Боярич (СИ) - Демченко Антон. Страница 14

Записка, найденная мною среди кипы документов лежавших в папке Гдовицкого, оказалась весьма и весьма странной. Много смутного текста о каких-то обещаниях, данных дядькой моему отцу… и одна короткая просьба о встрече. Не проблема, встретимся, решил я… и ошибся. Дед загремел в медблок, и всё пришлось отложить. И вот сегодня, спустя почти неделю, встреча должна состояться. Прямо сейчас…

Кажется, впервые я вошел в медблок имения не как пациент, а как посетитель. Дверь «моего» бокса была распахнута настежь, а у постели бледного, словно смерть, деда, сидел Федор Георгиевич, мой дядька. Последнюю неделю он не отлучался из «Бесед» ни на один день. Да что из имения, он из медблока выходил только вечером, а в семь утра был опять здесь, у кровати отца. Разговаривал с ним, что-то рассказывал. Без толку, конечно. Хотя, если вспомнить мой собственный опыт… м-да. Не буду зарекаться.

— А, Кирилл, здравствуй. — Тихим, безэмоциональным тоном проговорил дядька, заметив меня

— Добрый день. Как он? — Киваю на деда. Не то, чтобы меня это так заботило, но… вежливость.

— Лучше, вроде бы… Очнулся вот, недавно. — Глухо ответил Федор Георгиевич. — Львович говорит, динамика положительная, но… возраст сказывается. Сейчас, спит.

— Ясно. — Положив на столик у окна ту самую папку, я повернулся к дядьке.

— Поговорим. — Кивнув, он указал мне на табурет в углу бокса. Наследнику не откажешь, тем более, когда он, фактически, исполняет обязанности главы рода. Да и я, собственно, за тем и пришел.

— Дед собирался объявить тебя главой младшей ветви нашего рода… Я говорил с Гдовицким, но хочу услышать твое мнение лично. — Помолчав, проговорил дядька. И это не была просьба. Я глянул на спящего старика и пожал плечами. Сказать, или промолчать? А что я, собственно, теряю, это такая тайна, что мне, буквально, вывернули руки? Идиотом надо быть, чтобы поверить в мою радость от предстоящей церемонии.

— Мне не нравится эта идея, Федор Георгиевич.

— И… — Чуть надавил наследник.

— И всё. Я говорил Гдовицкому, как дед добился моего согласия на этот шаг. Могу повторить.

— Не стоит. — Дядька покосился на спящего деда, и покачал головой. — Все так плохо, Кирилл?

— Хм, учитывая, что в течение последних трех лет и сестры с Алексеем и Ирина Михайловна постоянно напоминали мне о грядущем изгнании, частенько в присутствии Георгия Дмитриевича, и тот ни разу их не поправил… В общем, думаю, могло быть и хуже… но проще. — Я безразлично пожал плечами.

— Понятно. — Задумчиво проговорил дядька, вздохнул и, бросив на своего отца какой-то странный взгляд, вновь заговорил. — А сам-то ты, чего хотел бы?

— Хм… Честно?

— Желательно. — Слабо улыбнулся наследник.

— Свободы. Хоть изгнание, хоть эмансипация… лишь бы с концами.

— А главой младшей ветви, значит, быть не хочешь? — Удивленно вскинул бровь дядька.

— Будь я совершеннолетним, зубами бы за такой шанс ухватился. А сейчас… ну, что изменится по сравнению с моим нынешним положением? Место жительства и только. Остальные условия определил дед, как мой опекун. И там мало приятного. — Пожал я плечами.

— Отец в своем репертуаре. — Младший Громов тихонько хохотнул, но смех его был неживым, натянутым каким-то… — М-да. С изгнанием, конечно, перебор. Хотя, решение простое и… традиционное. Слабый адепт, да еще и не той стихии… с другой стороны, не видал я других новиков, что могли бы завалить воев или гридней. В общем, спорный ход, очень спорный. Ладно, Кирилл. Не буду тебя задерживать, иди… А я подумаю, с отцом вот поговорю… И. Подожди со своим решением. Хотя бы несколько дней. Прошу.

Кивнув на прощание, я вышел из медблока и, остановившись под окном, аккуратно тронул Эфир.

— Ну что, отец, доволен? Парень, от твоих игр, даже на изгнание согласен, лишь бы только оказаться подальше от нашего террариума… — Тихий голос Федора Георгиевича заставил меня замереть.

— А ведь мы договорились… Ему младшая ветвь, деньги и девчонки в подручные, нам техники и спокойствие от кое-чьих планов… — Голос боярина был слаб, но уверен. Ага, спал он, как же…

— На болт ему не нужны наша фамилия, деньги и девчонки. — Фыркнул дядька. — Что же до техник… Мне еще Николай объяснял, что не достигший своего потолка, стихийник применять их не сможет.

— Что? Он что, меня надуть решил?! — Ого, как дедушка-то взбеленился… И никого я не обманывал. Сроки, когда сестры освоят тонкую работу с Эфиром, мы не оговаривали. А теорию и комплексы для развития, я им за год-другой поставил бы… Остальное, не мои проблемы.

— Ну, а ты на что рассчитывал? — Негромко рассмеялся Федор Георгиевич. — Издевался над мальчишкой, как хотел, и считаешь, что он не спрятал камень за пазухой?

— Но мы же родня!

— Вспомнил… — Голос наследника похолодел. — Раньше об этом думать надо было. Когда изгнанием родному внуку грозил, да внучек на подлости подзуживал. А теперь поздно. Для него уже родня, хуже врагов. В общем, так… Младшей ветви не будет. Документы об эмансипации я, как временный глава рода, подпишу сегодня же. А девочки… Договоримся. Очень надеюсь, что он вразумит этих идиоток.

Глава 2. Эх, прокачу…

Свобода… Сладкое слово. Вот только, вместе с ней приходят и неурядицы. В моем случае, они оказались довольно приземленными, и описать их можно тремя словами: жилье, транспорт, гимназия. И дело вовсе не в деньгах. Папка, предоставленная мне душеприказчиком матери, оказалась еще той золотой шкатулкой. Нет, никаких миллионов в ней не было. Зато, нашлись неучтенные в моих предыдущих расчетах, документы на маленький домик в Москве, и на открытый при моем рождении, накопительный счет, который вскоре должен превратиться в обычный вклад, с приятной глазу суммой в семьдесят четыре тысячи рублей, правда, точное количество средств я узнал лишь в банке. В документах была отражена только сумма первоначального вклада.

Дом оказался двухэтажным особнячком в одном из переулков Замоскворечья, на первом этаже которого расположилось небольшое кафе, а на втором апартаменты, в которых проживает хозяин этого заведения общепита и, соответственно, мой арендатор, чьими стараниями мой счет пополняется на две тысячи рублей ежегодно. А значит, в качестве места моего собственного проживания, сие здание никак не подходит. Доход важнее. Найти же что-то подходящее за оставшиеся три недели, задача почти нереальная.

Вторая проблема — транспорт. Я совершенно спокойно отношусь к метро, автобусам, трамваям и прочим троллейбусам, но… гимназия находится на северо-востоке Москвы, в центре довольно большого анклава, так называемого «боярского городка», и общественного транспорта в нем попросту нет. Весь район состоит из кварталов, принадлежащих боярским родам. И да, у Громовых здесь тоже имеется свой участок с городской усадьбой самого рода и десятком домов, в которых проживают их боярские дети с семьями. Но я туда, ни ногой. В общем, без колес не обойтись. Вот только, кто мне позволит сесть за руль в мои четырнадцать лет? А ездить в гимназию на такси, или нанимать шофера… хм, я не настолько богат. Да и разорять счет для покупки автомобиля мне совсем не хочется. Пусть даже, это и уменьшит его едва ли на треть… ну, если, конечно, не брать что-то понтовое…

Ну и третья проблема — сама гимназия. Документы у меня приняли без вопросов, тут же все оформили и даже сообщили, какой именно класс примет меня с распростертыми объятиями. После чего, секретарь директора, весьма симпатичная особа лет тридцати, скинула мне на браслет расписание занятий на первый триместр, а вместе с ним, список рекомендованной к приобретению литературы, кое-каких принадлежностей и… перечень заведений, в которых я могу обзавестись принятой в гимназии формой. Вот, прочитав его, я и понял, как на самом деле попал. Список включал в себя только ателье! То есть, форму шьют на заказ…

Нет, понятно, что гимназия расположена в «элитном» районе, и случайных людей в ней быть не может, по определению, но одно дело это знать, и совершенно другое, наткнуться вот на такой вот выверт и п о н я т ь, что учиться придется в компании самых натуральных «мажоров», со всеми вытекающими. Мало мне было близняшек с Алексеем… Как битой по голове…