Она же клиричка! А клирики в обычных войнах не участвовали. Только в магических или с нежитью сражаются.

— Не участвовали, говоришь? А как насчет Присании, что там сейчас творится? Или Клайвусе? Скажешь, нет там клириков?

— Есть, уважаемый советник, — нехотя согласился гном. — Но там ведь с кочевниками и с орками воюют. А кочевники постоянно нежить поднимают. Их колдуны с темными силами знаются. Там без клириков никуда.

— С каких это ты пор так за людей ратовать начал? — недобро проворчал советник. — Раньше за тобой подобного не замечал.

— Я не людей, уважаемый советник, защищаю, а клириков, вернее клиричку, в данном случае вот эту, — произнеся последнее слово, мастер толкнул мою голову еще ниже, отчего спина выгнулась дугой, а подбородок уперся в грудь.

Я услышала звук отодвигаемого кресла. Негромкие, но четкие шаги замерли возле меня. В поле зрения оказались сапоги с тисненой кожей на носах и голенищах — ко мне подошел советник. Едва мастер Норри убрал руку с затылка, переложив ее на плечо, как я тут же подняла голову, выпятив подбородок вперед. Советник стоял рядом и внимательно разглядывал меня, как диковинного зверя.

— Гордая и непокорная, — бросил он задумчиво. — С такими сложно иметь дело. Втемяшится что-нибудь в голову, никаким клином не выбьешь, — он развернулся и, обойдя стол, уселся в кресло. — Норри, ты же знаешь наши правила — никаких людей в Подгорном Доме быть не должно. Сдай ее стражам, и те, после пары вопросов, отправят ее на рудники.

— Но, советник, — неожиданно в голосе мастера мне послышалось отчаяние, — а как же ваш прежний приказ? Может, верхушники ее разыскивают? Тогда они выкуп заплатят.

Советник скривился:

— Норри, какая у нее родня, какой выкуп? Она же клиричка. Не городи ерунды! И можешь не напоминать мне о той давней истории, я ее уже сотню раз слышал. Тебя спасла другая клиричка, не эта. Та, что тебя у горного тронга [14] отбила, давно своей смертью почила. И теперь из-за одного случая каждую встречную-поперечную вытаскивать глупо. Не майся дурью, сдавай ее стражам и возвращайся ко мне. Надо обсудить проблему с восточными штольнями, там того и гляди потолки обвалятся.

«Вот и все. Прощайся с жизнью, Алена», — мелькнуло в голове. Душа камнем рухнула вниз, но тут же пришла злость. Вывернувшись из цепких пальцев Норри, я вскочила на ноги и ринулась на него. Не знаю, чего хотела добиться: бездействие было более глупым, нежели безнадежный бросок. Раскинув руки в кандалах, всем телом толкнула мастера и, закинув цепь ему на шею, начала скручивать.

В тот же миг по телу прокатилась волна жуткой боли. От неожиданности я расслабила хватку, а потом и вовсе заорала от ощущения невыносимого пламени, терзающего все мое тело. Сквозь пелену, заволокшую глаза, я видела, как гном снял мои руки с шеи, оттолкнул меня, скорчившуюся от боли, и встал на ноги. Секретарь с криком «Стража!» бросился к нам. А мастер как ни в чем не бывало одернул камзол, утвердил на поясе молот и немного хриплым голосом произнес:

— Не надо стражников. Пусть даже пальцем ее не касаются.

Советник махнул рукой. Вбежавшие стражи обступили меня кольцом, однако хватать и волочь не спешили.

Скрючившись на каменном полу, я пыталась хоть как-то вытерпеть муки. Норри прошел между охранниками и, склонившись ко мне, провел рукой по голове. Стало легче.

— Что, клиричка, в первый раз клятву нарушила? — спросил он скорее участливо, нежели жестко и, обратившись к советнику, добавил: — Можете отпустить стражей, ничего подобного она больше не сделает, поскольку под соклятьем [15]. — И вновь спросил меня: — Ведь правда не сделаешь?

Я с трудом кивнула. Советник дал знак стражам, и те нехотя расступились, а потом и вовсе вышли, оставив лишь двоих у двери. Кое-как выпрямив сведенные судорогой руки и ноги, я встала сначала на четвереньки, потом на колени и уже хотела подняться, как, перехватив суровый взгляд мастера, замерла в этом положении.

— Советник, — тихо заговорил Норри, поглядывая в мою сторону. — Отдайте мне ее под честное слово. Вы же видели, что с ней стало, когда попыталась на меня напасть. Уверяю вас, клиричка и дальше будет неопасна.

— Неопасна? — свистящим шепотом выдохнул советник. — После этой выходки она в любом случае пойдет на рудники.

— Клиричка под соклятьем, — терпеливо стал пояснять мастер, — а значит, пока ей не угрожает настоящая опасность, она никому ничего не сделает, иначе ее ждут еще большие мучения.

Советник в задумчивости принялся теребить бороду. Он внимательно посмотрел на Норри, на меня и, переведя взгляд на секретаря, перебиравшего бумаги в стенном шкафу, приказал:

— Хорнбори, выйди и забери стражников с собой.

— Но… А как же? — секретарь, удивленный требованием, обернулся. Очки съехали на кончик носа, и он смотрел поверх них с ошарашенным видом. — Зачем? — наконец выдавил он из себя.

— Выйди, выйди, — не пожелав объяснять, потребовал советник.

Секретарь положил папку обратно в шкаф, осторожно закрыл дверцы и, еще раз вопросительно-недоуменно взглянув на советника, вышел вместе со стражами.

Когда в кабинете остались только мы втроем, советник прокашлялся и, исподлобья глядя на мастера, произнес:

— Что, Норри, опять правнук захворал?

Мастер сокрушенно повесил голову.

— Вы ж знаете, единственная моя отрада, и такая беда, — горько вздохнул он. — Не могу же я сюда человеческого лекаря приглашать. Всем все сразу станет ясно. А это позор для меня и моего рода.

Советник участливо похлопал мастера по плечу, отчего у того навернулись слезы, и он согнутым пальцем смахнул их с уголков глаз.

— Сколько в нем человеческой крови примешано? — спросил у Норри советник.

— Четвертина. Всего лишь жалкая четвертина, а болезни то и дело цепляются к малышу.

— И ты думаешь, что вмешательство клирички поможет? — с сомнением произнес советник. — Сколько раз я тебе говорил: давай позовем нашего лекаря.

— Чтобы всем сразу стало известно о моем позоре?! — яростно прошипел гном. — То, что мой правнук выглядит как настоящий гном, не обманет лекаря. Начни тот лечить, и сразу станет ясно, кто был отцом моей внучки!

— Но тут-то не лекарь, тут клиричка, — продолжал сомневаться советник.

— Так хоть какая-то надежда, — обессиленно выдохнул мастер. — Я уже просто смотреть не могу, как малыш мучается. К тому же Нора и слышать не хочет, чтоб к Фундину наши лекари подходили. Тоже боится, что все станет известно. Опасается, как бы ее с ребенком после этого к людям не вышвырнули. Глупые бабские страхи, но что я могу поделать? — махнул рукой Норри. — К тому же она в чем-то права: ее с малышом выгнать не выгонят, но травить станут — будь здоров!