Пепельное небо. Пепельная земля. Пепельный рассвет. Пепел на зеленой траве. Тетралогия - Конторович Александр Сергеевич. Страница 2

— Он весит всего сто двадцать килограммов, Дмитрий Леонидович. С помощью кран-балки, смонтированной позади башни, элемент выдергивается из гнезда и быстро заменяется. На все это уходит десять минут, иногда больше. В основном все время уходит на проверку ходовой части танка. Поднять бронеплиту нетрудно, особой квалификации для этого не требуется. Все работы выполняются штатным экипажем. Зато удалось высвободить много места для размещения всего остального. Да и вес танка понизился весьма основательно — двигателя-то нет! А электромоторы весят куда как меньше.

— А как много времени занимает перезарядка элемента?

— Двое суток. Ресурс работы составляет около двух лет. Правда, это пока только теоретическое предположение, мы просто не располагали настолько большим запасом времени, чтобы это проверить.

— И его можно применить…

— Везде, где это будет удобно. Гораздо проще таскать за собою станцию перезарядки, чем эшелон с топливом.

— Это действительно настолько выгодно?

— Для того чтобы танк прошел своим ходом двадцать часов, ему нужно несколько заправок и персональный топливозаправщик Который, кстати говоря, тоже не воздухом питается! Хотя, конечно, с танком его не сравнить…

— Надо же… А с другой техникой вы такое уже пробовали?

— Да, господин президент. С машинами эти эксперименты проводились, с тракторами. У нас на предприятии весь автопарк соответствующим образом переоборудован. Экономия только на топливе позволяет окупить почти все затраты по дальнейшему совершенствованию «Светлячка».

— Это что такое?

— Это мы так элемент питания назвали. Я же писал об этом в своей записке.

— Разве? Ну, значит, это я где-то просмотрел… бывает.

— Мы даже на дизель-электровоз «Светлячка» поставили! Так тут и вовсе…

— Отчего же в данном случае танк?

— Так у нас в соседях испытательный полигон! А их начальник у нас — частый гость. Вот и договорились, взяли танк с выработанным моторесурсом, подремонтировали ходовую… На новый-то интереснее было бы, но… — штатский, смущенно улыбнувшись, развел руками. — Министерство обороны заявило нам, что подобные расходы бюджетом не предусмотрены.

— Позвольте! — удивился президент. — Но ведь есть же какие-то в министерстве статьи на разработку новых видов техники и вооружения? Я точно не помню, но суммы там весьма серьезные!

— Так мы же, господин президент, не профильный институт Министерства обороны! На нас эта программа не распространяется! Я уж и на прием к министру записывался… но так и не попал… И если бы не Виктор Степанович… А генералу — так и вовсе, выговор объявили!

Стоявший чуть в стороне генерал слегка поморщился.

— Это правда? — обернулся к нему президент. — Простите, запамятовал ваше имя-отчество.

— Генерал-майор Тупиков, Олег Иванович! Совершенно верно, приказом министра мне был объявлен выговор за нецелевое использование техники.

— Но ведь этот танк, если я правильно понял, уже был почти что списан?

— Так точно! Именно что почти. Формально он еще в строю и переоборудовать его я не имею права. Так что, провели все работы как модернизацию силами ремонтно-восстановительного подразделения. С привлечением специалистов НИИ. Так я и указал в рапорте на имя министра обороны.

— Тогда я что-то не понимаю? — пожал плечами верховный главнокомандующий. — Если все так и обстоит, так вас не наказывать надо, а поощрять!

— Министру виднее, господин президент… — пожал плечами генерал. — На мой рапорт была наложена резолюция…

— Какая же?

— «Занимайтесь своим делом!»

— Вот как? — ядовито ухмыльнулся президент. — Ну, ладно, я с этим разберусь еще… Благодарю всех присутствующих, мне это действительно понравилось! Передайте мою благодарность экипажу, молодцы ребята!

Пожав руки всем присутствующим, президент Светлов вышел из бункера. Следом за ним двинулась и его охрана, до сей поры никак себя не обозначавшая и молча наблюдавшая со стороны за всем происходящим.

Проводив взглядом удаляющийся кортеж, профессор Рашников обернулся к танкистам.

— Ну, что? Как впечатления?

Генерал пожал плечами.

— На первый взгляд — вроде бы ничего. Посмотрим… как бы хуже не стало.

— Да ладно вам, Олег Иванович! Виктор Степанович все время рядом с президентом, проследит. Если что-либо интересное будет, так он мне первому сразу и позвонит. Мы же с ним, как-никак, третий десяток лет знакомы!

— Что ж он вам раньше-то не помог? Денег подкинули бы, оборудования.

— Того, что нам надо, за границей не производят. Да вы ведь и сами это знаете! А денег… да неудобно как-то было, он все же человек государственный…

— Вы же не себе на дачу их просите? Так чего стесняться-то?

— Ну… — потупился профессор. — Да я… мы и сами понемногу выживаем ведь! Одна только экономия на топливе сколько дала!

— Вот урежут вам в будущем году бюджет на все неосвоенные должным образом деньги, так будете знать! Одна надежда на соседей, хоть они помогут.

— Ну, так и вы ведь рядом!

— Это пока… пока у нас еще есть танковые войска и есть необходимость хоть изредка постреливать из оставшихся машин… Ладно, надо пойти экипажу президентскую благодарность передать. Ребята молодые, им все это в диковинку, приятно будет.

Козырнув, генерал повернулся и зашагал к стоявшему неподалеку «уазику».

— Павел Петрович!

— Да, Игорь? — обернулся Рашников к своему ассистенту.

— У нас тут все?

— Наверное… Президент ничего не сказал. Так что будем грузить машину.

— А назад когда?

— Я думаю… — профессор покосился на отъезжающие машины военных, — наверное, послезавтра.

— А можно я в Москву съезжу? Тут недалеко!

— Наташу увидеть хочешь?

— Ну, да… а то, пока она на каникулы приедет…

— Да какие проблемы, Игорь?! Конечно, езжай! Хочешь, я генерала попрошу, тебя до города подбросят? Он же сам туда и едет, ему командировку отмечать нужно.

— Было бы здорово, Павел Петрович!

Внутри президентского лимузина было тихо. Даже разразившийся дождь и тот почти не слышался за толстыми стеклами.

— Ну, что, Виктор Степанович?! Что молчим? — спросил президент у своего спутника.

Тот, внешне похожий на большую старую сову, молча сидел в противоположном углу автомашины. — Ты же настаивал на этой демонстрации?! И чего теперь сидишь сычом?

— Вашей реакции жду, Дмитрий Леонидович.

— А что?! Хорошую штуку этот Рашников придумал! Его послушать — так уже завтра можно будет их массово внедрять!

— И куда же?

— То есть? — удивился Светлов. — Как куда? В хозяйство… в промышленность…

— Мощность производства Рашникова составляет от сорока до восьмидесяти «Светляков» в день. Для массового внедрения этого совершенно недостаточно, но…

— Подключим дополнительные мощности! Воронежский радиозавод — все равно без дела стоит!

— … но этого совершенно достаточно для массового обрушения всего нефтяного рынка…

— Да ладно вам… — президент осекся. — Вы… вы это серьезно?

— Сколько сейчас стоит барелль нефти?

— Сто десять долларов, а что?

— И сколько из этой суммы остается нам?

— Не понял… как это? Я же сказал — сто десять долларов!

— Это покупатель столько платит. Хорошо, перефразирую. Какую часть из этой суммы мы можем потратить по своему усмотрению?

— Ну… — Светлов почесал в затылке. — Около…

— Двадцать один доллар.

— Виктор Степанович! Вы не ошиблись?

— После того, как ваш предшественник прилюдно покаялся перед всеми нашими соседями… Да еще и в тех грехах, которые мы не совершали… В общем, заботы о существовании у них теперь еще лет десять точно не возникнет. Вы забыли, сколько мы им платим? Никакая нефть нас уже не спасает. И если цена упадет, хотя бы на десять долларов — бюджету конец.

— Ну, отчего же? Мы же можем временно приостановить все выплаты. Там сидят цивилизованные люди, поймут. Мы ведь не отказываемся от платежей, только временно их заморозим. Пока не выправим свое положение.