Стальная опора (Трилогия) - Афанасьев Валерий Юрьевич. Страница 35

— Знаешь что, мастер Раста, а попробуй зарядить баллисту не одним камнем, а россыпью мелких — вот таких.

Я отобрал из горы зарядов камень весом с килограмм.

Раста посмотрел на меня с сомнением:

— Такой камень если и долетит до ям, то совсем потеряет скорость. На излете от него будет мало проку.

Я кивнул соглашаясь:

— Знаю. Зато попасть в кого-нибудь будет гораздо проще. Если и не побьем врагов, то спеси поубавим.

— Это так, — согласился гном. — Сейчас сыпанем гороху.

— Сам-то спать собираешься? Завтра будет непростой день.

— Я вообще могу не спать.

Ну что тут скажешь? Я улыбнулся вслед упрямому гному.

Пока мы разговаривали, начали подходить охотники. Для того, чтобы собраться, им понадобилось меньше получаса.

— Мы готовы. Люди подтянулись, кочаны заполнены стрелами. Срезней и бронебойных пополам, — сказал охотник, с которым я начинал разговор в их лагере.

Опытный лучник лучше знает, какая стрела для какой цели подойдет. Для охоты обычно применяют срезень. Его наконечник имеет форму рыбки. Кроме пробивной силы он обладает хорошими режущими свойствами. Раны, нанесенные такой стрелой, бывают весьма обширны, даже при попадании по касательной. Эти стрелы очень эффективны, но порой предпочтительнее бронебойные. Бронебойный наконечник имеет большую жесткость. У тех стрел, что изготовили гномы, бронебойные наконечники имели форму трехгранной вытянутой пирамиды с хорошо закаленным острием. Такая стрела легко пробивает легкие доспехи, а на небольшом расстоянии бывает опасна и для более тяжелых. Выбор стрел зависит в первую очередь от тяжести доспехов, применяемых противником.

С доспехами у тилукменов дела обстояли неважно. Кольчуги и панцири имели только тысячники и некоторые сотники. Те воины, что познатнее или побогаче, имели хорошо выделанные кожаные доспехи. У некоторых они были расшиты небольшими металлическими пластинами. Личная ханская тысяча была полностью экипирована такими доспехами. В остальном же войске хороший кожаный доспех имел лишь каждый десятый. Все другие обходились плотной одеждой (войлочной или кожаной), защита — так себе. На расстоянии в двести шагов ее пробивал даже срезень, а бронебойная стрела — за все триста пятьдесят.

— Задача у вас будет такая… — Я обвел взглядом собравшихся людей. Все были серьезны и внимательны. Люди подошли поближе, чтобы слышать все, что я скажу, несмотря на песню, которую распевали гномы. — Возьмете с собой толстые кожаные плащи или войлочные накидки. Так, чтобы можно было, не опасаясь, пролежать не один час на земле. По всему фронту долины сейчас копаются укрытия, примерно полсотни. Это будут места ваших засад. Смотрите внимательно. На тех тилукменов, что забрасывают ямы, не обращайте внимания — их слишком много. Ваша задача — не пропустить всадников за ловушки. Как маскироваться, не мне вас учить.

— Дело знакомое, знаем. В войне участвовать не доводилось, а вот сидеть в засаде и скрадывать зверя — дело привычное.

— Засад всего пятьдесят? — спросил один из охотников.

— Да. Вы, наверное, хотите знать, чем будут заняты остальные? — Дождавшись подтверждающих кивков, я продолжил: — Дело найдется для всех. По десять человек должны направиться вдоль скал и выбрать себе позиции в их тени. Остальные три десятка перекроют узкий рукав. Там никаких приготовлений не ведется, да и ни к чему они: укрытий там столько, что можно разместить три сотни стрелков, а не три десятка. В общем-то все. Те, кто пойдут в узкий рукав, могут отправляться прямо сейчас. Остальные выдвигаются, как только смолкнут песни.

Охотники разулыбались. Причина этого не заставила себя долго ждать. Один из охотников толкнул другого:

— Ну что, Дилой, гони пять медяков! Я тебе говорил, что гномы не просто так поют!

— С тобой спорить — в убытке останешься, — пробурчал незадачливый Дилой.

— А ты не спорь!

— Зато я врагов больше настреляю.

— Может, поспорим?

— Га-ха-ха, — раскатилось по округе.

— Нет уж, знаю я тебя, Ойли.

Я тоже улыбнулся, слушая эту дружескую перепалку.

— Может, возьмете арбалеты? — Несмотря на то, что большая часть мастеров собиралась здесь, вооружение продолжало поступать, пусть и не такими темпами, как раньше. Вот и сегодня вечером с очередным обозом доставили три десятка ручных арбалетов и пару тысяч болтов к ним. — Лежа из арбалета стрелять удобнее, чем из лука.

— Дилой, возьмешь арбалет? — спросил Ойли, хитро прищурившись.

— Только после тебя.

— Спасибо, мы лучше с луками, — обратился Ойли ко мне. — Пока эту машинку взводишь, из лука можно выпустить десяток стрел, да оно и привычнее.

— Тогда не высовывайтесь слишком, маскируйтесь за камнями.

— Это уж непременно. Лишний раз подставлять свою голову под стрелу желающих нет.

— Что ж, удачи вам.

Смех стих, и охотники стали переговариваться вполголоса, распределяя, кому и где занимать позицию. Через пять минут первая группа отделилась и двинулась в сторону узкого ущелья. Минут через двадцать песня гномов стихла, и все остальные охотники двинулись занимать места в приготовленных укрытиях.

Лагерь погружался в тишину, если не считать мерного фуханья баллист. Раста стрелял не слишком часто, примерно раз в пять минут. Иногда попадал, судя по тому, что улюлюканье кочевников периодически сменялось криками, ругательствами и ржанием коней.

Несмотря на это, работы по забрасыванию ям продолжались. Тилукмены думали, что перехитрили нас, мы — что перехитрили их. Трос был размотан поперек долины, пропущен через блоки, сейчас гномы доделывали вороты, на которые он будет наматываться.

— Маловато одного троса будет, — пробурчал Нимли.

— Согласен. У тебя еще есть идеи?

— Может, перегородим долину фургонами?

Я покачал головой:

— Ничего не получится. Тилукмены не будут создавать затор перед видимым препятствием. Подожгут его стрелами издалека. Выиграем пару часов времени и лишимся всех фургонов — неравноценный обмен. На трос я надеюсь лишь потому, что он до поры не будет виден скачущим всадникам.

— Это так, — согласился Нимли.

— Одепр, воины готовы?

— Да, мой хан. Разреши, я возглавлю отряд лично? — отозвался предводитель отборной тысячи хана Тулума.

— Нет, ты останешься в лагере. Отобранные тобой три сотни пусть действуют самостоятельно. Или ты не уверен в своих сотниках? — В голосе хана прозвучала явная угроза. Как в шипении змеи, что предупреждает противника об опасности.

Одепр покрылся холодным потом. Это он-то — испытанный воин. Ужас, который иногда внушал ему хан, был для Одепра загадочен и непонятен. Он не сказал бы, что хан был с ним слишком суров. Но когда Одепр слышал в голосе хана нотки, подобные только что прозвучавшим, он вдруг понимал, как шатко то равновесие, которое называется «благосклонностью хана». Случалось такое нечасто и, как правило, неожиданно. Вот и сейчас Одепр хотел лишь лично принять участие в ночной вылазке, а со слов хана получилось так, что он не уверен в сотниках своей тысячи — отборной тысячи хана Тулума. А если они недостаточно хороши, то кто недосмотрел? Он, Одепр. А это уже серьезный проступок.

— Уверен, сотники справятся с задачей, — поспешил заверить Одепр. И почувствовал, что угроза миновала. Хан Тулум стал таким же, как обычно — гроза и на этот раз прошла стороной. Одепр мог спорить и возражать хану, но только не в такие моменты, как тот, что только что миновал.

С наступлением темноты запылали сотни костров — тилукмены прощались с павшими в бою соплеменниками. Около полутора тысяч всадников были отобраны для того, чтобы забрасывать ямы-ловушки, наполовину заполненные угодившими в них лошадьми, нашедшими здесь свой последний приют.

Три сотни из личной тысячи Тулума имели совсем иное задание. Они должны были незаметно приблизиться к порядкам гномов и забросать их стрелами. В темноте точной стрельбы добиться сложно, но хан и не ставил задачи нанести противнику существенный урон. Главное было — поднять в лагере гномов тревогу, заставить их построиться в боевые порядки, не дать спать и набраться сил для будущего сражения.